Тиффани Райз - Дэниел. Часть вторая

 - Он такой милашка , когда сердится. В прошлый раз главный приз ушёл за двести пятьдесят тысяч. Итак?..

 - Подними эту ставку, - сказал Дэниел, любя Элеонор за её бесстрашие - любя впервые как друга и ничего более. - В десять раз.

 КОНЕЦ

 Элеонор подняла руку и звонким голосом произнесла:

 - Два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч.

 Собравшиеся ахнули снова.

 - Я всё правильно сделала? - прошептала Элеонор. - Надеюсь, правильно. А то у меня совсем дерьмово с математикой.

 - Мадам? - повернулся к ней аукционист. - Вы уверены?

 - Чёрт, да, - кивнув, бросила она Ане. - Я бы с тобой зажгла.

 На противоположном конце помещения владелец Элеонор больше не ухмылялся, прожигая их яростным стальным взглядом.

 - Он тебя, наверное, убьёт? - предположил Дэниел.

 - Очень может быть. Спроси лучше, есть ли мне до этого дело.

 На сцене аукционист объявил:

 - Раз... два... продано молодой женщине в платье, она получает возможность зажечь с главным призом.

 Элеонор побежала на сцену, и за руку притащила Аню к Дэниелу.

 - Не волнуйся, - успокоила она её по пути. - Я не собираюсь требовать от тебя ничего такого. Разве что ты сама захочешь. Вот он, мой кошелёк. Купила тебя я, но за моей спиной стоит он. Видишь?

 Дэниел вручил Элеонор чек на два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч долларов.

 - Минуточку... я хочу им насладиться. - Элеонор поцеловала чек, а затем засунула за лиф платья. Вытащила собственный пустой чек и написала: «Два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч долларов», после чего, тяжело вздохнув, вручила его Ане.

 - Было приятно, но не долго. Поговори с Дэниелом. А мне пора на исповедь.

 Подмигнув на прощанье, Элеонор убежала к своему хозяину, который просто щёлкнул пальцами у неё перед носом. Её улыбка исчезла , и она последовала за ним.

 Аня повернулась к Дэниелу, и он умиротворяюще поднял руку.

 - Дай мне объяснить, пожалуйста, - попросил он , и Аня закрыла рот. - Я идиот. Сказал совсем не то, что думал. Я лишь имел в виду... я хочу, чтобы ты была рядом. Хочу о тебе заботиться. О тебе и о всех твоих братьях и сестрах. О них я тоже позабочусь, как о собственных детях. Я видел, как ты держала на руках Леонарда, и хочу, чтобы однажды ты так держала нашего ребёнка. Надеюсь, он окажется не таким волосатым...

 Аня слабо улыбнулась, но он не дал себя прервать.

 - Конечно, я забегаю вперёд, ну и что. Я должен перед тобой извиниться. Мне, правда, очень жаль. У мужчин две головы, и тогда я думал не той, что надо. Элеонор торговалась за тебя от моего лица не для того, чтобы дать мне возможность с тобой переспать, а, чтобы тебе не пришлось отдаваться кому-то, с кем ты не хочешь быть. И эти деньги настоящие. Деньги у меня есть. Сегодня выпишу чек. Хочешь спали, хочешь потрать его на мишени для дартца с изображением моего лица. Два с половиной миллиона... это много дротиков. Но, скорее всего, я заслуживаю ещё больше. Ты сегодня такая красивая. Ты всегда красивая. И... нет, хватит. Надоело выставляться ослом.

 И вот стоял он там и молча ждал. Аня смотрела куда угодно, только не на него.

 Наконец она всё-таки заговорила.

 - Мерси, - а затем крутанулась на каблуках и ушла - вглубь дома и из жизни Дэниела.

 Закрыв глаза, он привалился к стволу апельсинового дерева. Все его надежды вернуть Аню... все мечты о совместной жизни... что ж, придётся от них отказаться. Пусть, её безопасность много выше в его списке приоритетов, так что даже не стоит огорчаться. Конечно, завтра, да и, наверное, до конца жизни ему никуда не деться от грусти. Зато ей не придётся отдаваться незнакомцу и садисту, так что, пожалуй, сегодняшний идиотский план всё-таки увенчался успехом.

 Толпа встала и пришла в движение. Появились официанты с обычным вином и шампанским. Кингсли приблизился к Дэниелу и с головы до ног прошёлся по нему взглядом.

 - Твой костюм.

 - Да?

 - Явное улучшение стиля.

 Дэниел холодно рассмеялся.

 - Аня пошила. Даже заплатила сама.

 - Это её способ подать тебе на тарелочке твои же яички.

 - Похоже на то. Я завоевал её, Кингсли. И я её потерял. А потом завоевал снова, но продолжаю терять. Догнать бы её сейчас, поговорить. Не знаешь, случайно, цветы в это время где-нибудь купить можно? Охапку лилий ценой в два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч. Как думаешь, это её смягчит?

