Лошадиная душа (СИ) - Таня Белозерцева
— Лошадиная широта?
— Да, так называется путь из Индии в Атлантику, та самая широта, в которой находится Саргассово море. Путь — отмеченный смертью нескольких тысяч лошадей и названный в их память.
— Вот это да, уважение на фоне… на фоне чего? Мама…
— Не знаю, думаю, просто уважение. На самом деле лошадей убивали по причине жизненных обстоятельств, над ними никто не издевался. Просто пришлось…
— А те солдаты, которые лошадьми прикрывались как щитами, им тоже пришлось?
— Какие солдаты?
— Обыкновенные… Я фотографию видел, там солдат лежит на земле и прикрывается лошадью, она тоже лежит, брюхом к пулям…
— Сынок, что это у тебя за настроение такое, ты чего бунтуешь?
— А как ты думаешь, мама! Я видел Мирабель, я видел Соломона, Яна, Мери, почему с ними так плохо обращались, почему с лошадьми вообще так обращаются? У Мери нос разрублен был, думаешь, я забыл? Нет, мама, я помню…
— Ох ты, горюшко мое, иди сюда…
Я с тревогой смотрел, как Лери обнимает и прижимает к себе сына, мальчишка уткнулся маме в плечо и тихо завыл.
— Да ладно тебе, сынок, ну что ты… Послушай, время насилия вообще-то проходит, сейчас всё больше людей задумываются над тем, чтобы воспитывать лошадей без боли и принуждения. Ты же не думаешь, что я одна такая уникальная, нет, Люпин, таких, как я, много, и эти люди довольно известны. Это: Кензи Дисли, Силк Валентин, Пат Парелли, Жан Марк Эмбер, Лена Павлович и многие, многие другие. Я не одна, Люпин, нас много таких, кто задался целью завоевать лошадиную душу.
— При чем тут лошадиная душа?
— Как при чем? А почему, по-твоему, Соломон меня слушается? Вот именно поэтому — мы подружились, заглянули друг другу в душу. Каждый из нас спросил другого, а нужен ли я? И мы же ответили друг другу, да, мы нужны, он нужен мне, я — ему.
— Ясно. А кто эти люди?
— Я про некоторых расскажу, Кензи Дисли практикует езду в стиле «либерти», то есть разъезжает на голых лошадях. Разумеется, прежде чем оседлать свободного скакуна, она с ним сначала налаживает отношения, как я. Парелли… американец, известный шоумен, его школы-практикумы открыты по всему миру, лошадей полностью не раздевает, но это и не нужно большинству его клиентов, его лошади становятся если не равноправными партнерами с человеком, то приятелями запросто, людям главное что? Чтобы кони слушались, вот Парелли так и делает — гасит лошадей, так чтобы они стали безопасными для людей и те могли спокойно покататься на смирной лошадке, не опасаясь за свою жизнь. Силк Валентин, ну, она, пожалуй, покруче всех будет, разъезжает по Европе в своей инвалидной колясочке и показывает своих вороных красавцев-фризов, которых воспитывает в духе От Эколь. Про остальных я не очень хорошо знаю.
— Я понял, мама, еще один вопрос, можно?
— Давай…
— Почему у нас нету герба От Эколь?
— А зачем он мне? И при чем тут он?
— Но как же, мама, ты же их воспитываешь в духе От Эколь!
— Это для того, чтобы наши лошади были хоть чем-то заняты. Поверь, безделье так же опасно, как и перегрузка, это во-первых, а во-вторых, я не мастер Высокой школы, я просто человек, который просто любит лошадей. А из этого исходит третье, лошади у нас живут не просто так, они работают. Надеюсь, ты понимаешь, что это просто отмазка для чиновников, не дай бог, заглянет кто, да и придерется, а что это у нас за безобразие такое, где лицензия на свободный выпас???
— Я не понял, мама, это если они не будут работать, их могут забрать?
— Формально не могут, лошади — мои по закону, я их купила, исправно плачу налоги за содержание и все такое, но зато как вываляют в грязи, вовек не отмоешься, за то, что держу их из милости, вот этого большинство людей не поймут. Еще чего, чтобы скотина зря небо коптила…
— Понятно, а все-таки жаль, что у нас герба нет. Мама, а почему на нем написано: «Лошадь всегда права».
— А это так и есть, лошадь действительно всегда права. Понимаешь, смысл герба кроется в том, что полностью перевод с французкого звучит так: «Если лошадь что-то делает плохо, значит, её плохо научили, если она что-то делает не так, значит, её этому не научили. Лошадь всегда права».
— Лошадь всегда права, так просто…
— Да, сынок, в самом деле, все так просто. Пошли в дом, что ты хочешь на обед?
— Морковное пюре, можно?
— Сделаем.
Мать и сын покинули конюшню, я проводил их взглядом и вышел в леваду, к маленькому табунку из пяти лошадей.
Мирабель тоже была с нами, она полностью поправилась, округлилась, похорошела, стала просто сногсшибательно красивой девочкой — золотисто-желтая шкура, белоснежные грива и хвост, она могла быть похожей на арденна, но её ноги подвели, вместо черного цвета, как положено для буланых арденнов, ноги Мирабель были белыми, на всех четырех ногах были аккуратные белые носочки, а также на голове у неё была симпатичная узенькая проточина, в виде длинной сосульки с капелькой-звездочкой на носу. Мирабель оказалась веселой и жизнерадостной, она охотно пошла на контакт, сразу же, как только разобралась в ситуации и поняла, что здесь к чему.
Мы же очень умные и прекрасно понимаем происходящее вокруг нас. Пожалуй, на этом я закончу свою историю, ведь самое главное я сказал. Начало моей жизни было не очень-то радостное, но те времена уже давно прошли, и сейчас у меня все хорошо. Все хорошо и у Яня Малкольма, у Солдата и Мери с Леголасом, и у красавицы Мирабель. Все у нас хорошо. И так будет впредь, так сказала Лери, а её слово твердо и незыблемо, как Австрийские Альпы, которые окружает самый прекрасный город в мире — Зальцбург.
Я не оговорился, честно, обычно горы окружают города, а Зальцбург наоборот, окружает горы…
