Потомок вандара - Таня Белозерцева
Мы стояли и рычали, а потом один лев заорал другому:
— Да что ты застрял? Это молокосос, гаси его! Прайд наш будет!.. Ой…
Он шарахнулся, не договорив, и было от чего. Со всех сторон ревели львы! Да, львы, рокочущим басом…
— М-мама!.. Что это? Б-бежим отсюда! Здесь целая стая львов!..
И они задали стрекача. Отец посмотрел на меня и сказал:
— Спасибо, сын. Ты хорошо имитируешь. Как ты догадался мне помочь?
Я раздраженно зевнул и буркнул:
— А никак, порода такая, берберийская…
Отец помолчал, а потом тихо проговорил:
— Ты не должен был вмешиваться, но… Ты спас наш прайд, ты смелый, Адриан.
Я приосанился и с невольным интересом спросил:
— А что было бы, если бы победили они?
— Они бы забрали себе львиц и убили всех львят.
— Ч-чего-о-о?! Да зачем же???
— Затем, чтобы львицы нарожали им своих львят, чужие дети им ни к чему.
Я призадумался. Вот оно что, надо поскорей подрастать, я тоже буду защищать наш прайд! Что-то я подзабыл… Ах, да! Джерри…
Вернувшись в прайд, я напустился на старшего брата:
— Ты лев или кто?! Ты почему не защищал прайд вместе с нами?
— Я-то тут при чем? Это дело отца, его прайд, вот и пусть защищает.
— Трус! — припечатал я.
Джерри обиделся:
— Ну, ну, полегче, смелый какой! Щас как дам, мало не покажется.
— Да-а? А ну попробуй, — ощерился я.
Мы пригнулись для прыжка, но между нами встала Сима, наша общая сестра.
— А ну-ка тихо! Адриан прав, а ты запомни, Джерри, для чужаков ты тоже лишний львенок, так что захлопни пасть и скажи спасибо Адриану за то, что вмешался и помог отцу.
Прошло еще четыре месяца, и я превратился в молодого черногривого льва.
Однажды я ушел довольно далеко от прайда, загулялся в глуби саванны, ну и проголодался, куда ж без этого… Сел и посмотрел на ближайшее смешанное стадо гну и зебр. Антилопку, что ли, съесть? Но сначала надо поймать… Как это делается? Я облизал нос и поймал ветер, он дул в мою сторону, так, с этим порядок. Лег и пополз к стаду, антилопы насторожились, я замер (зебры, кстати, продолжали мирно пастись, и откуда знают, что не на них охотятся?), переждал, снова пополз… Потом подвернул лапы подушечками внутрь и, осторожно раздвигая траву, подполз еще ближе. Высокая трава надежно скрывала мою темную шкуру. Так, теперь подобраться, напружиниться и…
Прыжок, стремительный полет и гну в моих когтях! Сначала я её придушил, после чего разорвал ей пах и с упоением стал есть свою первую добычу.
Вернувшись домой с набитым брюхом, я убедился, что сделал все правильно, члены прайда смотрели на меня с одобрением.
Ну, я тоже был доволен собой, а как же, совершенно самостоятельно поймал себе мясо.
Я и так любил бегать наперегонки с сестренками и вообще играть и резвиться, я был молод и полон сил с этой… энерги-ей, во.
Несколько раз я подкатывался к отцу с этим вопросом — «Почему ты не охотишься?», на что он сердито отрявкивался и отмахивался. Но я его достал.
— Да охотился я, Адриан! В молодости и в юности охотился, все, отстань.
А я расстроился, это что же, в старости я тоже перестану бегать? Вот неприятность…
Нет, охота — полезная и увлекательная штука, и я всегда буду охотиться, даже старым, вот.
Спустя еще какое-то время я заметил, что львицы соседних кланов как-то странно на меня поглядывают, то и дело я слышал обрывки фраз: «Ах, он такой красивый, ах, он великолепен».
Это они обо мне, что ли? Ф-фырк… Глупые девицы, что они себе воображают?
Я ж еще львенок! Рано мне пока.
Мой друг Элли
Однажды я увидел грифов-рюппелей, кружащихся над одним местом. Они обычно кружат над падалью или над ранеными животными. И я пошел туда, авось поем.
Падальщики кружили над телом слона, ну, это не для меня… Однако почему же они не садятся? Тут я заметил шестерых гиен, ясно, собираются пообедать.
Я хотел уйти, но тут послышался стон.
Слон был жив.
И я с рычанием налетел на гиен, отгоняя их прочь. Не знаю, зачем я это сделал…
Подойдя к слону, я осмотрел его. В его плече зияла рваная рана, судя по всему, им пытались позавтракать крокодилы, но он спасся и теперь свалился от потери крови. Что же с ним будет? Скорей всего убьют гиены, эти смешливые убийцы любого загрызут, даже слона…
Ну, а мне-то что с ним делать? Я огляделся. Неподалеку стояла одинокая акация.
Тень, вот что нужно!
— Эй, слон, встать сможешь? Давай, вставай, пара шагов и ты спасен…
Он не смог, и я стал кусать его за ноги, у слонов кожа нежная, мигом встанет. Ага, как же, встал. Нет, лежит себе и все тут. Я укусил его за хобот, слон вздрогнул.
— Пить хочешь? — проревел я ему в ухо, тот кивнул. — Тогда два шага вперед, — заорал я, обрадованный тем, что он шевельнулся.
Собрав все свои силы, слон на боку пополз к дереву, дополз и замер, отдыхая. И хотя я соврал про воду, акация все же спасла его. Листья у неё сочные.
Их-то и стал есть раненый слон, а пока он ел, я лежал рядом, мало ли, вдруг гиены вернутся…
Слон набрался сил и теперь мог говорить.
— Спасибо за помощь, лев.
— Да не за что… Я Адриан.
— А я Элли, очень рада познакомиться.
Ой, это она, в смысле не слон, а слониха…
Что дальше? Я оставался возле слонихи до тех пор, пока она не поправилась, за время её болезни мы так сдружились, что даже на водопой ходили вместе. А как мы весело играли! В догонялки, например. Я бегу за Элли, шлепну по заду и драпаю, Элли за мной, догонит и хоботом по моему заду — шлеп! И все сначала.
А однажды я попал в беду.
Я обычно осторожен на водопое, лакаю воду, глазами же слежу за «бревнами», но я как-то не учел, что крокодилы плавают и под водой тоже.
Я не помню, как оказался в воде, с перепугу вцепился в то, что меня схватило,
