И слово это было - Россия.. «Спаси меня... Соловецким монастырем» - Петр Петрович Татауров
«ОТПРАВИЛСЯ К СОЛОВЕЦКОМУ МОНАСТЫРЮ…»
Так пишет А. С. Пушкин о Петре в своем незавершенном труде «История Петра I». Он дошел до нас в виде обширного подготовительного текста, с которого Пушкин имел намерение написать «Историю» в короткий срок, как он сам выразился — «в год или в течение полугода».
Пушкин изучил немало печатных исторических источников, а с начала 1832 года с разрешения Николая I работал в архивах. В июне 1834 года он писал жене: «Петр I идет, того и гляди, напечатаю 1-й том к зиме». Но надежды не сбылись.
О Пушкине-историке есть немало свидетельств его современников. Приведем лишь два, относящиеся к году смерти поэта. Михаил Андреевич Коркунов — археограф, преподаватель Московского университета — пишет 4 февраля 1837 года издателю «Московских Ведомостей»: «С месяц тому Пушкин разговаривал со мной о русской истории; его светлые объяснения древней Песни о полку Игореве, если не сохранились в бумагах, невозвратимая потеря для науки; вообще в последние годы жизни своей, с тех пор, как вознамерился описать царствование и деяния Великого Петра, в нем развернулась сильная любовь к историческим знаниям и исследованиям отечественной истории. Зная его, как знаменитого поэта, нельзя не жалеть, что вероятно лишились в нем будущего историка»{68}. А старший друг поэта Александр Иванович Тургенев пишет на другой день после смерти поэта И. С. Аржевитинову: «Последнее время мы часто виделись с Пушкиным… я находил в нем сокровища таланта, наблюдений и начитанности о России, особенно о Петре и Екатерине, редкие, единственные… Никто так хорошо не судил русскую новейшую историю: он созревал для нее и знал и отыскал в известность многое, чего другие не заметили»{69}.
Итак, Пушкин завершил собственный свод подготовительных текстов «Истории Петра I». Ознакомившись с этим трудом после смерти поэта, Николай I указал: «Сия рукопись издана быть не может…»{70}, ибо Пушкин очень объективно отразил в ней не только положительные и весьма прогрессивные, но и отрицательные стороны личности Петра, его беспощадное, хоть и во имя великих целей, угнетение простого трудового народа. Вот тезис Пушкина: «Достойна удивления разность между государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плод ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые нередко жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности или по крайней мере для будущего, — вторые вырвались у нетерпеливого самовластного помещика».
Время не пощадило пушкинскую рукопись «Истории Петра». Она была потеряна еще в прошлом столетии и обнаружена в 1917 году, вместе с цензурной копией. Но из 31 пушкинской тетради уцелело только 22, а из 6 томов цензурной копии — лишь три. После некоторых последующих находок все же недостает частей, посвященных 1690–1694 и 1719–1721 годам.
Таким образом, мы не располагаем пушкинским текстом о двух приездах Петра на Беломорье в 1693 и 1694 годах и о путешествии Петра в 1694 году на Соловки. Факты же таковы.
4 июля 1693 года двадцатилетний царь отправился из Москвы на Север, в единственный морской порт России — за «морской наукой», пообещав матери Наталье Кирилловне в море не выходить, а только посмотреть его с берега{71}. Царя сопровождала свита около 100 человек. 30 июля Петр прибыл в Архангельск и остановился в специально для него срубленной «светлице с сеньми». Царя встречали колокольным звоном и пушечной пальбой. Слово, данное матери, молодой царь исполнить никак не мог, не мог удержать себя, и 6 августа на двенадцатипушечной яхте «Святой Петр», построенной к приезду Петра русскими плотниками под руководством иноземных корабельных мастеров, вышел в Белое море, впервые увидел бескрайние просторы, и они навсегда покорили сердце юного царя.
В Архангельске Петр пробыл до 19 сентября. Он окунулся в бурную жизнь большого портового города, встречал и провожал иностранные торговые суда и скорбел об отсутствии русских кораблей и своей русской внешней торговли. Решительный царь тут же принял решение об основании в устье Двины верфи морского судостроения и самолично заложил первый торговый корабль. И вернулся в Москву. Но для контроля за «корабельным строением» Петр оставил воеводой в Архангельске своего друга и помощника Федора Матвеевича Апраксина.
Едва вскрылись реки весной следующего 1694 года, Петр поспешил «на Двину». Выехал из Москвы 8 мая, а 18 уже прибыл в Архангельск и остановился в прежних своих хоромах.
А 20 мая, в день спуска первого российского большого торгового судна «Святой Павел», Петр сам «подрубил подпоры». Это был праздник! Праздник Петра, морского флота России, праздник российской истории.
1 июня Петр на яхте «Святой Петр» отправился на легендарные Соловки и во время этого плавания получил настоящее морское крещение. Внезапный сильный шторм едва не погубил небольшой корабль и его экипаж, и лишь опыт и морское искусство помора-кормщика Антипа Тимофеева помогли избежать катастрофы. Судно встало на якорь в бухте у Пертоминской обители. Петр щедро наградил кормщика. 6 июня яхта снова отправляется в путь, и на следующий день Петр сошел на берег Большого Соловецкого острова. Кремлевские стены и соборы монастыря восхитили царя. Он внимательно осмотрел строения и сам остров. Одарив монахов, 10 июня Петр отправился в обратный путь. Эти три дня первого пребывания Петра на Большом Соловецком острове широко отражены в исторической литературе. Пушкин мог прочесть об этом путешествии молодого царя в изданиях, которые мы перечислили в первой главе. Известна была и специальная работа Н. И. Новикова «О высочайших пришествиях Петра Великого на Двину», изданная в 1783 году.
После поездки на Соловки царь еще жил в Архангельске долго. Дни проводил в хлопотах по усилению морского судостроения и внешнеторговой жизни этого морского порта. 21 июля сюда прибыл давно ожидаемый купленный в Голландии 44-пушечный фрегат, который Петр окрестил «Святое пророчество». И вот на