 - Pauvre [16]  Дэниел. - Кингсли поцокал языком, как противная французская квочка. - Не так давно я провёл неделю в Монте-Карло. Один человек там всё проигрывал, проигрывал и проигрывал... но в итоге перестал проигрывать. А знаешь почему?

 - Нет. Почему?

 - Вышел из игры.

 Кингсли снисходительно похлопал его по щеке и удалился.

 - Не забывай, скоро ты сам выходишь на сцену, - крикнул он через плечо, как раз когда Дэниел представлял, как подаёт ему на тарелочки его же яички. Впрочем, пусть и не хотелось это признавать, но француз, пожалуй, говорил верно. Только признавать его правоту не хотелось, так что Дэниел не стал. По крайней мере , вслух.

 Перерыв закончился и на сцену снова вышел аукционист. Похоже, вторая половина аукциона, взбудоражила толпу даже больше первой. Как видно, её слегка забавляло и вместе с тем щекотало нервы то, что самые известные Д оминаты Преисподней, подобно сабмиссивам выставлены на показ. Домы, которых Кингсли держал на пайке, тщательно окружали себя аурой загадочности и опасности. С клиентами они встречались только в свободное время. Никого из доминантов Кингсли нельзя было пригласить к себе ни за какие деньги. Приходилось просто записываться в очередь и ждать, пока не вызовут тебя самого. И затем расплачиваться за привилегию собственной кровью.

 Дэниел, разумеется, знал, что у него нет такой ауры и власти. Себя он считал довольно непримечательным Д оминантом. Не многие в кругу Кингсли принадлежали к той породе, чтобы жениться. А столь ранний брак с известной сабой и последующее вдовство в столь молодом возрасте сделали его предметом любопытства и жалости. Две черты, которые вряд ли высоко котировались на аукционе Кингсли. Впрочем, Дэниела это не очень-то волновало. Ему просто хотелось поскорее покончить с аукционом. Он уже решил, что выпишет своему покупателю чек на ту сумму, в которую ему обошёлся. Так он сдержит обещание Кингсли, даст денег на благотворительность, и никто не проиграет. Но, главное, не придётся прикасаться к кому-то, кто не Аня.

 Аукционист выкрикнул его имя, и Дэниел со вздохом вышел вперёд. Свечи на сцене горели так ярко, что ничего не давали видеть. Кто-то хихикнул и захлопал в ладоши, женский голос с русским акцентом пригрозил поркой тем, кто попробует перебить ставку, а ещё один голос напомнил, что в этой толпе это вряд ли угроза.

 Ставки начались с десяти тысяч долларов и вскоре подскочили до пятидесяти. Пятьдесят тысяч. И это за него? Что за сумасшедшая готова выложить за ночь с ним пятьдесят тысяч? Наверное, Ирина. После их жаркого совместного вечера она ясно дала понять, что хочет увидеться снова.

 На восьмидесяти тысячах в торгах наступило затишье. Что ж, это и так в десять раз выше его ожиданий. Следовало бы чувствовать себя польщённым, а он чувствует лишь пустоту одиночества.

 - Ещё ставки будут? - обратился к присутствующим аукционист. Никто не ответил. - Раз, два, три...

 - Два миллиона пятьсот шестьдесят тысяч долларрров, - с акцентом выкрикнул голос из толпы.

 Дэниел насторожился.

 Долларрров? С французским раскатистым р-р?

 Аня.

 А затем раздалось слово, прекраснее которого Дэниел ещё не слышал.

 - Продано.

 Он сбежал со сцены и увидел, что Аня ждёт его под апельсиновым деревом.

 - Аня? Зачем ты…

 Она подняла руку.

 - Моя очередь говорить. Той ночью ты сделал мне больно. Такой боли мне не причинял ни один человек.

 Дэниел хотел оправдаться, но она зажала ему рот.

 - Моя очередь.

 Дэниел кивнул.

 - Но теперь я знаю, что слишком бурно отреагировала. Со мной такое бывает. Говоришь, ты хочешь позаботиться обо мне и даже моих братьях и сестрах... - она покачала головой, в уголках её прекрасных глаз цвета янтаря блеснули слёзы. - По-моему, ты fou…сумасшедший. Но я ничем не лучше, потому что я хочу всего этого и хочу этого с тобой. Я хочу... - замолкнув, она сделала глубокий вдох. Затем моргнула и по её щекам покатились слёзы. - Я хочу быть твоей. Хочу принадлежать вам... сэр.

 Прошло несколько секунд, прежде чем разум Дэниела осмыслил то, что уже подсказало сердце, и ещё секунда или две, прежде чем мысли превратились в слова.

 - Аня, я должен тебе кое-что сказать. И скажу с ошибками, так что прости.

 Она улыбнулась и кивнула.

 Дэниел сделал глубокий вдох.

 - Je t’aime. Je veux passer ma vie avec toi. Et je suis désolé que mon accent est terrible.