Александра Егорушкина - Настоящая принцесса и Наследство Колдуна
…А Костя уже принял драконье обличье. Огромное чешуйчатое чудовище разевало пасть на алой подкладке, громогласно ревело и било хвостом, так что монеты подлетали и дождем сыпались наземь. Дракон повалился наземь, заелозил по металлически шелестящему ковру брюхом, потом перекувырнулся на спину и начал валяться по монетам, дрыгая лапами и повизгивая – точь-в-точь одуревший от счастья щенок, который катается по весенней травке или по грязной земле до полного изнеможения. Огромная драконья тень плясала и выгибалась на обрушенной стене. Золотые кругляши летели во все стороны.
«Спятил!» – Лева испугался не на шутку.
Одноклассника Костю Конрада еще можно ухватить за шкирку, но дракона – вряд ли, тем более что после линьки и без того крупное чудище выросло раза в три.
Рев у дракона из пасти вырывался уже совсем нечленораздельный. Он забыл человеческий язык.
«Костя чуял не Маргариту, а золото. Он ведь еще в Сокровищницу ходил – любоваться… может, и валялся, если никто не видел. Еще минута – и он окончательно одуреет, а я окаменею, – медленно, как улитка, проползло в голове у Левы. – Но звать гномов на помощь нельзя!»
В это мгновение далекий подземный гул и драконьи вопли вдруг перекрыл оглушительный грохот. Вода в реке за обрушенной стеной забурлила, как кипяток в котелке над костром, и начала подниматься, плеща на каменный пол, усыпанный монетами. Пещеру тряхнуло, издалека, из гномской кузницы, донеслись крики, светильник задуло порывом ветра и вдруг стало темно и очень, очень тихо. Слышно было только, как бурлит по камням река.
Драконьи вопли смолкли, звонкий шелест бесчисленных монет тоже.
Потом из темноты раздался осипший и растерянный драконий бас:
– Левка, где это мы, а? Мы вроде бежали Маргариту спасать, мне все казалось, что я ее вот-вот найду… что уже нашел… а потом… ничего не помню.
Что-то густо и мокро чавкнуло. Еще и еще раз.
Леве в нос ударила волна острого и вполне узнаваемого зловония. И зловоние это подтвердило все Левины догадки про то, что замок метил территорию, как животное.
– Вот что это я вляпался? – вопросил дракон, судя по звукам, ворочаясь в жиже.
– Во что-во что… в то самое! – буркнул Лева, проклиная драконью дурость и напрасно потерянное время. Он бы и посочувствовал Косте, если бы так на него не злился.
– Какая гадость… – Конрад не то чихнул, не то всхлипнул, в темноте мелькнула одинокая сиротливая искорка. – Прыгай мне прямо на хвост, а то сам увязнешь! Ты где? А, вижу!
Прямо перед камнем, на котором балансировал Лева, шлепнулся чешуйчатый драконий хвост. В тот же миг за обрушенной стеной громыхнуло еще раз, а потом оттуда хлынул ослепительный свет. В этом пляшущем свете Лева увидел вымазанного по самое брюхо дракона и перепрыгнул на него.
В пещеру хлынул нестерпимый жар, а по дну подземной реки что-то заскрежетало.
– Замок! – догадался Лева, пробежал по драконьей спине к загривку, и они с Костей вместе выглянули наружу. Лева тотчас отскочил и заслонился рукой – ему едва не опалило лицо. Сверху сыпался каскад искр и обломков.
Бывшее прибежище Мутабора, полыхая и разваливаясь на глазах, погружалось в кипящую речную воду. Меньше всего он сейчас походило на замок, скорее, на искореженные обломки крейсера – такого гигантского, что даже дракон рядом с ним казался не больше овчарки. Вот мелькнул задранный нос и разбитое стекло рубки… Вот взметнулась торчком одинокая колонна… проехалась по стене прямо над Левой разломанная лестница… Замок горел, тонул и уменьшался на глазах.
Дракон скосил на Леву алый глаз, в котором отражалось пламя.
– Наши все там, в замке! – проревел очухавшийся звероящер. – Левка, ты как хочешь, а я прыгаю! Они без нас пропадут! Утонут! Сгорят!
– Я с тобой, – твердо сказал Лева, который понял, что кипяток и огонь дракону не страшны.
– Тогда полезай за щеку, быстро, не то изжаришься, – велел дракон, повернул голову и разинул пасть.
Лева без промедления послушался. Пасть, клацнув зубами, захлопнулась.
В пасти у Конрада пахло натопленной печкой. Лева наощупь ухватился за ближайший скользкий клык. Его тряхнуло, он куда-то скатился и уперся локтями и ногами во что-то мягкое и шершавое.
Услышал плеск и понял, что Костя прыгнул сквозь огненную стену прямо в реку, целя на искореженный борт замка.
Со всех сторон зашипело и залязгало, как сотня паровозов сразу, и Леве опять стало жарко, как в бане. Он еще успел сдернуть очки с носа и сунул их в карман куртки, и вовремя – драконья пасть разинулась, и Лева ухнулся в воду.
