Девушка на веревке - Степан Васильевич Бердинских
***
− У вас будет еще чаю? – спрашиваю.
− Это уже пятая кружка, Элиси, − удивилась Ива. − Вижу, вам понравился наш чай.
− Просто хочу пить. Сильно-сильно.
− Скорее всего, это обезвоживание после укуса, такое бывает. Не часто, но случается.
− Много у вас больных?
− Только этот храм. Есть еще второй этаж, но помещение там в два раза меньше.
− А с чем к вам поступают больные?
− В основном это укусы насекомых. Но с недавнего времени участились случаи кишечных отравлений.
− Отравления? А где источник?
− Пока неизвестно, но я думаю, это вновь какое-то животное. Местность у нас дикая, обширная. Кабаны приходят сюда с запада, к нашему озеру. Также прилетают попугаи и сметают все наши зёрна с полей.
Допив чай, я ощутила приятную лёгкость. Меня накормили кукурузными лепёшками и дольками ананаса.
− Элиси, а что за веревка была при вас? − продолжая поить больных, спросила Ива.
− Где она сейчас? – я спохватилась.
Действительно. Веревка куда-то пропала. Но она была рядом, очень близко.
− Она при мне, − будто бы не желая её отдавать, сказала Ива.
− Тогда можно получить её обратно?
− Нет.
Отец учил меня, что агрессия − враг всем начинаниям. Сохраняя спокойствие, я продолжила беседу:
− Это простая веревка. Подарок. Отец подарил мне её на День Рождения.
− Странный подарок, не находите? – ответила Ива. − Как вы оказались в этой деревне?
− Я живу недалеко отсюда, − мой голос слегка дрожал, но я закончила: − Моя мама заболела, и сюда я пришла, чтобы купить листья лавра. У неё болит живот.
Ответа не последовало. Мне стало страшно. Я ведь даже не знаю, что это за место. И почему здесь так тихо?
Чтобы не показаться навязчивой, я стала ждать, пока что-нибудь скажет Ива. Она хорошо сложена телом, её движения точны, неторопливы, а дыхание будто бы оттачивалось годами. Мне захотелось выбраться отсюда, атмосфера явно играла против меня, а молчание девушки резало по горлу острой, стальной бритвой.
Но где же веревка? Искать её у Ивы? Боюсь. Я украдкой оглядела колонны, лестницу, перила, и заметила на медицинском столе сундук, слегка открытый. Нить мешала крышке захлопнуться, − она прокручивалась и искала хозяйку. Чуть выдвинув ногу и повернув корпус в сторону стола, я кинулась к сундуку. Мигом пробежав пол пути, я влетела в Иву и кубарем рухнула на пол. Это было неожиданно. Сделав всего три быстрых шага, Ива присела, и я тут же оказалась на полу. Встать уже не получалось. Она завела мою руку за спину, причинив мне ужасную боль:
− Сдаюсь! Отпусти! – закричала я.
И опять молчание. Ни слова. Она ослабила хватку, разжала пальцы и вернулась на своё место. Я же осталась лежать здесь, распростёртая, словно тряпка. Веревка была у меня.
***
Удача? Ведь все мы похожи. Ходим в одни и те же университеты, работаем в похожих местах, едим одну и ту же пищу. Но кто-то из нас убегает далеко вперед. Настолько далеко, что диву даешься. Это и есть удача. Это как смешивать в стеклянной банке вещества и ждать результатов. И когда-то произойдет действительно внушающая реакция.
***
«Бегу, не оборачиваясь. На дороге сыро, но грязи нет. Смотрю вниз − ноги сухие. Сзади что-то подгоняет меня, а повернуться не могу. Мне страшно.
Боже. Мне ужасно больно. Что-то с моей рукой. Он схватил меня? Вижу. Две спицы пронзили мою руку − течет кровь. Боль не отпускает, и я плачу. Слезы крупными каплями тихо сползают по моей щеке, оставляя за собой ровные соляные линии.
Их нужно смыть. Не хочу, чтобы он видел это. Бегу вперед, ускоряясь. Вижу кабинку, забегаю в неё. Начинаю мыть лицо. У меня одна рука. Мне горько, больно, одиноко».
− Что это ты пишешь?
− Это мой сон, − отвечаю папе.
− Отрывки сна?
− Да. Только так я могу сохранить его в подробностях. Когда я начинаю досконально переносить его на бумагу, он улетучивается. Почему так происходит, папа?
− Сны не поддаются описанию, − усаживаясь на стул, сказал отец. − Я записывал сны в специальный блокнот. Он у меня так и подписан − «Мои сновидения». Мне снились кошмары, снились горы, пара вещих снов и какие-то обрывки, смысл которых после пробуждения уже не ясен. Как только ты берешь ручку, уже ничего нет. Связать сон с реальностью можно, но только если никому его не рассказывать.
− Хранить в своей шкатулке?
− Именно.
В этот момент солнечный зайчик перескочил с тумбочки на мою кровать. Откуда он?
− Мы идем сегодня гулять в парк? − Я чуть улыбнулась и подняла брови, открыв всю красоту глаз.
− Сначала завтрак, а потом выучим урок. И можно будет полакомиться мороженым в нашем парке.
− Идет, − подмигиваю.
Наутро у нас был небогатый рацион. Папа настаивал, что мешать продукты − желудку вредить. Обычно это были фрукты, зелёный чай и хлеб с джемом. Я согревала воду, заваривала чай и разливала его по кружкам. Папа нарезал хлеб, аккуратно намазывал на него сметану и мыл фрукты. Из фруктов были апельсины, иногда бананы, а порой и киви, которые мы ели ложками, забирая из зелёной мисочки сладкую мякоть.
− Элиси! − кричал Рунгис. – Элиси!
− Бегу! Уже бегу!
Я поставила на комод арахисовую пасту, и, облизнув пальчик, побежала к папе.
***
Урок 1. «Рывок».
Я выбежала на улицу и побежала за папой. Май месяц выдался на удивление приятным, сухим и тёплым. 23-е число. Давно не было дождей. На небе с десяток зефирных облаков. Они сливаются между собой и рождают новые сгустки воздушных корабликов, перенося в себе запасы новой, чистой воды.
− Дерево? − Я озадаченно остановилась перед нашим дубом, осматриваясь по сторонам.
− Оно всех удобнее, − ответил отец. − Здесь никто не ходит, ветки высоко, и почва мягче.
− Веревка у тебя?
− Да, взял две.
Папа вручил мне серую нить, а свою начал быстро раскручивать, как лассо.
− Самое трудное здесь – это закинуть её и вовремя потянуть на себя, для образования узла, − объяснил папа. – Первое – дело меткости, второе – расчёта. Как только веревка потянет тебя за собой, не сопротивляйся. Просто закрой глаза, и ты окажешься на ветке.
− Можно пробовать?
−
