Браслет с колокольчиками (СИ) - Суркова Екатерина

Вы часто говорили нам о том, что нет на свете ничего страшнее равнодушия. «Если впустить равнодушие в своё сердце однажды, оно завладеет им навсегда, прорастёт ядовитой травой, обовьётся вокруг нежных культур добра и мудрости и погубит их!» — я прочёл это в одной из книг, забытых вами на столе. Наверное, вы нарочно оставляли их открытыми.

А после праздников состоялся педсовет, после которого вы ушли из школы. Впрочем, вы гораздо раньше поняли, к чему всё идёт, ведь последнее время придирки директора стали совсем невыносимыми. Вы всегда шутили и улыбались, поэтому о вашей проблеме знал только я. Безмолвным невидимкой я сопровождал вас в радости и в горе, поэтому вы знаете обо мне так мало, а я о вас — очень многое.

На педсовете вас обвиняли в «нетолерантном отношении к ученикам и поощрении хулиганских выходок». Вячеслав Николаевич как всегда хотел казаться умным и произносил старательно заученные книжные фразы. Он противоречил сам себе, ведь толерантность — очень доброе, широкое слово. Оно может оправдать и вместить всё, что угодно, даже поощрение хулиганских выходок. А раз так, то в чём же тогда ваш грех?

Вы, конечно, помните, что виновником торжества на последнем педсовете был вовсе не Доставалов, я, Антон Фартунин. Никто не ожидал подобной выходки от тихого улыбчивого хорошиста по прозвищу «кореец». Я знаю, что тогда вы совсем не сердились, но, всё равно, простите меня. Просто защитить вас от начальства было некому, потому я это и сделал. Все были против вас по простой причине: Антон, как сын лучшего друга директора, с самого начала ходил в фаворитах, и вы, одна из всех, не пожелали закрыть глаза на его поведение. А короли, как известно, всегда казнят непокорных.

В тот злополучный день Доставалов закончил самостоятельную раньше всех и выбрал в качестве очередной мишени Сашку Бегунова — неказистого, слабенького тугодума. Антон хотел разозлить вас, а вы до последнего момента сдерживались, шутили, пытались его отвлечь. Доставалов издевался над Сашкой как мог, и в конце концов все гадкие слова, которые он кому-либо говорил, вернулись к нему бумерангом, точнее, кляпом в виде ластика, облепленного жвачкой.

Просто Бегунов устал терпеть и заткнул ему рот. Помню, тогда появление прибежавшего на шум директора совсем не испугало вас. Вы получили очередной несправедливый выговор, вот я вас и защитил. Ох и удивила же вас моя защита! Признайтесь, ведь вам было приятно видеть ластик, прилепленный жвачкой к фирменному пиджаку Вячеслава Николаевича? Ну не смог я сдержаться, когда при всём классе он стал вас отчитывать!

А после педсовета вы уволились, удалили страницу ВКонтакте и сменили квартиру. Я понял: начали новую жизнь… Впрочем, я тогда тоже перешёл в другую школу. Тогда маме удалось задобрить директора, и я был «переведён», а не «отчислен за хулиганство». Так деньги очередного маминого приятеля спасли мою репутацию.

А теперь приготовьтесь. Рассказу моему далеко до развязки, и я очень удивлю вас, а, скорее всего, даже напугаю или огорчу. Но, что делать, решил быть честным.

Когда летние каникулы закончились, я написал Доставалову. В школе я был для него пустым местом, потому что меня невозможно было спровоцировать на драку. Я умел скрывать горячую неприязнь, которую всегда к нему испытывал. Наверное, вы помните, что я с первого класса прослыл тихим, жизнерадостным пофигистом.

После летних каникул мы подружились ВКонтакте. Если, конечно, это можно назвать дружбой. Я отлично играл в компьютерный хоккей и другие игры, однако всегда позволял ему обыгрывать меня, и часто просил Антона помочь с уроками, хотя прекрасно справлялся сам. Я давал ему лишний повод самоутвердиться, всякий раз напоминая о том, какой он крутой, и выслушивал жалобы на родителей, вечно отсутствующих и откупавшихся от сына дорогими подарками. Доставалову нужен был верный оруженосец, лакей и подпевала, и он обрёл всех троих в моём лице. В моменты одиночества он разговаривал с аквариумными рыбками. Я был у него в гостях лишь однажды и запомнил их навсегда.

Тогда Антон жил в комнате с перегородкой в виде аквариума. Скалярии, словно белые полосатые треугольники, флегматично покачивались среди ярко-зелёного подводного леса. Юркие неончики поблёскивали голубыми точками, и буроватые сомики сновали по рыхлому песчаному дну.

