Дмитрий Емец - Ошибка грифона

– Может, не стоит? – спросил Багров, не хотевший, чтобы Ирка видела, как гибнут валькирии.

Он еще с вечера всеми силами старался отговорить Ирку, но не сумел. Ирка – обычно мягкая и уступчивая – здесь проявила настойчивость.

– Нет! Пойдем! – сказала она упрямо и пошла, наклонившись вперед. Он догнал ее.

И вот теперь они шагали сквозь метель, помогая друг другу. Ближе к пруду стали попадаться кучки комиссионеров и суккубов. Изредка они подбегали к ним, здоровались и предлагали всего за один эйдос провести по короткой дорожке. Ирка с Багровым вежливо отказывались.

Комиссионеры обычно понимали «нет» с первого раза, суккубы же принимались охать, что вот, валькирий сегодня убьют, и так пусто станет в Москве, так тоскливо. Ирка выходила из себя, хваталась за рунку, которую она на всякий случай захватила с собой, и во все стороны летели надушенные тряпочки. Правда, многим удавалось убежать. Суккубы – народец шустрый.

Уже у пруда, когда из пелены метели вдруг выросли трибуны, к ним деловито подошел комиссионер и сунул приглашение на двух персон.

– Трибуна С сектор А ряд третий, места тринадцатое и шестнадцатое! Это от кого? – удивленно спросила Ирка.

– Подарочек-с! Вип-ложа-с!

Комиссионер загадочно надул щеки, многозначительно возвел глаза и подозвал двух суккубов в стилизованных костюмах японских гейш, которые, быстро размахивая огромными веерами, так что невозможно было ничего разглядеть, повели Ирку и Багрова сквозь пеструю, возбужденно ревущую в предвкушении боя толпу.

Ирка, оглушенная криком, смогла оглядеться, только когда уже сидела на 13-м месте, а рядом с ней кто-то возился и вздыхал. Суккубы уже куда-то сгинули. Ирка повернула голову и увидела Мамзелькину. Старушка не смотрела в ее сторону и то ли притворялась обиженной, то ли действительно дулась.

Только теперь Ирка поняла, отчего у Багрова место было 16-е. Потому что место № 14 было уже занято Аидой Плаховной, а место № 15 – ее косой. Матвей, сидевший рядом с косой, ощущал себя крайне неуютно, потому что Аидушка то и дело задевала косу локотком, и коса начинала, съезжая, крениться в сторону Багрова.

– Трещотку не хочешь? – спросила Мамзелькина, не глядя на Ирку.

Ирка отказалась.

– И фанатскую шапочку Черной Дюжины не хочешь? Красивая шапочка!

Ирка отказалась и от шапочки. Чтобы не смотреть на Мамзелькину, она отвернулась в другую сторону. И сразу же обнаружила, что ее сосед справа – секретарь Лигула. Это был новый, незнакомый ей секретарь. Она и узнала его потому только, что видела пару свежих афиш мрака, где он стоял рядом с Лигулом. Внешность у нового секретаря была запоминающаяся. Невысокий, с умным подвижным лицом, с густыми, очень толстыми волосами, наползающими на лоб, он напоминал умную мартышку.

– Добрый день! Я Мармус! – представился секретарь, улыбаясь Ирке тонко, уместно и довольно приятно.

Здороваясь с Девой Надежды, секретарь стянул войлочную шляпу, и Ирка случайно увидела на обратной стороне шляпы вытканный глаз.

– Надеюсь, вы не против, что мы разместили вас здесь? – продолжал Мармус приветливо. – Конечно, тут трибуны мрака, но места самые лучшие. Поверьте, нигде лучше видно не будет!

– Спасибо, прекрасные места! – сухо сказала Ирка.

Лицо секретаря почти не изменилось, разве что стало немного кислым. Зато глиняная жабка с алмазными глазами, стоявшая на пустом кресле по левую руку от секретаря, упала набок. Мармус со всей возможной поспешностью привел ее в прежнее положение.

– Начальство? – спросила Ирка.

Секретарь опять тонко улыбнулся и чуть шевельнул бровями, точно намекая, что да, начальство – но зачем же говорить об этом вслух? В следующее мгновение на Большом Садовом пруду в третий раз прозвучал рог, и началось то самое шествие темных стражей, которое валькирии наблюдали из ледяной крепости.

– А вот и Вейзес! Новый преемник Тарлантура, предводителя Черной Дюжины, который, как известно, погиб от копья валькирий, – сказал секретарь, начиная представление сразу с двенадцатого стража – светловолосого и красивого. Облаченный в пластинчатую броню, с закинутым за спину щитом, страж этот нес на плече копье, а в левой руке, прямо за лезвие, держал длинный меч без ножен.

Ирка никак не отреагировала, но Мармуса это ничуть не смутило.

