Даймон ХеленКей - Это не Рождество без тебя
— Я стараюсь быть реалистом.
— Если б это было правдой, я бы уже сейчас был дома.
— Послушай, это займет несколько дней, потом ты сможешь вернуться обратно в питомник. — Остин верил, что это правда. Если он рассматривал идею, что жизнь продолжается, и это после того, как она уехала... ну, это не могло произойти. Все было так просто.
— Она бросила тебя, — сказал Спенс, словно читая мысли брата.
— Да, я понял.
— Несколько раз. Я даже не говорю об этом случае. Так было в том месяце, когда ты был в колледже, а она еще училась в школе. Затем в тот другой...
— Ты закончил?
Благодаря Кэрри, дома вся его семья объединилась после их разрыва, поучая его. Но он знал, что их пара не рассталась. Они вдвоем никогда по-настоящему не разлучались, пока она не собралась и не переехала сюда. Даже тогда Кэрри стояла перед ним и умоляла поехать с ней. Вместо того, чтобы попросить ее остаться или поговорить, Остин заявил, что она может уезжать, если хочет, и впал в алкогольный ступор, когда она послушалась и так и сделала.
Спенс удерживал ствол полутораметровой сосны, бросая на Остина один из этих надоедливых взглядов «старшего брата».
— Женщина не настолько уж здесь неуловима. И меня удивляет, что ты так медлишь.
Только когда это касалось бесстрастно-ледяной Кэрри.
— Она хочет быть со мной.
— Она хорошо это скрывает.
— Ей нужно выбросить пунктик, связанный с округом Колумбия, из её принципов, и тогда мы сможем вернуться туда, где были до того.
— Ты имеешь в виду до того, как она ушла.
— Не заставляй меня надрать тебе задницу прямо на улице, где каждый сможет увидеть, как ты плачешь, словно маленькая девчонка.
— Просто скажи, что любовь делает тебя глупым.
Остин отпустил ветку и позволил дереву, которое он удерживал, упасть обратно на землю.
— Она сбежала, потому что была напугана, а не потому, что у нас все кончено.
— Она знает об этом?
— Дай мне одну неделю.
Спенс фыркнул.
— Я уже поспорил с Митчем, что ты вернешься через две недели в одиночестве, так что я дал тебе фору.
— Спасибо за поддержку, мужик.
— Я люблю Кэрри. Я думаю, вы вообще потрясающие, когда вместе. Черт, я приплясывал, когда она переехала в твою спальню через несколько месяцев после того, как отец заявил, что коттедж смотрителя теперь его новое место жительства. — Спенс покачал головой. — И, говоря об отце, тот все время спрашивает, кто унаследует ферму и работу в питомнике, когда он умрет.
Комментарий сбил Остина с толку. Отец обхаживал их с тех пор, как настоял на том, чтобы они выбрали главной специализацией экологию и бизнес, если хотели получить работу по возвращению домой из колледжа.
— Не считая нас?
— Он хочет внуков и дважды серьезно заявил мне: «Потому что к тридцати годам уже хватит трахать все вокруг». Ага, так и сказал.
Грубый голос отца зазвучал в голове Остина, и он рассмеялся.
— Я почти слышу его.
— Я устрою чертову вечеринку для тебя, если приведешь Кэрри к алтарю. Можешь взять у меня немного напористости.
Поскольку в этом и был план, Остин не стал спорить.
— Рад помочь, чем смогу.
— Итог: никто не приободрит тебя лучше, чем я. — Спенс примолк. Он стоял и смотрел куда-то вдаль около полминуты, прежде чем повернуться обратно к Остину. — Я просто думаю, ты пропускаешь некие сигналы. Я предпочел бы, чтобы ты вернулся домой и нашел кого-то, кто не будет рвать тебя на части.
— Я в порядке.
— Ага, ну, я единственный, кто вылавливал тебя на десятый день запоя в баре, когда она ушла шесть месяцев назад. Единственный, кто позвонил отцу, когда все полетело к чертям.
Каждый день из этих двух недель ощущался, как черная дыра. Остин помнил, как начинал и обратился к бутылке скотча, прежде чем работать над своим способом пройти через обстоятельства. Он пил дома и на работе. Остин оставался в единственном баре города, пока тот не закрывался, и отчаянно ждал, когда заведение откроется снова на следующий день.
Потерять ее — было словно отрезать кусок от себя, который выпивка заполнить не могла, но видит Бог, он пытался. Если бы Остин был другим парнем и прислушался тогда к советам Спенса, он бы нашел выход гневу от решения Кэрри уйти. Позволил бы длинной череде безликих женщин смыть ее из памяти.
Вместо этого Остин повернулся к бутылке.
