Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Краски мира 3 (ЛП)
– У тебя все на лице написано, – с ухмылкой произнесла Хоро, и при виде ее янтарных глаз, хитро глядящих на него снизу вверх, Лоуренс невольно остановился.
Волчица видела его насквозь.
– Я слышала, следующий город крупнее. Так что здесь я не буду настаивать ни на чем роскошном.
– Это означает, что ты будешь настаивать в следующем городе.
Хоро зубасто ухмыльнулась; на это у Лоуренса ответа не нашлось.
Сражение предстояло в любом случае, так что Лоуренс решил на этот раз последовать за Хоро.
– Ладно, я с благодарностью приму твою бережливость.
– Мм.
Хлеб они купили ржаной, а не пшеничный, причем из дешевой ржаной муки (с добавлением муки из бобов и орехов). Из овощей взяли репу и морковь, а также жареную чечевицу. Мех наполнили вином не лучшего качества, но по крайней мере достаточно чистым.
Все это обошлось дешевле обычного, однако дороже, чем черствый овсяный хлеб и кислое вино, которыми Лоуренс довольствовался прежде.
Занимаясь покупками, Лоуренс заметил, что Хоро разглядывает сушеные фрукты и жареные семечки. Решив, что ему лучше поспешить, пока Хоро не отныла у него что-нибудь еще, он подал продавцу почерневший серебряк и получил несколько медяков сдачи. И тут он вспомнил кое-что.
– О, прошу прощения – не мог бы ты выдать мне сдачу вот этими медяками?
– Этими? А, шюми? Собираешься ехать через северный лес, да?
– Да. Там есть деревня лесорубов, если память меня не подводит.
Различных медных монет, на которые покупаются припасы в дороге, не счесть. Что до того, почему это вообще имеет значение… можно лишь попробовать вообразить, что будет, если попытаться расплатиться деньгами одного города в другом, когда эти города враждуют.
– Думаю, она слишком мала, чтобы называться даже деревней, но сейчас, пожалуй, там должно быть людно – все хотят закончить работу до больших снегопадов. Да, курс обмена будет вот такой.
Всякий, кто зарабатывает на жизнь торговлей, должен разбираться в десятках различных монет, которые ходят по рукам менял.
Названый продавцом курс был не очень привлекателен, однако Лоуренс все равно не должен был остаться в убытке.
Он согласился и взял монеты шюми (они были меньше, но толще), после чего покинул лавку.
– Вы, торговцы, трудный народ, – заявила Хоро, оказавшись на улице.
Лоуренс положил руку ей на голову.
– Не такой трудный, как ты. Так, теперь займемся починкой повозки и попробуем разузнать про дорогу впереди, – он отсчитывал задачи на пальцах.
Хоро взглянула на него снизу вверх, совсем по-детски. Если он сделает вид, что не замечает ее, она будет сердиться.
Лоуренс вздохнул и сдался.
– Да, и ужин тоже.
– Мм. Ничего нет лучше таверны, если хочешь узнать о дороге. Это жизненная необходимость.
Тяжело спорить с Мудрой волчицей.
***
Лоуренс поднялся по лестнице постоялого двора как раз тогда, когда несколько других путешественников спускались. Один из мужчин приветственно приподнял шляпу и улыбнулся Лоуренсу сочувственно-страдальческой улыбкой.
Причина улыбки была вполне очевидна.
Солнце еще даже не село, но лицо Хоро, которую Лоуренс нес на руках, было совсем красным.
– Сколько уже раз мне приходится тащить на себе некую волчицу, которая чересчур много съела и выпила, хмм?
– Уааа…
– Тебе повезло, что я не увлекаюсь ростовщичеством, а то ты была бы уже раздета.
Не без труда он дотащил Хоро до комнаты. Уложив волчицу на кровать, он снял с нее косынку и накидку – это стало для него уже привычным занятием. Он так приноровился – кто будет его винить, если он и впрямь разденет Хоро донага? Несколько раз уже такая мысль посещала Лоуренса, но он не воплотил ее в жизнь ни разу.
Хотя Хоро и застонала, лежа на кровати, лицо ее было живым воплощением сытости.
– Ох уж, – с улыбкой пробормотал Лоуренс. Погладил ее щеку пальцем – и большего для удовлетворения ему было не надо.
– Так.
Они приехали в городок довольно рано, и потому Хоро потеряла сознание от избытка выпитого раньше обычного. Снаружи было еще светло, и, если ставни открыть, в комнате вполне можно было работать без свечей.
Лоуренс положил на стол нож, кошель и карту и лениво принялся за работу.
