Интересненько это они придумали - Анастасия Поклад
- …Почти полгода! Мой сын сгинул в подземельях, и никто мне ничего не сказал!
- Вас не хотели волновать, - снова подал голос Глорфиндел.
- По-вашему, спустя год я бы волновался меньше? Вы бы еще дюжину лет подождали с известиями и поисками! Как будто это в порядке вещей, если принц Лихолесья пропал на целый век, а до этого никому дела нет!
- Но мы здесь, - напомнил Майтимо. – И мы отыщем твоего сына, Трандуил.
- Поклянись, нолдо!.. Впрочем, нет, не смей! Поклянись, что не будешь клясться!
- Ты хотя бы чувствуешь, что Леголас жив, - напомнил королю Тенька. – А мы не можем. Если бы я хорошенько изучил этот интересненький механизм, искать стало бы проще.
Трандуил поставил чашу с кофе на столик и надел корону.
- Я сделаю все, что в моих силах, - сказал он величественно. – И даже сверх того. Карты, снаряжение, провизия – я дам вам все, что потребуется. Только найдите моего сына, - он приумолк, затем нехотя добавил: - И этого гнома, будь он трижды неладен, тоже. Я помню его отца… На редкость неотесанный хам. Но не всем же иметь такого безупречного отца, как я. Словом, Тенька, ты можешь мной располагать. Что я должен делать?
- Мне нужна твоя кровь на образцы, - тут же принялся перечислять колдун, - а еще прядь волос. И комната для экспериментов, желательно без окон, но с системой вентиляции.
- А я предпочел бы хоть немного выспаться, - сказал Глорфиндел, глядя как кофейник понемногу пустеет.
- Ты по-прежнему хочешь спать? – уточнил Майтимо.
- Трудно сказать... У меня не слипаются глаза, но все время одолевает зевота. Нам вскорости предстоит дальняя дорога, поэтому глупо не отдохнуть.
- Я могу спеть тебе волшебную колыбельную, - предложил Майтимо.
- А ты умеешь? – тут же заинтересовался Тенька.
- Чего я только не умею…
- А Макалаурэ говорил, что у тебя слуха нет!
Майтимо фыркнул.
- В детстве это ему не мешало спать под мои колыбельные!
- А если что, - вмешался Трандуил, - я привлеку своих лучших менестрелей. И заварю особую траву!
- Только без мухоморов, - предупредил Глорфиндел.
- Кто ж мухоморы заваривает? – изумился король Лихолесья. – Исключительно сушат!
Три дня и девяносто восемь минут спустя
- Я вот все пытаюсь понять, - задумчиво проговорил бывший лорд Химринга. – Это можно считать знаком того, что у валар все же есть чувство юмора, или доказательством, что оно отсутствует напрочь?
- Они, наверное, не нарочно, - предположил Тенька, между делом черкая в записной книжке. – Но как же интересненько у них получилось!
- О, да, теперь я удивительное существо, - рассмеялся Глорфиндел. – Сияю во тьме, иногда предчувствую будущее и от кофе перестаю спать.
Вернуть пропавший сон не помогли ни колыбельные, ни хваленая трава, ни лучшие лихолесские вина, которые жертва благословения валар распила вместе с посрамленными синдарскими менестрелями. Майтимо высказывал о владыках запада всяческие нелестные вещи, Трандуил пару раз извинился, Тенька посулил изучить этот феномен основательней, и единственным, кого не взволновала новообретенная бессонница Глорфиндела, был он сам. Эльф заявил, что это не смертельно, а даже полезно, если, к примеру, при осаде города требуется круглосуточно дежурить на стенах. Но, поскольку Лихолесье никто не осаждал, Глорфиндел ночами пропадал в библиотеке или Тенькиной лаборатории и выглядел вполне довольным жизнью. Его вообще трудно было расстроить.
Сегодня в лабораторию спустился и Майтимо, которому надоело дюжину раз на дню составлять Трандуилу компанию за чашечкой кофе. Король пребывал в печали, поскольку уже сделал для спасения сына все полезное, что мог.
- Вы только подумайте! – восторженно говорил колдун, подбрасывая на ладони увесистую колбу с королевской кровью. – Генетическая редупликация позволяет проецировать смещение преломлений на вектор определенного места!
- А я знаю, что такое генетическая редупликация, - поделился Глорфиндел с Майтимо. – Мне ночью уже рассказали. Это такое явление, благодаря которому Тенька может настраивать свое водяное зеркало не на место вроде Ривенделла, а персонально на меня. Или на тебя.
- И на Леголаса с Гимли можно настроить? – заинтересовался Майтимо.
- Нельзя, - пояснил Глорфиндел прежде Теньки. – Слишком глубоко, земля все искажает.
- Я гляжу, ты теперь тоже разбираешься в тонкостях научного прогресса.
- Совсем немного, лорд Нельяфинвэ. Мне далеко до вашей кузины, которая по одним книгам и чертежам построила паровоз.
Майтимо, видевший упомянутое чудо техники на картинке, попытался представить свою утонченную кузину в специальном комбинезоне или со сварочным аппаратом в руках, но не преуспел.
- Видишь, даже леди Галадриэль не такая неуч, как ты! – добавил Тенька. – И Глорфиндел тоже брови не хмурит, нос не воротит.
Упомянутый широко зевнул и пожал плечами.
- После второй тысячи лет начинаешь понимать, что каменное выражение лица не есть выход на все случаи жизни.
- Да, начинаешь, - со знанием дела согласился Майтимо. – Но это не значит, что я обязан полюбить вашу морготову науку! С меня хватит чертежей небоскреба.
- Что-то я не заметил, чтобы ваша леди Галадриэль следовала правилу двух тысяч лет, - припомнил Тенька.
Майтимо развел руками.
- Ну, видимо, после двенадцатой тысячи тоже нечто эдакое в голове сдвигается.
- Или она просто недостаточно общалась с Тенькой, - усмехнулся Глорфиндел.
- Вот и неправда! Майтимо был такой интересненький еще до нашего близкого знакомства.
- Откуда ты знаешь, какой я был?
- А что я, не помню? «Аха-ха-ха, какие чудные мороки кругом, убейте меня, наконец, и я отправлюсь смешить Намо». А мы тогда и дня знакомы не были!
Глорфиндел приподнял брови, а Майтимо решительно отрезал:
- Может, иногда у настоящих нолдор все же бывают истерики, но так я не говорил!
- Но ведь думал!
Крыть было нечем.
К изумлению обоих зрителей колдун разобрал свою чугунную сковороду на четырнадцать составных частей и снова собрал в единое целое. Потом открыл колбу с кровью и взял в руки пучок волос.
Волосы он сжег, минут пять с просветленным выражением лица вдыхая сизый дым, а кровь размазал по дну сковородки. После чего бросил в центр посудины гнутую серебряную вилку и жадно на нее прищурился. Очевидно, у вилки были слабые нервы, потому что вскоре она дернулась и заскользила по дну, пока не уперлась, подрагивая, в одну из стенок.
