Шаманы гаражных массивов (СИ) - Ахметшин Дмитрий

   Мальчишка фыркнул так, что бесёнок едва не свалился с его головы. Он ожидал какого-нибудь волшебного имени, вроде Добби или Эйяфьядлайёкюдля.

   - Ну да. На самом деле меня никак не зовут, я просто один из множества кровяных чертят, похожих друг на друга как две капли крови, но коль уж я оказался здесь, снаружи, мне не помешает настоящее имя.

   - И куда же мы попали... Тимоха?

   - Можно просто Тим, - великодушно разрешил чёртик. - Туда же, откуда пришли. Это один из странных миров. Они все похожи на твой как две капли воды, за тем лишь исключением, что чем-то да отличаются. Иногда это различие очевидно, иногда его ещё нужно поискать. В этом, как видишь, нет этой страшной женщины, которая так хочет к тебе ворваться.

   Данил обернулся и внимательно посмотрел на дверь. Она в самом деле не тряслась и не торопилась слететь с петель.

   - Ага... а что ещё за бурундукум?

   - Давай сделаем вид, что ты ничего не слышал.

   Чертёнок исчез из поля зрения: заполз обратно на макушку.

   - Но я слышал. Это от слова "бурундук"? Чтобы прыгать, как они, только не из норы в нору, а между этими странными мирами.

   Данил затих, обдумывая перспективы, которые открывало перед ним знание этого смешного слова.

   - Мы подождём, пока всё успокоится, а потом вернёмся?

   По ту сторону зеркала никого не было... никого, кроме него самого и чертёнка - снова. Дверь была распахнута, замок сломан. Воспитательница куда-то ушла, уводя с собой того, фальшивого, Данила.

   - Без крайней необходимости прыгать между мирами нельзя, - Тим барабанил по подбородку длинными пальцами, словно паучок, утирающийся после сытного обеда. - Придётся тебе теперь жить здесь. Я не думаю, что ты заметишь разницу. Те же мама и папа. Тот же дом и любимые игрушки. Даже книжки на полках навряд ли поменяются местами.

   - А если замечу?

   - А если и заметишь, вряд ли она тебя утешит в минуты слабости или подкинет приключение, когда будет совсем скучно. Скорее, это будет, как одна из этих несуразных красивых, но бесполезных штуковин, что стоят на столе твоего папы.

   - Ничего не понял, - замотал головой Данил. - Что ещё за штуковина?

   Чёртик больно дёрнул мальчика за волосы. Он был самым нетерпеливым существом, которое Данилу доводилось встречать.

   - Как китайская игрушка, красивая, говорящая, громкая... которая при всём при том будто бы играет сама в себя.

   Данил важно покивал. Ему встречались такие игрушки - радующие и привлекающие взгляд сначала, и валяющиеся в самом пыльном углу потом. Ими невозможно было играть, не вписываясь ни в один созданный ребёнком мир, они порождали свой из пластика и фальшивого дружелюбия. Такой мир, наверное, мог бы присниться в кошмарах.

   - Но ты же останешься. Ты хоть и болтаешь без умолку, но зато не похож на паровозика Томаса.

   - Я вывалился у тебя из носа совершенно случайно. Всему виной это кровотечение. Вообще-то, мой дом там, внутри, моя работа - заставлять работать твои лёгкие и проходиться по внутренним стенкам сосудов щёткой с грубой щетиной, чтобы очистить их от всякого мусора. Этот отпуск был неплохим развлечением... было приятно с тобой познакомиться и всё такое... но я планирую вернуться ближайшим же поездом.

   - Каким поездом?

   - Ну, например, на ложке вместе с кашей... по крайней мере, я надеюсь, что это будет ложка и каша, а не вилка и жареная картошка.

   - Эй! Я не буду тебя есть!

   - Есть, конечно, и другие пути. - Данилу показалось, что чёртик пожал плечами. - Ты, кстати, можешь смело идти наружу, к остальным ребятам. Меня трудно увидеть невооружённым глазом.

   Данил не торопился. Он изучил рисунки на стенах, чтобы удостовериться, что они не изменились. Заглянул в каждую кабинку. Послушал шум вентиляции и тенью от рук на двери изобразил нескольких зверей. Подумывал уже о небольшой сценке для них, как Тимофей завопил:

   - Да ты не хочешь никуда выходить!

   - Не хочу. И не буду.

   Чертёнок с поразительной ловкостью перепрыгнул на сушилку для рук, уселся там, скаля зубы.

   - Ты, оказывается, маленький трусишка!

   - Даже если тётя Тамара куда-нибудь денется - останутся все остальные.

   Вереницы лиц сейчас проплывали перед внутренним взором Данила, отражаясь на стёклах очков. Всё, что он хотел - просто остаться один.

   - Послушай, ты же не собираешься поселиться здесь, в туалете, навсегда? Повзрослеть, постареть, обрасти бородой? Стать этаким туалетным старичком.

   - Может и собираюсь, - Данил бросил взгляд на зеркало. - А если кто-то захочет войти, я вернусь. Или отправлюсь ещё куда-нибудь. Я ведь теперь знаю твоё волшебное слово.

   - Ты меня расстраиваешь, малыш, - голос чертёнка исполнился терпением. Данил искренне полагал, что будь его новый знакомый побольше - хотя бы в две третьих роста мальчишки - он бы взял этого несносного ребёнка за ворот куртки и просто без лишних слов выволок наружу. Но поскольку тот не мог этого сделать, Данил решил стоять до конца и не подчиниться хотя бы кому-то в своей жизни.

   Однако чертёнок по имени Тим, как оказалось, был малый решительный и наглый (роскошь, которую Данил считал для себя недостижимой в своём мире). По плечам и голове Данила, как по мостику, он перемахнул на раковину (всё ещё поглядывая под ноги с осторожностью), двумя руками поднял брикет мыла, такой жёсткий, что об его края, казалось, можно было порезаться, и, обернувшись несколько раз вокруг своей оси, как заправский метатель ядра, запустил его в зеркало. Картинка в нём распалась на множество маленьких отражений, которые, казалось, тут же начали ссориться между собой, выясняя, кто достовернее отражает действительность. Чёртик смешно подпрыгнул, обернулся к Данилу и скрестил руки на впалой груди.