Сначала он проверил нож – убедился, что клинок остер и рукоять обтянута туго. В основном этим ножом Лоуренс пользовался при еде, но в дороге он может понадобиться и человека порезать, и зверя убить.
Когда речь идет о том, что может спасти жизнь, не будет преувеличением сказать, что нож полезнее любой молитвы Единому богу.
Что до пользы карты – ее иметь ненамного лучше, чем ходить в шорах, однако если у тебя есть хотя бы смутное представление о том, что тебя окружает, хуже от этого не будет. Особенно если учесть, что завтра Лоуренс и Хоро поедут через лес, где не видно горизонта.
Из своего опыта Лоуренс знал, что присутствие Хоро Мудрой рядом с ним само по себе отнюдь не гарантирует легкой дороги, но по крайней мере он может не волноваться насчет нападения волков. С учетом того, что Хоро в своем истинном обличье может с легкостью проглотить его целиком, бояться каких-то лесных волков даже смешно.
Это действительно чуть улучшало его настроение.
Когда Лоуренс путешествовал один, всякий раз, когда ему приходилось проезжать места, где водятся волки, медведи и другие опасные звери, он запасался всеми талисманами и оберегами, какие только мог найти.
Говорят, звери терпеть не могут запаха металла – и он носил на себе предметы из свинца. Говорят, их отгоняет шум – и он целыми днями звонил в колокольчик. Он делал щедрые пожертвования Церкви за молитву о безопасной дороге. Он даже купил талисман с именем святого, который читал проповеди волкам.
Но что бы он ни делал, волки нападали, когда им заблагорассудится.
Несмотря на все, через что ему пришлось пройти, сейчас Лоуренсу было немного грустно, что больше ему нет надобности беспокоиться из-за нападений. Человек – странное создание.
Тем не менее лучше всего со зверьем не сталкиваться и поменьше полагаться на Хоро. Потому что Хоро иногда, похоже, стыдилась того, что она не человек, и было бы нехорошо просто посылать ее отгонять волков.
После карты Лоуренс занялся содержимым своего кошеля, в котором было самое полезное, что могло помочь отогнать волков: медяки шюми, полученные им в качестве сдачи при различных покупках в городе.
Маленькие и толстые, они идеально подходили для того, чтобы стесывать медь с краев, однако, в отличие от других похожих монет, которые со временем становились мало похожи на те, какими были изначально, эти остались в основном целы.
Причина крылась в изображении на монетах шюми.
Лоуренс взял одну монету из кучки и, подняв, вгляделся. На красном металлическом диске был изображен зверь.
– Значит, теперь ты этих собираешь, да?
От неожиданности Лоуренс едва не выронил монету. Не было ни звука шагов, ни каких-то других сигналов, что она так близко.
Хоро рыгнула (в воздухе разошлись винные пары) и облапила Лоуренса со спины.
– Вижу, ты понял наконец, как я красива. Мм. Да, это хорошо.
– Да, да. Осторожно!
Лоуренс схватил пошатнувшуюся Хоро за руку, и она довольно улыбнулась.
Даже когда Хоро была пьяна, от такой ее улыбки Лоуренс не мог не покраснеть.
– Что – воды хочешь?
– Мм… в горле жжет…
Это была уже обычная история. Лоуренс встал со стула, усадил на него Хоро и пошел за кувшином с водой.
Он подал ей кувшин, и Хоро принялась жадно пить; струйка воды потекла из уголка рта.
Хоро всегда заявляла, что у волков нет щек и что она проливает воду, потому что никак не может привыкнуть к человеческому рту, однако Лоуренс сомневался, что это правда. Она просто была невоспитанной.
– Ффууу… – и она снова рыгнула.
– Теперь лучше?
– Мм… ужасно крепкое было вино. У меня до сих пор в горле сухо, – ответила она и снова принялась пить. Проливалось очень много.
Лоуренс предложил ей платок, чувствуя себя лакеем, но тут он понял кое-что: в вино добавили много имбиря, чтобы скрыть его низкое качество.
– Даже если бы ты заказала вино получше, оно пропало бы впустую, если бы ты так много проливала, – заметил Лоуренс, и Хоро наградила его взглядом, который заставил его заподозрить, что ее опьянение уже в прошлом. Но потом уголок ее губы изогнулся вверх. Она явно решила дальше тему не развивать.
– Если тебе уже лучше, то подвинься. Уже темно, надо зажечь свечу.
Хоро несколько раз перевела взгляд с Лоуренса на стол и обратно, потом с неохотой встала. Однако возвращаться в постель она явно не собиралась; вместо этого она уселась на уголок стола.
– А ты что делаешь? Хочешь намекнуть на что-то, э?
