Полный НяпиZдинг - Макс Фрай
Интернет, конечно, способствует стремительному распространению заразы. Что ни расскажи в публичном пространстве, непременно найдется добрая душа, которая сообщит о страшных-ужасных последствиях описанного поступка. Выпил стакан кока-колы — вам посулят мгновенное ожирение, сахарный диабет и скорую смерть. Воды из-под крана — просто скорая смерть, возможно без ожирения (какое облегчение). Вышел из дома в майке без рукавов — солнечное излучение, онкология, гибель богов. Отправил ребенка в булочную без охраны? Педофилия, наркотики, тайное пожирание сластей с последующим ожирением и бурным ростом кутикулы — самое меньшее, что ему грозит. Поехал путешествовать — обворуют, нахамят, поселят в сортире с неграми, отравят в кафе, попутно изнасиловав, обвинят в проституции, заразят проказой, смерть неизбежна. Ездите в автомобиле, на велосипеде, мотоцикле, самокате, роликах? Ооооооооо, попались! Вам любезно сообщат статистику аварий, посоветуют надеть шлем, а лучше скафандр, добавят, что это не поможет, все равно смерть неизбежна, ожирение неизбежно, онкология наш рулевой, лисы и ежи разносят бешенство (даже через фотографии), колонии бактерий поработили ваше сознание, смерть неизбежна, неизбежна, неизбежна — лично для вас, прямо сейчас, или в ближайшее время, точка.
Я почти не преувеличиваю.
Так вот, что я хочу сказать. Страшней микробов и кока-колы, страшней отпуска в Барселоне и бешенства, страшней наркотиков, колбасы и полетов в самолетах без шлема — страх. Он изматывает, отупляет, лишает радости и работоспособности, ведет к деградации, убивает раньше времени. Страх — это чума постинформационной эпохи. И каждый распространитель запугивающей информации — крыса, разносчик чумы. Как вам такая роль?
Завязывайте, короче. Оставьте ближних и дальних самостоятельно разбираться с опасностями. Предоставьте окружающих их судьбе. И себя желательно тоже. Я понимаю, что трудно, но тут ничего не поделаешь, надо стараться.
Ж
Жесткое неприятие традиции равнозначно слепому следованию ей.
Ясно, что традиции, существующие сейчас в окружающей нас культуре, по большей части совершенно бессмысленны, а то и откровенно вредны; впрочем, встречаются приятные исключения и их больше, чем кажется — взять хотя бы ту же подготовку к рождественским-новогодним праздникам, которая превращает самый темный и безнадежный месяц зимы в непрерывный праздник, расцвеченный огнями (что интересно, сама праздничная ночь при этом особой смысловой нагрузки не несет и может быть проведена вообще как угодно).
Что с этим можно сделать в домашних условиях? На самом деле, сделать можно довольно много.
Всякая традиция должна быть выделена, очищена от личного отношения, основанного на личном же опыте (ну, типа «в Новый год мама и папа всегда ссорились, с тех пор я его ненавижу», или «однажды в день рождения собралась лучшая компания в моей жизни, и с тех пор я каждый год праздную и жду того же самого», или «моя бабушка-православная была очень злая, поэтому любая религия говно», — и так далее; надеюсь, примитивность примеров просто сделает смысл очевидным, а не поможет читателю заключить: «Ну, я-то не такой идиот», — и расслабиться навек).
Да, так вот. Традиция должна быть очищена от личного отношения и внимательно осмотрена со всех сторон. После чего следует спокойно решить, насколько эта традиция удобна и полезна лично мне, вот прямо сейчас (а не десять лет назад и не в будущем). Приняв решение, можно следовать традиции, а можно ее игнорировать — желательно, принимая меры, чтобы игнорирование не стало разрушительным для нашей жизни, хотя это далеко не всегда просто.
Что важно знать (и не забывать) об игнорировании.
1. Оно не равно неприятию. Неприятие тождественно следованию традиции, это настолько просто, что было сказано уже в первом предложении.
2. Оно должно быть искренним. Человек, декларирующий отказ от следования той или иной традиции (празднования праздников, заключения браков и т. п.), но втайне страдающий от того, что его не пригласили на соответствующее торжество, традицию не игнорирует, а насильственно выключен из нее. Не стоит усугублять эту (временную) неприятность самообманом.
Самообман — это вообще состояние сознания, в котором невозможно ничего. Кроме продолжения самообмана.
А это утомительно и не очень увлекательно.
З
Задача человеческой жизни на земле состоит в том, чтобы отменять ад. Всеми доступными средствами.
Тут такая хитрая штука получается, что его (ад) вообще-то уже отменили. Но это действие такой сложности и силы, что оставляет эхо. Которое повторяет, повторяет и повторяет. Ада нет, а эхо — есть. И вопрос только в том, что при этом делаем мы.
Каждый живой человек или отменяет ад в меру своих скромных сил, или участвует в какой-то совсем другой игре. Которая, при всей ее (возможной) привлекательности — не о бессмертии. А о небытии. Не надо поэтому в нее играть.
Потому что мы тут, с виду такие глупые пакеты биомассы, сикось-накось перемотанные цветными веревочками, с детства обученные заблуждаться и, кажется, больше почти ничему — чистый свет, радость, движение и сила. Ну или нас вообще нет. Одно из двух, чуваки.
Одно из двух.
Здесь и сейчас, а значит всегда я слушаю реальность, как музыку, и знали бы вы, как, оказывается, мало фальшивых нот в этой симфонии, гораздо меньше, чем кажется, когда она доносится издалека; подозреваю, что когда находишься в самом эпицентре, фальшивых нот вообще нет, ни одной.
Зимняя проповедь
Можно ходить, задрав голову, глазеть на заснеженные, как с рождественской открытки, деревья, изумляться, что еще совсем тепло, украдкой высунув язык, ловить сладкие снежинки, разгрести сугроб на клумбе и увидеть, как таращатся оттуда на белый (как снег) свет любопытные анютины глазки.
А можно, матерясь, чистить машину, клясть на чем свет стоит жидкое хрючево под ногами, сутулиться под дополнительным килограммом одежды. Или даже двумя. Будь они прокляты.
В супермаркете сегодня бушевал хромой алкаш в солдатском бушлате, из-под опухшей буро-малиновой рожи проступали тонкие острые черты потомственного интеллектуала, потенциального известного публициста, а то и вовсе популярного блоггера, без пяти минут совести нации, все равно какой. Ну, в данном конкретном случае, кириллической, поскольку буянило существо на языке Пушкина, Демьяна Бедного и прочих родных осин.
Алкаш не просто так буянил, а деятельно критиковал окружающую действительность. «Старая корова, а вся в красном», — орал он, увидев пожилую женщину в красном пуховике. «Мужик, а траву жует! Ты же мужик!» — негодовал, глядя, как элегантный джентльмен кладет в корзинку кочанный салат