Вернее поворачивался, пока не запустил трактор в собственный пруд, погрузив его на дно. Неважно, что ему было двадцать восемь и он взрослый мужчина, или что он занимался опасным делом, проводя большую часть дня на верхушках деревьев. Остин пил целых десять дней и четыре дня до этого существовал, как в тумане. В последний день пьянки, с ключами от машины в руке, он направился к грузовику. Только вспышка здравого смысла направила его вместо этого в амбар. Остин увидел трактор и решил, что будет замечательно погонять по своей земле, уберегшись от причинения вреда кому-нибудь другому.
За всю свою жизнь он никогда не водил пьяным, даже будучи подростком. Считая, что люди, которые это делают — безответственные придурки. Но на несколько секунд его, уже взрослого человека, который должен знать лучше, эта идея позабавила. Реальность того, как близко он подобрался к тому, чтобы совершить ошибку, выехав на своем грузовике на общественную дорогу в одурманенном состоянии, до чертиков напугала его. А открыв глаза в больнице и увидев разочарование, написанное на лице отца, Остин окончательно был оттянут от края тупости.
— Мужик, я обещал тебе прежде. Этого больше не повторится. — Его голос надломился на этих словах. Он дал клятву и не сможет нарушить ее.
Спенс до белых костяшек вцепился в дерево и не отпускал.
— Это было херово. Вот все, что я могу сказать.
— Я не спорю. Вот почему теперь я ограничиваюсь тем, что выпиваю только пиво иногда, соблюдая лимит даже дома. — И когда он это делал, три пары глаз наблюдали за ним. Даже Митч подключился.
Спустя недели после того случая, Остин обнаружил, что его офис в питомнике слишком идеален. Ровные стопки с бумагами и открытые ящички с папками. Как бизнес-менеджер, Митч был лично заинтересован в отсутствии алкоголя. Когда Остин заверил Митча, что он не алкоголик, и дал обещание воздерживаться в обмен на то, что Кэрри никогда не узнает о тех днях, тайные обыски закончились.
— Даже соблазна нет потерять контроль снова? — Дерево затряслось в руке Спенса.
— Нет.
— Быстрый ответ.
— Мне не нужно думать об этом.
— Просто... — Спенс ковырнул дерн под ногами, глядя вниз.
— Я понимаю. — Остин обхватил рукой бицепс брата. — Я согласен.
Он провел их через ад и нанес вред своему телу. Даже сейчас, когда он направлялся к холодильнику во время игры, все разговоры стихали. Это было похоже на коллективную задержку дыхания, пока он не возвращался с банкой содовой.
— Несмотря на все это дерьмо, я хочу, чтобы это подействовало на тебя, — сказал Спенс.
Часть Остина раздумывала, обвиняет ли его брат за смертельное падение Кэрри... он отказывался продолжать мысль.
Остин один нес вину на своих плечах. Он заказывал выпивку и съехал с дороги. Ему некого было винить за свою глупость, кроме себя. Но он не был уверен, что Спенс думает также.
— Вот почему ты согласился поехать со мной? Сочетая присмотр и поддержку?
— Ты бы для меня сделал так же.
— Тогда ты должен знать, что я не уеду, пока она не согласится вернуться домой со мной.
Спенс покачал головой.
— Тебе лучше поработать над своими навыками, потому что пока я поставил бы тебе только “D”(«двойку»).
— Эй, я только начал.
***
Девять часов и три чашки кофе спустя Кэрри сидела за своим рабочим столом и пыталась не смотреть на улицу. Она не виновата, что в окно позади ее компьютерного монитора было хорошо видно участок с деревьями через дорогу. Ну, это если ссутулиться, наклонить немного голову и посмотреть в пространство между ее часами и подставкой для ручек. Ей приходилось немного прищуриться, но у нее не возникало никаких проблем с тем, чтобы увидеть Остина, когда он разгуливал под фонарями.
Медленные шаги его ног. Уверенность, с которой он стоял, расправив плечи и засунув руки в задние карманы. Остин говорил, а широкая улыбка не сходила с его губ. Она должна была предугадать последнее, но, зная его, улыбка была гарантирована. Он быстро двигался по участку, поздравляя покупателей и без отдыха перекладывая деревья из кучи в машины.
Кэрри так сильно скучала по нему. Часами могла смотреть, как Остин работает, слушать его низкий голос.
Но теперь у нее были другие приоритеты, которые он отказывался понять и разделить. Несмотря на долгие часы, кипа работы, казалось, никогда не закончится. Она взглянула на открытые перед ней файлы. Ей нужно было закончить летние образовательные программы музея, получить контракты для художников и инструкторов, которые будут заполнять расписание. Слишком много волокиты, и нужно уложиться к сроку. Она должна опубликовать договора, напечатать листовки и сделать рекламу. Музей зависел от дополнительных доходов, наряду с пожертвованиями и грантами, чтобы заплатить за особые экспонаты.
