Киберворы - Натали Р.
— Останешься в Гринпорте? — спросил его Алик. Почти риторически: идти-то Игорьку некуда. Дожидаться ответа, с которым собеседник явно затруднился, Алик не стал. — Надо тогда на работу устраиваться. Ты как? По специальности? У нас тут, если что, есть заведение «Матушки Крольчихи».
Спорить Игорёк не смел. Он вообще пока слабо понимал, что можно, а чего нельзя. Мир представлялся непонятным и страшным. За него всегда решала хозяйка, одна-единственная за всю его жизнь. Его делом было исполнять приказы. До Алика никто не спрашивал, нравилось ли ему это. Игорёк не знал, что ответить. Если бы Алик спросил, хочет ли он вернуть то время, он бы сказал: да! Когда исчезла хозяйка, появилась боль и то жуткое чувство, съедающее изнутри, которое Алик и доктор Мкртчян называли страхом. Появились злые люди. И напрочь пропало понимание, что делать.
Алик, которого он сперва счёл таким же ужасным, как все и всё, заступился за него. Первый проблеск чего-то хорошего в этом враждебном мире. Алик приходил к нему в больницу, приводил других людей, чтобы ему помочь. И Игорёк подумал: он будет его хозяином. Разве можно не выполнить, что он скажет?
Но если бы Игорька спросили, хочет ли он работать в «Матушке Крольчихе», он бы ответил — нет. Посмотрел в инфранете, что это такое. Для приличных состоятельных женщин, таких как его бывшая хозяйка, там есть человеческие мужчины. А киборгу, 99 процентов, достанутся такие контракты, на которые те даже по двойному тарифу не соглашаются. Неразумному Irienу было бы всё равно, лишь бы в перерывах успевала пройти регенерация. Разумному же, вместе с разумом получившему в нагрузку страх и боль, отчаянно хотелось их избежать.
— Или ты хочешь чего-нибудь другого? — закончил Алик мысль.
— Да, — пролепетал Игорёк, не веря своему счастью.
— Тогда чего? — уточнил въедливый человек. — Что ты вообще умеешь делать? Ну, кроме того самого… Понятно, лично ты ничему не успел выучиться, но в программном обеспечении что-нибудь ещё зашито?
— Я танцевать умею, — доложил киборг, глядя заискивающе. — И петь тоже. Ещё стихи знаю, этикет. Могу делать причёски и макияж.
Н-да, загрузился Алик. Багаж, конечно, специфический. Но вряд ли стоило надеяться, что Irien сможет закрыть вакансию пожарного.
— Подумаю, — решил он. В крайнем случае можно устроить Игорька парикмахером к Наде… если владелица салона согласится.
Второй киборг тоже взялся из лаборатории в подвале. Хвала небесам, ничего оригинального: обычный DEX-7, мускулистый и угрюмый, с бритой головой и короткими сизыми усами. Полностью потерявший память, как цифровую, так и, что куда реже случается, органическую. Эксперименты даром не прошли, выдав неприятную побочку. Или такова и была их цель?
С ним было проще в том смысле, что разумом он обладал не первый десяток лет и ситуацию воспринимал адекватно. То есть — пребывал в хронической печали, но не паниковал, не рыдал, а пытался что-то сделать, дабы обеспечить себе будущее. Спасатели приняли его за человека, лишившегося памяти, и он оказался в психиатрическом отделении городской больницы. К чести психиатра, тот разобрался, кто перед ним, понял, что это не его пациент, и позвонил Фатиме, которая восстановила все стандартные программы. Ну, а остальное придётся нарабатывать с нуля.
Алика, занимающегося устройством жизни другого киборга, Петрович приметил в больничных коридорах и упал ему на хвост. Викентием Петровичем Непомнящим его назвали предприимчивые медсестрички, которым надо было как-то записать больного.
Алик надеялся, что Петровича удастся уболтать пройти обучение, чтобы занять-таки должность пожарного в штатном расписании части. Без обучения Нойланд рассматривать его кандидатуру отказался. Мол, программа — штука не слишком надёжная, когда приходится действовать в нестандартной ситуации, это мы с молодым Редриком уже проходили. А пока Непомнящего приняли водителем: майор счёл, что рулить можно и по программе.
Игорёк боялся Петровича. Возможно, мрачный DEX напоминал ему лабораторных охранников, а может, боялся вкупе со всем остальным. Но как-то ему придётся переступить через свои страхи. Заморочиться настолько, чтобы снять каждому отдельное жильё, Алик был не готов. К тому же в этом случае могло выясниться, что Irienу страшно одному.
Алик настроил обоим доступ в их половину дома и каждому — в свою комнату.
— Вот это — твоя комната, а тут — твоя. — Спрашивать о предпочтениях, кому больше нравится кровать с зелёным покрывалом, а кому с синим, он не стал. Как-нибудь переживут цветовую гамму. — Здесь кухня, будете пить тут кофе.
— А может, водочки? — предложил Петрович, стукнув себя по горлу. — Сообразим на троих, отметим новоселье.
Алик покачал головой.
— Знаешь, Петрович… Если это привет из твоей прошлой жизни, то лучше тебе её и не вспоминать.
И, вынув их рюкзака несколько банок «DEX elite», водрузил на кухонный стол.
— А это — на чёрный день, если оголодаете.
Лето шло на убыль, когда Алик собрался в новый поход. Готовился обстоятельно: взял отпуск, понимая, что быстро не обернуться; собрал припасы, не забыв шокер с запасными батареями и рулон алюминиевой фольги. И позвал Кошку.
— Кош, давай проведём отпуск вместе. Я не хочу так надолго с тобой расставаться.
— А как же Гладик?
— И с ним тоже. Берём его с собой! Пусть привыкает к нашим развлечениям. — Алик засмеялся.
Кошка хмыкнула.
— Чур, я несу Гладика. А ты — всё остальное, — хитро улыбнулась она.
— Провизию понесёт Алиса, — открестился Алик.
Ради неё всё и затевалось. Длительный пеший поход с остановкой в Сити и визитом к психиатру, а конечный пункт — столичный Асгард, где Алису ждут новые протезы, самые современные, выращенные за месяц на основе её собственного биоматериала. А по дороге назад — снова психиатр. Если с первым визитом повезёт и Алису удастся избавить хотя бы от страха перед транспортом, то можно будет обратно полететь на флайере, но Алик не сомневался, что они и пешком одолеют этот путь.
Алик шагал по просеке, залитой стоящим в зените солнцем, с рюкзаком за спиной. Жарко не было: с обеих сторон подступал лес, бордовые и зелёные опавшие иглы лежали под ногами. Кошка с ребёнком в кенгурятнике на груди и с лёгким рюкзачком шла первой, напевая песенку из фильма с Таней Ленард. Между Кошкой и замыкающим Аликом аккуратно ступала Алиса. Рюкзак у неё был самым большим и тяжёлым, и периодически Алику становилось стыдно, что основную поклажу несёт женщина, но каждый раз он вспоминал: у женщины импланты, этот груз вовсе