К его изумлению, вода оказалась холодной. Надо же, а на вид – прямо кипяток в походном котелке! Течение сразу же попыталось поволочь Леву вперед и швырнуть на невидимые, но ощутимые камни. Волна захлестнула с головой, и худо бы ему пришлось, не вылови его Костя когтистой лапой и не закинь себе на спину.
– Спа… си… бо… – отплевываясь, пропыхтел Лева. – Почему… вода холодная? Кипела же!
– Морок, наверно! – прогудел Костя. – Левка, где замок? Я потерял его из виду! Неужели все наши пропали? Я этого не перенесу!
И тут сквозь плеск, хлюпанье и тяжкое драконье дыхание до них, эхом отдаваясь под сводами пещер, донесся панический вопль Конрада-старшего:
– Я не умею плавать!!!
Костя вытянул шею и замер, потом резко велел Леве «сядь и держись!» и рванул вперед, вспенивая волны, как остроносый теплоход-метеор, несущийся к Петергофу.
…Гномы, которые, услышав взрывы, замолотили в двери зала кулаками. Под напором двери распахнулись, гномы, размахивая фонарями и топорами, ввалились в бывший Зал Совета и остановились в недоумении.
Ни королевского дракона, ни доблестного Лео в Зале Совета не было.
Каменный пол покрывала липкая, вонючая грязь.
Мутаборское золото бесследно исчезло.
– Замок сгинул! – победоносно провозгласил Эрин, потрясая топором. – Вместе с ним сгинут и злые чары! Началось!
Грязь собиралась в пузырящиеся лужи и, булькая, испарялась на глазах, а вместе с ней исчезало и зловоние.
Бьорн бегом пересек просторный зал и выглянул наружу.
– Никого, – растерянно обернулся он к сородичам. – А ведь я только что слышал голоса наших друзей! Куда же они подевались?
* * *…Вынырнув на поверхность и перехватив Амалию повыше, Филин сначала ничего не увидел, кроме темноты, зато услышал громкий плеск, пыхтение, возгласы и возню. Хрупкая Амалия, лишившись чувств, висела на волшебнике, словно мешок цемента. И дна под ногами не было, а была ледяная вода – как в очень глубоком лесном озере. И еще было течение, неумолимо и настойчиво тащившее за собой.
– Конрад! – закричал Филин и едва не хлебнул воды. – Будь человеком, превратись в дракона, а?
– Не могу! – отчаянно пробулькал старший Конрад.
– Маргарита, спасай его! Ты-то плавать умеешь?
– Ага… уф… сейчас! – Маргарита помотала головой, отдуваясь, и безуспешно попыталась удержать массивного Конрада за ворот.
– Сил нет… – глухо стонал Конрад. – Ноги сводит… Прощайте… Простите, если что не так…
– Не смейте тонуть! Это… безответственно! – прикрикнула на него Маргарита, но Конрад, кажется, настроился погибнуть.
Темноту внезапно пропорол красноватый луч прожектора, точнее, двух. Лучи эти шарили по темным волнам и по сводам пещеры. Никто не успел удивиться, потому что издалека донесся мощный плеск и раскатистый рык:
– Марго, держи-и-ись! Это я-я-я! Я иду-у-у!
Заплескалась вода, и юный Конрад вынесся из-за поворота подземной реки. Оценив обстановку, он резко развернулся боком, да так хитроумно, что пенный гребень волны не накрыл спасаемых, а наоборот, подхватил и поднес к дракону как на тарелке.
– Костик! – облегченно выдохнула Маргарита, цепляясь за чешуйки и за протянутую Левой руку, пока Костя зубами вытаскивал из воды сначала обмякшую Амалию, потом полуобморочного отца, потом Филина, который тоже успел обессилеть.
– Где Лиза? – сдавленным голосом спросил Лева, втягивая Марго за талию на драконью спину.
– Я не знаю, – ответил зажатый в драконьих зубах Филин, болтаясь над водой. – Думаю, мы скоро встретимся.
Лева запретил себе паниковать. Если Филин сказал, значит, так оно и есть.
А Филина и самого тревожило, что Лиза с Инго куда-то подевались. Поэтому он был благодарен Маргарите, не задававшей вопросов. Оставалось надеяться, что из обрушенного замка можно было попасть не только сюда, но и в Сад.
И что все предположения оправдаются.
Потом все расселись на просторной Костиной спине, отряхнулись и как могли отжали одежду. От нее тотчас повалил пар: дракон оказался шершавый и теплый, словно протопленная кирпичная печка. Догадливый дракон слегка приподнял крылья – и получилось что-то вроде бортов, к которым все с облегчением прислонились.
– Все на месте? – Костя вывернул шею и обозрел пассажиров. Старший Конрад, надсадно кашляя, отвернулся, но Костя этого не заметил. Он не мог оторвать глаз от Маргариты – чумазой от копоти, мокрой, в хлюпающих ботинках, но живой, невредимой и прекрасной. – Куда делся замок? И почему река холодная? Мы же видели – полыхало будь здоров, и вода прям кипела! Я ка-ак плюх!
