Дружба начинается не со знакомства - Таня Белозерцева
Рон, повздыхав, отвернулся к окну. Ну вот, даже драконами Гарри не удалось заманить к себе, оказывается в мире магглов существуют и вовсе чудные звери, куда там жалким драконам, которые яйца высиживают, как простые куры… Гермиона хмыкнула и добила всех рассказом об утконосах, который зверь и птица сразу, яйца откладывает и детей молоком выкармливает. Это был конец, полный и абсолютный.
Стучали колеса, стучали… и достучали до Лондона, до вокзала Кингс Кросс. Дети радостно галдящей толпой высыпали из вагонов и слились с такой же радостно галдящей толпой встречающих их родителей и прочих взрослых — бабушек, дедушек, тёть и дядь.
Гарри встречали все трое, дядя Вернон, тётя Петунья и Дадли, пухлый и бесконечно родной Дадли. Они радостно обняли Гарри и, окружив его, повели к машине, чтобы отвезти домой.
И были каникулы, солнечные и весёлые. В Керн Вилладже была полная и мягкая тётя Мардж и стая элитных английских бульдогов, поджарых, криволапых, слюнявых и совершенно очаровательных. Были первые полеты Беринга, была первая пойманная им мышь-полевка и была радостная гордость за любимца. Было День рождения, сперва у Дадли, потом у Гарри. А затем…
Тётя Петунья почему-то странно тихо разбудила Гарри, осторожно потрясла его за плечо и прошептала на ухо:
— Вставай, Гарри, кажется, у Букли для нас приготовлен сюрприз…
Гарри с трудом продрал глаза и вопросительно посмотрел на тётю, та с любовью вгляделась в его сонное лицо и ласково погладила по взлохмаченным со сна вихрам. Озадаченный Гарри встал с постели и, спустившись вниз, прошел на задний двор, где дядя построил маленький сарайчик для совиной пары. В гнезде у Букли лежали четыре белых яичка…
Шестнадцатая глава. Визитёры
Дядя Вернон собирался заключить крайне важную сделку и на почве этого события всех буквально закошмарил. Построил, зарапортовал, дошло до абсурда, до тотальной репетиции…
Дрессировка была чистой, кнут без пряника. Голос — по команде! Кто где сидит, кто что говорит, и так далее по сценарию.
Местный магнат, владелец крупных акций, сети магазинов электроники, двух загородных вилл в пригороде Лондона и яхты на приколе в Сент Ивенс, мистер Мейсон отличался пунктуальностью и на подписание договора, совмещенное со званым ужином, явился точно в восемь, как штык. И не один, а с супругой. При виде которой у тёти Пэт задергался правый глаз, а это был очень плохой знак, и Гарри внутренне напрягся, не зная, чего ожидать. Поймав его взгляд, тётя, улучив момент, быстро шепнула Гарри на ухо:
— Запри сов, у миссис Мейсон острая форма орнитофобии. Если она увидит птицу, то у неё случится припадок.
Всё поняв, Гарри выскользнул из дома на задний двор и, проверив Буклю и Беринга в сарайчике, закрыл все окна ставнями и тщательно запер дверь на тяжелый амбарный замок, на всякий пожарный, как говорится… Замок он, кстати, снял с хозяйственного сарая.
Дальше началась основная нервотрёпка. Дядя сопел и пыхтел, важно раздувая пышные моржовые усы, травил анекдоты про гольфистов, тётя нежно ворковала и чирикала с Иоландой Мейсон о фасонах платьев, Гарри и Дадли сидели тихо, как игуаны под лампой, и старательно наворачивали за обе щеки салаты и десерты.
Сверху послышался странный звук, ритмичное позвякивание, как будто кто-то прыгал на пружинном батуте. Разговор за столом застопорился, все замолчали и, задрав головы, уставились в белый потолок с хрустальной люстрой посередине. Наконец тётя неуверенно проговорила:
— Кажется, это из твоей комнаты, Гарри?
Иоланда заволновалась:
— Но ведь здесь все собрались… или у вас ещё кто-то гостит?
Дядя Вернон и мистер Мейсон нервно переглянулись и шумно сглотнули, тётя Пэт сдавленно прошипела:
— Мальчики, бегом на улицу. Спрячьтесь у соседей, а те пусть вызовут полицию.
Дядя Вернон и Саймон Мейсон грузно поднялись из-за стола, дядя поспешил к себе в кабинет, к сейфу за пистолетом, мистер Мейсон, оглядевшись, высмотрел у камина кочергу, чем и вооружился. После чего два британских джентльмена, истинных мужей своих прекрасных дам и отцы-защитники детей и домов, скользящим «армейским» шагом начали подниматься вверх по лестнице. В комнату Гарри.
Петунья и Иоланда замерли возле телефона, палец Пэт застыл над аварийной кнопкой быстрого вызова. Ну а Гарри и Дадли, как и было велено, со всех ног унеслись к соседям, Гордонам и Полкиссам, где подняли дикую панику о том, что их грабят и что они слышали взломщика… Вызовите полицию, пожалуйста!
Сонный Литтл Уингинг всколыхнулся, а Тисовая улица буквально подпрыгнула от ужаса, когда в вечерней тишине грохнул одиночный выстрел, а сразу вслед за ним прозвенел аккордом звук разбитого стекла. После этого полицию кинулись вызывать все обитатели Тисовой. Полиция приехала в рекордные сроки, и пять машин едва разместились вокруг дома номер четыре. Стражи порядка, однако, после короткого допроса, укатили восвояси, потому что дядя Вернон убедил их, что просто чистил пистолет, а тот возьми, да и… Вон стекло выбил случайно, хе-хе… простите, граждане и соседи. Просто пистолет случайно выстрелил! Бывает же.
Но когда Гарри прошел было к лестнице, чтобы к себе подняться, его перехватила тётя и попросила пройти в гостиную. Сидящий в широком кресле дядя был краснее обычного и, похоже, на нервной почве выдрал себе половину усов. На журнальном столике перед ним — стопка писем, перевязанных бечевкой, и какая-то грязная тряпица, которая при ближайшем рассмотрении оказалась засаленной дырявой наволочкой. Пока Гарри всё это разглядывал, дядя шумно отдувался, собираясь начать разговор, и прежде всего огорошил Гарри вопросом:
— Как в вашем мире гремлины называются?
От неожиданности Гарри глупо замигал.
— Что?
Дядя тяжело вздохнул, подергал себя за остатки усов и начал:
— Понимаешь, племянник… В твоей комнате было непонятное существо, когда мы с Саймоном вошли в комнату, оно прыгало по твоей кровати. Вверх-вниз, вверх-вниз. Прыгает и что-то бормочет. Фух. Мы прислушались: скрип пружин в твоем матрасе, писклявый голосок этого… гремлина. А говорил он… оно, примерно следующее: добби-два, добби-три… и дальше до «добби-восемь», пока не развернулся в прыжке и не увидел нас, стоящих в дверях, а мы, фух, стояли как истуканы. Он тоже замер, как олень под светом фар на ночной дороге. Стоим все, глазеем… у него, кстати, глазищи большие и выпученные, как мячики для гольфа, уф… И тут Саймон, честь ему и хвала, опомнился и спрашивает этого чудика: «Ты кто такой?» А чудик съёжился и зенками в сторону окна. Ясно-понятно, драпать собрался! Ну уж нет, вломился
