Снова на привязи - Гульнара Черепашка
Ради таких снов стоило терпеть настоящую жизнь.
А еще – они непременно увидятся. Как только надзор за Накато ослабнет. Таонга, должно быть, мог чувствовать или узнавать – следит за нею хозяин или нет. Сама она понятия не имела, рядом Амади или занят какими-то своими делами.
Больше колдун не показывался. Видно, ничего подозрительного не замечал, а новых приказов для Накато у него пока что не было.
Кочевье вновь приближалось к горам, только куда севернее, чем находилось в начале осени. Дни тянулись одинаковые, муторные, сливаясь в один. Только покачивание кибитки на спине мамонта и то недовольное, то задумчивое лицо Рамлы. Что-то тревожило ведунью, только делиться она не спешила.
Бомани – хвала богам – прекратил на время по вечерам требовать ее к себе в шатер.
А ночами Накато неизменно оказывалась в узкой лощине между скал, перед засохшим деревом. В дупле ее каждый раз ждало новое послание. Таонга писал длинные письма, и Накато перечитывала их по нескольку раз. Запоминала каждое слово.
Жалела, что нельзя забрать их с собой в явленный мир.
Но даже если бы смогла – их сложнее будет спрятать, чем браслет! То-то изумления будет Фараджу, если обнаружатся эти послания.
Нет, хорошо, что невозможно протащить в мир явленный то, что принадлежит потустороннему! Это только ее – все, что здесь происходит. А письма Таонга – она всегда может воскресить их в памяти до последнего завитка на символах.
*** ***
За войлочным пологом шатра завывала вьюга.
Зима наконец показала зубы и когти. Закружило, завьюжило. Третий день выл снаружи ветер, занося пространство между шатрами мелким колючим легким сухим снежком.
Рамла сжалилась – упросила Фараджа не выгонять служанку в стужу и метель. А может, она так пыталась насолить ему, зная, что он терпеть не может Накато? Кто ее знает – у Рамлы по четыре раза на дню дождь идет.
Сейчас девушка сидела недалеко от входа, скрючившись под самым пологом.
Ни хозяйка, ни глава кочевья внимания на нее не обращали. Что им рабыня! Лишь бы глаза не мозолила, да не было ее слышно.
Поэтому Накато молчала и сидела смирно, чтобы даже шороха с ее стороны не донеслось до двоих людей, разместившихся на подушках. В шатре разливалось тепло от нескольких жаровен, даже возле входа было тепло, несмотря на просачивавшийся под полог холод. Девушка даже пригрелась и начинала задремывать под завывания вьюги.
Она лениво наблюдала за Рамлой и Фараджем через прикрытые веки.
- Ты недовольна, - голос Фараджа звучал тихо, ласково. – Но я благодарен тебе – ведь это в твоем шатре ко мне пришло видение.
- К добру ли то видение? – вздыхала Рамла.
Вид у нее был расстроенный. Фарадж осторожно водил пальцем по ее щеке, подбородку.
- И все-таки, - снова заговорила она. – Ты уверен в своем решении?
- Отчего ты грустишь? – удивился он. – Тебе нечего бояться – тебя никто не заменит.
- Я беспокоюсь о тебе, - откликнулась она. – Эта девушка – она ведь из другого кочевья. Что она принесет с собою?
- Она принесет нам союз с могущественным племенем.
Это о дочке вождя одного из крупнейших племен западных степей. Фараджу в ту ночь, как на кочевье обрушился вихрь из потустороннего мира, пришло видение.
Должно быть, это подброшенные Накато в жаровню лепестки цвета червей вызвали его. А может, это все Амади. Не просто так ведь он просил привести к нему главу кочевья!
Кочевье обитало к северу от тех мест, где обычно водил стада Фарадж. И чуть дальше от горных подножий.
Брак с дочерью главы того племени должен был ознаменовать союз двух племен. А это – и торговля, и помощь друг другу в стычках с недругами.
Рамла всхлипнула, ткнулась лицом ему в грудь.
Накато могла лишь удивляться. Ей-то чего?! Появится у Фараджа очередная жена. Так их и так уже две! Будет третья. Не все ли ей равно – третья или четвертая? У него и наложниц десяток! И все грызутся между собой. Но ведь шхарт на особом счету. С ней никто не смеет спорить или пакостить ей.
Фарадж гладил ее по волосам, задумчиво глядя прямо перед собой.
Глава кочевья мог быть порою изумительно терпеливым. За декады, минувшие с памятного дня на невольничьем рынке, он успел по-настоящему привязаться к Рамле. И та платила ему искренней преданностью.
- У тебя часто бывают пророческие видения? – негромко осведомилась Рамла.
- Не бывают, - отозвался Фарадж. – Я ведь не ясновидец, не шаман. Не колдун, - он задумчиво примолк.
- Вот это и странно, - протянула она.
- Пророческое видение может посетить каждого раз в жизни. Для этого не нужно обладать даром или отметиной потустороннего мира.
- Но точно ли это именно пророческое видение? Быть может, это – происки врагов?
Фарадж расхохотался.
- Происки врагов – при помощи видений, внушаемых потусторонним миром? – он покачал головой. – Не слишком ли это сложно? Да и кто настолько могуществен, чтобы посылать в мой сон видения? Я уж не спрашиваю, для чего.
- Я не знаю, - шепнула она. – Наверное, ты прав. А я просто боюсь появления новой женщины рядом с тобой.
Накато нахмурилась. Действительно ревность, или Рамла ощущает, что с видениями Фараджа не все чисто? По всему, она пока что не может понять, что означают ее опасения. Но долго ли продлится ее растерянность? Дар шхарт будет расти и раскрываться – Амади говорил об этом. Хотя сам он пока не опасается этого… довериться его суждению?
Она мысленно расхохоталась.
Можно подумать, у нее есть выбор! Можно подумать, ее мнения кто-то спрашивал. Ее дело – исполнять приказы Амади. А думать и предсказывать – его задача.
Она осторожно поерзала у полога, устраиваясь поудобнее. Ночь будет длиться долго. Неплохо бы хоть немного вздремнуть. Право слово, лучше б эти двое выгнали ее в темноту и пургу! Она бы к мамонтам пошла – с ними тоже тепло. И еще не нужно скрючиваться, делая вид, будто тебя нет.
*** ***
Накато с удивлением подняла голову, уставилась на шершавую мертвую кору.
Она стояла, прислонившись боком к высохшему дереву, прижималась к нему виском. С неба лилось тепло – а значит она, сама того незаметив, уснула.
То самое дерево.
