Сигналы утонувшего маяка (СИ) - Чвалюк Андрей Николаевич

   - Нет, что Вы, - от перспективы быть обвиненным в трусости капитана прошиб холодный пот, - у меня просто не осталось больше людей. Я не имел права еще больше оголять боевые посты, после того как сержант Уилсон забрал десяток артиллеристов и операторов ПКРК. Мы находились в чужих водах, и я не мог рисковать флагманом.

   - Допустим, мы Вам верим, - произнес Таркос, бросив беглый взгляд на главу совета, - но это не снимает с Вас ответственность за возвращение с пустыми танками. У Вас была единственная задача - доставка топлива, и Вы с ней не справились. Из-за Вашей некомпетентности город остался без газа и уже этой ночью были отключены вспомогательные системы.

   "Так вот куда ты отнес мою каюту, к вспомогательным системам, - подумал Ганс, злобно глянув на Таркоса из-под кустистых бровей. - Ну подожди, старая мартышка, я тебе это еще припомню".

   Таркос в это время был полностью сосредоточен на несчастном капитане и испепеляющего взгляда Леманна не заметил.

   - Уже через четыре дня придется останавливать нефтеперерабатывающий завод. А потом что? Поднимать белый флаг и сдаваться на милость интегрантов? - подал голос другой член совета.

   В каюте возник все усиливающийся гомон. Нависший над изолятами два года назад топливный кризис превратился из пугающей перспективы в кошмарную реальность.

   Леманн взял лакированный молоточек и его стуком навел порядок.

   - Вы можете быть свободны, - обратился он к капитану танкера, - пока свободны, - расставил он ударения, намекнув и без того напуганному офицеру, что его судьба и военная карьера висит на волоске. После чего обратился к совету.

   - Единственным способом для нас вернуть статус-кво будет отозвать все свои корабли, - в каюте снова возникли шепотки, и Ганс поспешил закончить мысль. - И организовать масштабную войсковую операцию. Флагман, теперь уже под прикрытием конвоя, должен будет еще раз вернуться к нефтяной установке и оставаться там до тех пор, пока не наполнит танки под завязку.

   - Но, если снизить постоянное давление на границы зоны влияния интегрантов, они тоже получат возможность перебросить все свои корабли к установке, а Вы не хуже меня знаете, что в дальности артиллерийского огня наш флот им проигрывает, - подал голос Менжик. Он был главным претендентом на пост Леманна и не отказывал себе в удовольствии указывать главе совета на ошибки в его планах.

   - Чтобы капитаны кораблей интегрантов получили приказ на передислокацию, его должен кто-то отдать, я позабочусь, чтобы этот кто-то внезапно покинул мир живых, - произнес Ганс, вперив немигающий взгляд в Менжика.

   - И каким образом Вы собираетесь подобраться к начальнику штаба интегрантов? - рассмеялся Менжик, расслабленно откинувшись на спинку кресла.

   - Это мои проблемы, - парировал Ганс, - а вам пока предлагаю сосредоточиться на планировании операции по захвату нефтяной установки.

   Ганс видел, что Менжика так и подмывает продолжить перепалку, но хитрый жук решил дать возможность главе совета совершить ту ошибку, которая окончательно лишит его доверия окружающих. Глядя на притихшего Менжика, остальные члены оппозиции прекратили возмущенное бормотание, но все еще могли доставить хлопот. Чтобы не тратить время на долгие уговоры, Леманн решил пойти ва-банк.

   - В случае провала операции я добровольно покину пост главы совета и уйду в отставку, - закинул он наживку, и дряхлые хищники ее с удовольствием заглотили.

   Голосование прошло ожидаемо. План Леманна был единогласно поддержан, капитанам направили зашифрованные радиограммы, а в резолютивной части протокола заседания, по настоянию Менжика, было зафиксировано обещание Ганса покинуть в случае провала спецоперации пост главы совета. Путь назад был закрыт.

   Весь оставшийся день Леманн не находил себе места. Умом он понимал, что это был единственный выход из сложившейся ситуации, но в четком плане имелся и пресловутый человеческий фактор, а Ганс не привык делать ставку на процессы, целиком зависящие от одного единственного человека. Но сейчас он готовился разыграть свой последний, тщательно приберегаемый на крайний случай козырь. И старик сомневался, действительно ли этот крайний случай наступил? Однако слова были сказаны, и за них следовало отвечать.

   За пять минут до полуночи Ганс зашел в радиорубку.

   - Все вон, - не стал он миндальничать с персоналом.

   Радисты и дежурный офицер благоразумно решили не перечить главе совета и быстро закрыли за собой дверь.

   Ганс опустился на стул, надел наушники и настроил аппаратуру на нужную частоту. Когда все три стрелки часов указали на цифру двенадцать, он быстро отстучал ключом короткую фразу: "Двадцать третьего числа орел должен сгореть вместе со всем гнездом". Затем подождал несколько секунд, повторил шифрограмму и стал ждать ответа. Наконец в наушниках раздался ответный короткий набор пищащих звуков, для знающего человека прозвучавший как одно слово: "Принял".

   Леманн сбил настройку, стянул с головы наушники и расслабился. Все что мог, он сделал, теперь остается ждать и надеяться, что оппозиция будет играть честно и не попытается сорвать операцию. Леманн не питал доверия к этому скопищу старых негодяев, но полагал, что они не настолько глупы, чтобы ради смены власти действовать в ущерб общему делу.

   "Небось, уже списали меня в утиль, - подумал он, вспомнив довольную рожу Менжика. - Рано радуетесь. Я еще спляшу на ваших костях". И он до хруста в суставах сжал свои маленькие кулачки.

   Глава тринадцатая

   Герои поневоле

   Чем больше разница в погонах между подчиненным и начальником, тем выше поднимается голос последнего во время раздачи нагоняев.

   На Ивана и раньше кричали. По делу и без дела. В военном училище криком выбивали из курсантов ненужное своеволие, заставляя их бросаться выполнять приказы, не задумываясь над их смыслом и логикой. Позже, уже в боевой обстановке, Иван осознал ценность подобного подхода. Но как же неприятно, когда напротив тебя стоит высший офицер и кричит так, что брызги слюны регулярно орошают твое лицо.