Осаму Дадзай - Современная японская новелла 1945–1978

— Здесь! — Из темноты высунулось белое личико девочки. Он не заметил, как оказался перед старым деревянным домом. Вход его был разинут широкой пастью, прямо на улицу. Слева была застекленная дверь, но ее крест-накрест заколотили досками, стекла местами были разбиты. Вслед за девочкой он вошел в дом. С двух сторон довольно широкого коридора смотрели друг на друга темные комнаты. Падавшая откуда-то слабая полоска света освещала разбросанные пустые коробки, поломанную мебель, газеты и журналы, пустые бутылки и прочий хлам. Девочка быстро прошла коридор и поднялась по лестнице справа. Примерно на середине лестницы была площадка, над которой висела голая лампочка. Здесь тоже было полно хлама.

— Вот это и есть мой дом, — сказала девочка. Она открыла единственную дверь, из которой сочился свет. Они оказались в маленькой, метров семи, комнате. Мальчик школьного возраста смотрел телевизор. Он оглянулся, но тут же опять повернулся к экрану.

— Добрый вечер, — сказал Микио, но ответа не последовало. Засунув руки в карманы, он остался стоять у входа. Буфет, гардероб. И тут же, на виду, все, что положено в них держать. Из стенного шкафа торчали постельные принадлежности, висячие полки были заставлены так, что прогибались. Отовсюду свисала одежда и разные тряпки. Но удивительная вещь: посреди этой комнаты, заваленной барахлом так, что некуда было ступить, красовался совершенно неуместный здесь аквариум. В нем плавало десятка полтора рыбок разной величины.

— Здорово! Это ты наловил? — обратился он к мальчику.

Тот пристально посмотрел на него и кивнул головой.

— Это все морские рыбы. Где же это ты наловил их?

— В Токийском заливе, — ответил мальчик, продолжая смотреть телевизор. У него было смуглое лицо и резко очерченный подбородок. Вот оно что. Отец этого мальчика был рыбак. Возможно, для мальчика этот аквариум — как бы образ отца.

— А с кем ты ходишь на рыбалку?

— Один хожу.

— С товарищами не ходишь?

— Не хожу. Один хожу.

— Неправда. Разве со старшей сестрицей не ходишь? — вмешалась девочка. — С сестрицей-то?

— Заткнись ты, — сердито посмотрел на нее мальчик. Схватив первое, что попалось под руку, он замахнулся на нее.

Девочка быстро спряталась за спину гостя.

— А вы кто такой? — послышался в это время женский голос. В коридоре стояла женщина средних лет с большим мешком в руках.

— Он сказал, что он друг старшей сестры, — сказала девочка.

Женщина, волоча мешок, вошла в комнату.

— Тамиэ нет.

Он сказал, что очень хотел бы видеть Тамиэ. Женщина с глубокими морщинами на бледном лице недобрым взглядом смотрела на него.

— А мне какое дело. Я сама хотела бы ее видеть. Только и знает, что гулять, совсем не хочет зарабатывать.

— Она давно не приходила?

— Давно. Послушайте, а вы-то кто? Приходите в чужой дом… Что вам от Тамиэ нужно? Если она вам должна, так ошиблись дверью. Сами видите… как мы живем.

— Да дело не в этом.

— А в чем же?

— …

Видя, что он не знает, как ответить, мать Тамиэ вдруг расхохоталась. Смех был мрачный, истерический.

— Тут уже и раньше приходили вроде вас. Вы тоже, видно, такой же непутевый. А ну уходите, — она угрожающе повысила голос, — убирайтесь вон!

Его вытолкнули в коридор.

— …понимаешь, привела его, — услышал он голос мальчика.

— Дура! — крикнула мать, затем послышался плач девочки.

Не в силах больше оставаться здесь, он стал спускаться по лестнице. Что-то выскочило у него из-под ног. Приглядевшись, он увидел большого серого кролика.

Прошло уже десять дней, как Тамиэ исчезла. Микио жил прежней жизнью — работа и дом. Он уже не так стремился разыскать Тамиэ. Но не потому, что она была ему ненужна. После того как он побывал в том полуразрушенном доме и увидел ее семью, он почувствовал к Тамиэ еще большую привязанность. Почему, он и сам не понимал. С виду он жил спокойно, но в душе царила страшная пустота. Все было ему безразлично. Вернувшись с работы, он наскоро ел, потом слушал радио либо валялся просто так.

Но однажды вечером, когда он пришел с работы, стиравшая в ванной Тасиро-сан схватила его за руку. Она придвинулась к нему вплотную и тихо сказала:

— Тамиэ-тян пришла!

Вначале он не поверил.

— Только выглядит она как-то странно, ты с ней поосторожней.

Он неслышно открыл дверь и увидел ее. Она сидела спиной к нему, уронив голову на котацу, длинные волосы разметались по красному узорчатому покрывалу. Он сел напротив и стал смотреть на ее бледное лицо с закрытыми глазами.