– Как хорош был Тарлантур! – продолжал он, с внезапно пробудившимся интересом поглядывая на Иркину куртку, отчего ей стало вдруг очень неуютно. – Да, Тарлантур! Страж первого ранга, Кавалер Ордена Геенны, доверенное лицо Лигула!.. Впрочем, и Вейзес мало в чем ему уступает. К слову сказать, одну из предшественниц Фулоны убил именно он.

В воздухе, почти у барьера, возникли огромные часы. Часовой стрелкой служила массивная толстая кость с трещинами, а минутной – узкая желтоватая. Обе кости были просто колоссальных размеров.

– Femur и fibula, – скрипнула в спину Ирке Мамзелькина.

– Чего? – пугливо поворачиваясь к ней, переспросила Ирка.

– Бедренная кость и малоберцовая. И, между нами, это настоящие кости титана, – объяснил Мармус.

Часы трижды пробили и растаяли. Черная Дюжина отошла и стала выстраиваться для боя.

О чем-то вспомнив, секретарь Лигула вскочил. В его руке оказалась вдруг гробовая щепка, которую он держал двумя пальцами и говорил в нее как в микрофон.

Звук щепка давала сильный, вдавливающий перепонки. Причем откуда он приходил, Ирке было не ясно. Она слышала его дважды: первый раз от секретаря, который сидел близко от нее, и во второй раз – уже с неприятным ожиданием рези в ушах – он являлся неизвестно откуда.

– Прошу прощения! Короткое объявление! К сожалению, глава канцелярии мрака сегодня не может быть с нами по причине крайней своей занятости! – сообщил Мармус, помещая в голос так много сожаления о занятости Лигула, что даже Мамзелькина, умилившись, промокнула платочком глаза.

– Наши светлые коллеги отнеслись к идее сегодняшнего боя крайне отрицательно. Впрочем, напрямую свое вето они не наложили, потому что это противоречило бы самой идее существования валькирий! Сегодня они выбрали роль наблюдателей, стремящихся не допустить так называемого «произвола», – продолжал Мармус, ехидно косясь в сторону светлых трибун. – А теперь хочу кратко огласить правила! Они просты. Бой продолжается либо до полной гибели валькирий, либо до полной гибели бойцов Черной Дюжины. Копья струсивших, убежавших либо сдавшихся валькирий переходят мраку.

– А оружие мрака? – возмущенно спросила Ирка и пожалела, что открыла рот, потому что Мармус как-то хитро повел ладонью – и Иркино лицо, во много раз увеличившееся, отразилось на силовом барьере во всех секторах, в том числе и в светлых. И все увидели, что Ирка, как хорошая знакомая, сидит между Мармусом и Мамзелькиной.

– Как справедливо отметила почетная гостья мрака, оружие погибших бойцов Черной Дюжины переходит валькириям в том случае, если стражи мрака поведут себя как-либо недостойно. Нашей гостье мы, однако, подарим оружие мрака совершенно бесплатно…

– …и мою косу, – вполголоса сказала Мамзелькина.

– …и косу уважаемой Аиды Плаховны! – с удовольствием озвучил Мармус.

– А кроме случая полной гибели валькирий, бой может быть прерван? – спросила Ирка, понимая, что ей уже нечего терять.

– Кроме варианта полной гибели валькирий, которого так ждет Дева Мрака… – немедленно сообщил в микрофон Мармус, подмигнув Ирке при своей оговорке, – бой может быть остановлен лишь в одном случае: если этот рог прозвучит в четвертый раз!.. И если остановятся костяные часы!

Секретарь Лигула сунул руку под свой плащ и извлек охотничий рог, украшенный по краю серебром с чеканкой. Рог был бычий, чуть желтоватый. Ирка готова была поклясться, что это тот же самый рог, который недавно звучал на ледяном поле.

– А теперь хватит слов! Пусть говорят мечи и копья! – крикнул Мармус.

Глава двадцать пятая

Двенадцать на двенадцать

1. Когда человеку плохо, он сжимается до своего эгоизма, и единственное его желание, чтобы и другим было плохо и больно.

2. Бумажный кораблик любви размок от слез и соплей, процарапал днище о быт и, наполнившись склоками, отправился ко дну.

3. Есть люди, которые довольны всем. И есть люди, которые не довольны ничем. Промежутков фактически не бывает.

Перед валькириями – шагах в ста – темнела линия щитов. Стражи мрака укрывались за щитами полностью, не оставив ни малейшего зазора, в который могло бы проникнуть копье.

– Ну… пора! – отрывисто сказала Фулона.

Убедившись, что Черная Дюжина не пытается обойти ледяную крепость и обстреливать их из леса на острове, Фулона вывела валькирий из ее ворот. Лишь на ледяных башнях оставила двоих: на ледяной башне, что примыкает к парку академии, – валькирию-одиночку, а на другой, что у острова, – валькирию ледяного копья Прасковью.