Останься со мной - Алёна Ершова
Кто бы знал, сколько сил потратил Оган на безразличное пожатие плечами и приличествующее его статусу прощание. Но стоило выйти на лестничную площадку и спуститься на полпролета, как князь впечатал кулак в стену. Треснула и осыпалась на пол штукатурка.
— И чего это ты, княжич, казённое имущество портишь, а?
Внизу, оперевшись локтем на узкий подоконник, стоял бывший лицейский знакомый, а нынче старший следователь отряда поповичей особого назначения.
— Павел?! Ты какими судьбами здесь?
Неизвестно, как бы сложилась и чем бы закончилась эта история, если бы не эта встреча.
Павел Смирнов, сын высокого феодала Алатырских земель, жених одной из дочерей царя Василия и служащий ударного отряда поповичей, вообще не должен был тут находиться. Но в ходе проверки отчетов их аналитический отдел обнаружил дела, в которых явно присутствовала магия, но очень искусно замаскированная. Вот и стало начальству любопытно, один ли умелец орудует или просто полиция блох не ловит. Натравили на соседнее ведомство, как правило, самого зубастого. Павел, собственно, был не против, до вчерашнего вечера. А вчера сменились флаги в родной Шарукани, и жрец Сварога объявил о возвращении князя в их земли. Возродился давно зачахший род Горынычей. Подняли головы Кощевы крикуны. Начали волнения поднимать, да народ стращать концом света. Раскалилось яблочко докрасна от отцовских сообщений и до царских. Отец звал немедленно возвратиться в родной феод, а царь требовал прибыть в Китеж-град, да принять брачные клятвы у дочери. Тут уж не до работы. Вот и шел молодой попович сдавать дела коллегам, да на судьбу свою нос с носом столкнулся с Оганом Смогичем, тем самым, которого жрецы объявили потомком древнего Змея Горыни. Павел так растерялся, что на автомате подал руку.
— Здрав будь…по службе я. А ты?
«Каким ветром сюда Горыныча занесло, когда все гадают, в каком княжестве он первее объявится, и неужто не помнит, чей я сын?»
Оган действительно не помнил. В отличие от отца, бывшего в курсе всех дворцовых сплетен, его в детстве больше интересовали детали и механизмы, чем люди. И дружить он старался исходя из интереса, а не выгоды. К сожалению, не самая оправданная тактика в тех кругах, которых ему после пришлось вращаться. Павел так же был слеплен из похожего теста. Он знал место, которое занимает в обществе, и не считал нужным ежечасно о нем напоминать. Дружбы с Оганом он не водил в силу разницы в возрасте, но представлены они были. И вот сейчас обескураженный попович судорожно раздумывал, как ему следует поступить.
— Да я по личному… Невесту под ордалию подвели… — У Огана возникла мысль, что попович мог бы помочь ему в этом деле, и он ухватился за нее, как утопающий за соломинку.
Подобная идея появилась и у Павла, только совсем по иной причине. Он понимал, что Смогича нельзя упускать из виду, пока не станет ясно, что с ним дальше делать.
— Так давай помогу, — попович стал подниматься по лестнице, — как невесту зовут, и у кого дело?
— Сабурова Василиса. А дело яга вела, Весея.
Павел остановился, надавил двумя пальцами на глаза. В критических ситуациях это позволяло запустить мысленный процесс с невероятной скоростью.
«Так, приехали. Царская бастрючка, феод у беса на рогах, ордалия. Уж не собрался ли Василий, минуя клятвы, дочку свою со света сжить? А это может оказаться крайне полезной информацией».
— Пошли, — попович, перепрыгивая через ступеньки, побежал наверх, безошибочно отыскал нужный кабинет, рванул дверь, и уже зная, что он там увидит, ударил парализующими чарами.
Папка гулко упала на пол, занявшийся пламенем лист полетел на стол. Яга качнулась, но тут же совладала с собой, поглотив чужую магию. Однако бежать было некуда. Выход перекрыт, на единственном окне решетка.
— Стоять! — Павел достал чарострел. Убить не убьет, но неприятных ощущений ведьме добавит. Оган не к месту подумал, что надо создать такое же оружие, но без магии. За счет огня и быстро выпущенного камня. Праща и чарострел. Чего только не придумаешь в минуту наивысшего возбуждения.
Весея поняла, что ей не сбежать, и в отчаянной попытке смахнула со стола лампу. Керосин разлился на документы, папка вспыхнула. Оган, движимый лишь желанием потушить огонь, бросился вперед. Огонь, вместо того, чтоб накинуться на желанную бумагу, прильнул к его рукам. Лизнул дружелюбно и потух, впитавшись в кончики пальцев.
— Ого, я думал ты артефактор, — подивился Павел, застегивая на яге наручники.
— Да вот, на курсы повышения чародейского мастерства сходил, — отшутился князь, поднимая с пола злополучную папку. Чернила потекли, но написанное вполне читалось.
— Вы совершаете огромную ошибку, — яга села на ближайший стул. Сопротивляться было бесполезно. – Это государственная тайна. У вас нет допуска.
— На папке нет печати. Не юлите, Весея. Почему вы хотели сжечь дело? – попович поднял керосинку, обтер и поставил ее на стол.
— Ничего подобного, я разбирала его для отправки в архив, когда вы напали на меня. Лампа сама упала.
— Почему стекло было снято?
— Керосин заливала и надеть забыла.
— Ммм, ясно, но раз вы готовили дело в архив, и на нем нет отметки о секретности, мы, пожалуй, ознакомимся с ним.
— Не положено, — яга поджала губы, — при гражданских.
— А, за сударя Смогича вы не переживайте, он моим личным секретарем на службу принят с сегодняшнего дня.
Оган хмыкнул, не поднимая глаз от документов.
— Дай, гляну, — Павел закрыл на ключ дверь кабинета, сел так, чтоб видеть ягу, и взял те листы, которые уже прочел его невольный напарник. В отличие от Огана, который хорошо понимал фактические обстоятельства дела, но совершенно не разбирался в процессуальных нюансах, Павел опытным взглядом подмечал нарушения: «От письма Велимира веет остатками морока. Содержание болотного яда в крови критически мало. Такое в сочетании с алкоголем способно подарить чувство легкой эйфории, уверенности, но никак не подчинит волю мага, хоть и слабосилка. Опять же при смерти мага вызывают специалиста, способного опросить едва отделившуюся душу, но здесь все ритуалы по отправлению оной в Навь проведены тем же вечером, фактически до вскрытия.