Немного спустя она подняла голову. Лицо было отекшее, помятое. Ему показалось, что перед ним белый прямоугольник окна, в котором ничего не видно. Глаза Тамиэ утратили блеск и смотрели невидящим взглядом.

— Что с тобой? Ты, по-моему, очень устала.

— Да, устала, — хрипло ответила Тамиэ.

— Хочешь кофе? Или лучше виски?

— Не надо. Дай воды.

Она жадно выпила и попросила еще. Когда он протянул ей стакан, она развернула на коленях маленький бумажный пакетик, положила в рот несколько белых шариков и запила водой.

— Где ты была? Я искал тебя.

— Путешествовала.

— Куда? Опять захотелось увидеть море?

В нем все горело, но он старался говорить шутливым тоном.

— В разные места. С разными людьми.

Он замолчал. Все оборвалось внутри, словно он получил удар ниже пояса. За спиной Тамиэ поднялись черные тени мужчин.

— Ты, говорят, был у меня дома?

— Да, искал тебя. И в бар тоже ходил.

— Зачем тебе понадобилось ходить ко мне домой?

Тамиэ сделала еще один глоток. На него вдруг напала болтливость. Тусклые глаза Тамиэ постепенно раскрылись, словно готовые поглотить его.

— Ты, значит, водила младшего брата ловить рыбу. Рыбки, которые в аквариуме, они ведь все морские. Их надо червем кормить, они прожорливые. И еще я кролика видел. Серый, большой. Это тоже ваш?

— Ты с мамой моей виделся, я слышала.

— А, да, я без спросу заявился, и она меня здорово обругала.

— Зачем ты ко мне домой ходил? — повысила голос Тамиэ.

— …

— Впрочем, ладно. Что уж теперь, в самом деле.

Тамиэ один за другим глотала шарики из бумажного пакетика и запивала их водой.

— Маме я отдала все деньги. Румико — книги, Хитоси — спортивные ботинки. Кстати, как у тебя дела. В школу ходишь?

— Бросил.

— А ведь Кэндзи тебе говорил. Дурак ты.

— Кэндзи ничего не понимает.

Ему вспомнился тот вечер.

— Это ты ничего не понимаешь. Впрочем, дело твое.

— Вот и я говорю. Хочу уйти на другую работу. Мне уже там невтерпеж, там просто задыхаешься. Буду опять водить грузовик. На нем заработаешь больше.

Локоть Тамиэ соскользнул со стола, и она медленно упала на стол вниз лицом.

— Что с тобой?

Он потряс ее за плечи. Тамиэ подняла голову и взглянула на него. Глаза ее блуждали.

— У тебя что-нибудь болит?

— Ничего не болит. Устала.

— Хочешь, поспи немного.

Тамиэ слабо усмехнулась.

— Опять Кэндзи скажет, что я порчу тех, кто имеет со мной дело.

— Не обращай внимания, мало ли что он говорит.

Тамиэ оперлась руками о стол и поднялась.

— Я ухожу.

— Куда ты?

— Все равно куда. Сюда уж больше не приду.

Она нетвердой походкой направилась к двери. Сначала он решил, что она пьяна. Но тут ему бросилась в глаза маленькая плоская коробочка, валявшаяся там, где сидела Тамиэ. Он поднял ее. Это была упаковка от болеутоляющего лекарства. Он пригляделся: коробочка была не одна. Тамиэ высыпала их содержимое в бумагу и понемножку глотала. Он в испуге побежал вслед за ней. Она брела по коридору, качаясь из стороны в сторону.

— Что случилось? — Возле ванной стояла с ведром в руке Тасиро-сан. Тамиэ начала наклоняться вперед и навалилась на нее. Обе упали. Он подбежал и поднял Тамиэ. Голова была вся мокрая, на нее пролилась вода из ведра.

— Она выпила лекарство, — сказал он.

Тасиро-сан похлопала Тамиэ ладонью по щекам. Она чуть приоткрыла глаза, но тут же голова ее свесилась.

— Я отнесу ее в больницу.

С помощью Тасиро-сан он взвалил совершенно обессилевшую Тамиэ на спину и понес в больницу, что была в конце улочки. Тасиро-сан позвонила, выглянул мужчина средних лет, врач.

— Мы ничем не поможем. Вы же видите, у нас родильный дом.

— Но вы же можете оказать первую помощь.

— Лучше наберите сто девятнадцать. Тут «скорая» нужна.

— Ну хоть что-нибудь сделайте!

— Что значит «что-нибудь»? У нас нет такого оборудования.

Микио держал на спине тяжелое тело Тамиэ и с возмущением слушал, как длится этот диалог. А в это время по телу Тамиэ расползается белый яд.

— Тогда разрешите от вас позвонить. — Тасиро-сан решительно отворила едва приоткрытую дверь и вошла. Вскоре она выглянула и сказала: — Неси на главную улицу. Сюда машина не проедет.