Снова на привязи - Гульнара Черепашка
Встряхнула головой. Не о том думает. Чей, чтоб ее неприкаянные духи растерзали, зовет ее голос?! Женщина, которую она знала в Мальтахёэ. Кто?
Мало ли женщин окружало ее в Мальтахёэ. В доме Изубы их обитал не один десяток! Она и по именам-то никого из них не помнила. Многих и не знала – на что ей это?
А голос настырно звал, окликал, насмехался. Накато, повернувшись набок, упорно размышляла, не обращая на него внимания.
Она даже начала засыпать – сама не заметила как. Однако голос напомнил о себе, вырвав из накатывающей дремы. Едва не заставил ее подпрыгнуть. Она тут же обернулась в тревоге к Бомани – не разбудила ли? Но нет – тот спал крепко, изредка всхрапывая.
Отвернулась, прикрыла глаза.
Не станет ведь давняя знакомица, имя которой она напрочь запамятовала, звать ее ночь напролет?
Насколько необоснованна эта надежда, Накато поняла поутру. И ничего не поделать – пришлось отправляться к Рамле невыспавшейся и выслушивать от той ехидные шутки.
А к полудню кочевье снялось с места и двинулось, забирая резко к северу.
Глава 21
Зов повторился – и не раз.
Голос звал каждую ночь. Неуловимо знакомый – и ускользающий, как рыбешка в горной речке. Накато не могла сообразить, кому он принадлежит, как ни напрягала память.
Амади даже слушать не стал. Она позвала – и он в тот же миг через дверь духов дотянулся, чтобы щелкнуть ее по носу.
Не сметь его беспокоить по пустякам! Он ведь велел – не звать, пока сам не придет.
Оставил ее наедине со свалившейся невесть откуда невзгодой. И что поделать – она не представляла. Как шугануть обнаглевшую незнакомку?
Она вообще терялась в догадках – не то незнакомка, не то давняя, прочно позабытая знакомица… Беда в том, что отставать от нее та явно не собиралась. И Накато каждую ночь оставалась без сна.
Благо, дни проходили в движении: кочевье шло куда-то неторопливо. Накато снова сидела в кибитке на спине мамонта с дремлющей Рамлой.
Она заранее выпросила у лекарки корней, которые спасали от укачивания. И теперь дремала на ходу вместе с хозяйкой. А ночи были бессонными: стоило провалиться в сон – как звучал чужой голос, точно издеваясь над ней. И так раз за разом, ночь за ночью.
Девушка от души надеялась, что безвестной женщине надоест. Но той не надоедало. А Амади никак не показывался – видимо, ему было не до Накато.
И она решилась на то, что в обычных обстоятельствах ей бы никогда не пришло на ум.
*** ***
Таонга.
Она бы, должно быть, забыла о нем со временем. Уже начала забывать! Да видно, боги и духи судили иначе.
Накато не знала, удастся ли ее затея. Дозваться умершего – можно ли придумать что-то более дикое?
Но она уж два дня как приготовила и зеркало, и травы. Для Бомани нынче нарочно подмешала чуть-чуть сонной травы в благовония для жаровни. Ей больше не требовалось тянуть его за собой в сон – так что она вольна была поступать, как знает. И теперь тот беспробудно спал. Накато боялась помехи – вот и надымила в шатре сонным разнотравьем. Она и сама теперь клевала носом – лишь упрямство мешало ей улечься и тоже заснуть.
Успеет! Сначала нужно дозваться духа мертвого шамана. Если это еще возможно.
Готовилась неторопливо, тщательно. В груди жил тщательно скрываемый трепет – с того самого момента, как решила обратиться к духу. И руки слегка подрагивали, когда готовила все к ритуалу.
Есть ли еще он, дух Таонга, или уже развеялся? Духи живут в потустороннем мире вечно – но души умерших людей рассеиваются. Так ей говорили. Редко чья душа сохраняется долго – обычно такое случается, если человека держат сильные чувства и страсти. Гнев, месть, стремление закончить что-то в мире живых.
А если и не рассеялась душа по сей момент – узнает ли ее шаман? Согласится ли помогать ей? Он умер, а мертвому нет дела до живых. Возможно, он согласился бы помочь, если бы речь шла о кочевье и его людях. Но ей?
Накато усилием воли прекратила круговерть мыслей.
Что проку задаваться вопросами? Сейчас она зажжет благовония возле зеркала – и узнает все ответы.
Сердце замерло при виде того, как закурился тонкий ароматный дымок по обе стороны от круглой полированной медной пластины. Накато подождала, чтобы аромат окутал ее как следует, и позвала. Раз, затем другой.
Ей стоило труда преодолеть безотчетную робость. Она ведь взывала не просто через мир духов – она взывала к самому этому миру. И не знала, чего ждать.
Быть может, сейчас ее утащит туда прямо через зеркало. И будет потом мастер Амади тщетно искать свою игрушку, пытаясь дозваться ее через печать.
Она отогнала нелепые мысли. Если утянет – значит, тому и быть. Вгляделась внимательно в зеркало, позвала снова. Уже громче, отчетливее. Позвала, стараясь отправить свой зов дальше. Чтобы его услышали далеко и от этого шатра, и от кочевья, и от самих степей.
Понемногу Накато осмелела. И звала уже настойчиво.
Она не знала, сколько времени так провела. Одно ясно – очень долго. В какой-то момент услышала, как забеспокоились снаружи животные.
Не тревога – просто сон сделался более чутким. Глубокая ночная тишина и неподвижность исчезли. Совсем скоро – утро.
И лишь тогда она ощутила, что ее услышали. Отклик пришел слабый, едва заметный. Но он пришел.
Накато, тщательно сдерживая радость, неспешно погасила жаровни, опустила зеркало полированной поверхностью вниз. Поднялась – ноги совсем затекли. Потянулась всем телом и принялась неторопливо убирать все на места.
Теперь бы еще заснуть. Главное – чтобы ее снова не выдернули из сна неурочным зовом.
*** ***
- Ты меня обманула!
В голосе – ни капли гнева, только упрек. Накато огляделась в недоумении – камни кругом. Большие, в рост человека и выше. Неровные, густо покрытые лишайником. Между ними – редкие кусты. Где такое можно увидеть? В горах не видела подобных мест.
Вздрогнула, увидев шамана. Мысли о том, где очутилась, разом пропали.
Ясно же, где. В мире духов – раз видит того, кого в живых нет. И кого сама же совсем недавно пыталась дозваться. Все-таки пришел.
- Таонга, - выдохнула Накато.
Губы помимо воли сложились в улыбку. Она не надеялась снова увидеть его! А он стоял напротив – совсем, как живой. Глядел