Зрелище потрясло меня настолько, что мысль, которую я вынашивал с самого начала нашей «дружбы», на несколько минут покинула меня. Возможно, я даже отказался бы от нее, если бы сквозь аквариум не была так отчётливо видна комната с белой кожаной мебелью, обесценивающая и будто втаптывающая в грязь этот завораживающий кусочек океана. Однако аквариум остался в моей памяти навсегда, я «отделил» его от хозяина и бережно носил в своём сердце все эти годы. Вы, наверное, догадались о моих далеко идущих планах? Да, я хотел отомстить Антону за его выходки и неприятности, доставленные вам и всему нашему классу.

Время шло, но мысленно призывая на его голову всевозможные кары, я всё-таки долго не мог придумать достойного наказания. А оно, можно сказать, лежало на поверхности. Вы помните главную мечту Доставалова — купить вишнёвый BMW «как у папы»? Отец был примером для подражания и незыблемым кумиром для Антона. Он хотел пиджак «как у папы», разговаривать «как папа», а главное, купить машину «как у папы». Фото мечты красовалось на круглом значке, приколотом к его сумке, на обложках тетрадей, наклейках — везде. И я решил завладеть этим транспортным средством раньше него. Оставалось лишь дождаться своего совершеннолетия.

До определенного момента всё складывалось удачно. Родители Доставалова расстались. Его отец нашёл молодую пассию и присвоил себе всё, оставив матери лишь сына и двушку в центре города. После сверкающего мира ресторанов и бутиков мир простых смертных показался ей сущим адом, и она подсела на алкоголь. Я продолжал общаться с Антоном в социальных сетях и, скорее всего, если бы не мой пример, он вылетел бы из школы и угодил в колонию. Этого не произошло лишь потому, что он не хотел быть хуже меня, да и заветный BMW продолжал маячить перед ним вишнёвой путеводной звездой.

С раннего детства я мечтал о хорошем уровне жизни и, как вы уже догадались, не просто из желания отомстить Доставалову. Я поклялся самому себе переплюнуть ухажёров моей матери, или, по крайней мере, стать не хуже их.

Вор невидимых копилок

Поступить в институт на бюджет я не смог, а брать деньги у поклонников матери было недопустимо. Тогда мне и подвернулась подходящая работа — агент Негосударственного Пенсионного фонда «Алмаз».

Большую часть своей жизни человек проводит в труде, работая на своё будущее, точнее, обеспечивая свою старость. Каждый месяц крошечная частичка заработной платы отправляется в ненасытную пасть государства для того, чтобы вернуться в виде жалких грошей пенсии. Миллионы невидимых копилок хранятся в ненасытной утробе и ждут возвращения к законному владельцу. А пока они ждут, монстр вертит ими, как хочет.

Моей обязанностью было привлечение клиентов в Пенсионный Фонд «Алмаз». Величина зарплаты зависела от числа привлечённых мной людей. Агенты поставляли новых клиентов, и «воздушные» финансы обретали материальную форму, обеспечивая беззаботную жизнь сотрудников фирмы и её владельца. Негосударственные фонды росли как грибы, выживали, укреплялись и дрались друг с другом из-за невидимых копилок.

Поначалу мне было нелегко, мягко говоря: горожане захлопывали двери прямо перед носом, а то и вовсе не открывали. Первое время меня «кормили» пожилые люди старой, советской закалки, привыкшие верить всему и не допускающие мыслей об обмане. Позже я понял, что нужно сделать так, чтобы клиент не успел поставить мыслеблок и вовлечь его в разговор. Тогда он и будет полностью подчинён влиянию.

Я назывался работником ЖЭКа, соседом снизу, полицейским — кем угодно, и люди, открыв дверь, сразу попадали в словесный капкан. Главное, говорить быстро и невнятно, чтобы собеседник, стараясь понять услышанное, как можно больше напрягал мозги и слух. Что будет с вашим компьютером, если вы запустите сразу несколько программ? Правильно, он зависнет. А человека с зависшими мозгами очень легко превратить в послушную марионетку. Моя цель — завладеть заветными цифрами из двух документов. «Отключил внутреннего цензора — не зевай, проси у клиента паспорт и пенсионное страховое свидетельство и фотографируй их!» — такова первейшая заповедь агента Негосударственного Пенсионного Фонда. Дальше дело техники: клиент на автомате подписывает заранее составленный договор и… поощрение фирмы в кармане!