Люси Монтгомери - Энни из Эвонли
– О, вы тоже воображаете разные вещи?!
По этому «тоже» мисс Лаванда узнала в Энни родственную душу.
– Да, воображаю, – откровенно призналась мисс Лаванда. Конечно, это глупо в моем возрасте. Но тогда какой смысл быть независимой старой девой, если не можешь позволить себе глупости, когда тебе этого хочется, тем более что ты этим никому не наносишь вреда? Должен же человек получать какую-то компенсацию. Если я ничего не придумываю, то, мне кажется, я не живу. Но меня редко застают за этим, а Шарлотта Четвертая никому не скажет. Но сегодня я рада, что меня застали за этим, потому что вы пришли, а у меня как раз полностью готов чайный стол для вас. Вы не подниметесь наверх, там есть гостевая комната, где вы можете снять головные уборы. А мне нужно бежать на кухню и проследить, чтобы Шарлотта Четвертая не довела заварку до кипения. Шарлотта Четвертая отличная девочка, но заварку может довести до кипения.
Мисс Лаванда пошла по своим делам на кухню, а девушки поднялись наверх и нашли предложенную им комнату белую, как ее дверь, освещаемую через слуховое оконце, частично затянутое плющом. Энни назвала эту комнату местом, где рождаются счастливые сны.
– Вот это приключение, правда? – сказала Диана. – И какая же мисс Лаванда милая, да? Хоть и немножко странная. Но на старую деву совсем не похожа.
– Она похожа на звуки музыки, по-моему.
Когда девушки спустились вниз, мисс Лаванда как раз вносила чайник, а за ней, чувствуя себя крайне довольной, с блюдом бисквитов шла Шарлотта Четвертая.
– Теперь вы должны назвать мне ваши имена, – сказала мисс Лаванда. – Я так рада, что ко мне пришли молодые девушки. Люблю молодых девушек. Когда я с ними, мне куда легче представлять, что я сама такая же. Терпеть не могу, не хочу верить, и мисс Лаванда состроила гримасу, что мне столько лет. Итак, как вас зовут? Это лишь для удобства общения. Диана Барри? И Энни Ширли? Разрешите мне вообразить, будто я знаю вас сто лет, и называть вас с самого начала Энни и Диана?
– Конечно, – хором ответили девушки.
– Тогда садитесь поудобнее и ешьте все подряд, – весело пригласила их мисс Лаванда. – Шарлотта, ты садись там, будешь подавать курицу. Какое счастье, что я сделала воздушный пирог и пончики. Конечно, было глупо делать все это для воображаемых гостей. Я знаю, Шарлотта Четвертая так думает, да, Шарлотта? Однако видите, как прекрасно всё получилось? Конечно, всё это не пропало бы, мы с Шарлоттой Четвертой со временем всё съели бы. Но вот воздушный пирог – не та вещь, которая со временем становится вкуснее.
Это было веселое и памятное застолье, а После того как оно закончилось, все вышли в сад полюбоваться закатом.
– Я думаю, красивее места, чем у вас, здесь не сыщешь, – сказала Диана, с восхищением оглядываясь вокруг.
– А почему вы назвали это «Обитель эха»? – заинтересовалась Энни.
– Шарлотта, сходи в дом, – попросила мисс Лаванда, – и принеси маленький рог, который висит над полкой с часами.
Шарлотта Четвертая ушла и вернулась с рогом.
– А ну-ка потруби в него, – скомандовала мисс Лаванда.
Шарлотта послушно подула в рог. Звук получился довольно резкий и скрипучий. Потом наступило мгновение тишины, а затем с гор за рекой пришло многократное эхо приятное, ускользающее, серебристое, словно все рога «страны эльфов» заиграли, провожая солнце. Энни и Диана восхищенно воскликнули.
– А теперь засмейся, Шарлотта, и погромче.
Шарлотта, которая, очевидно, послушалась бы мисс Лаванду, если бы даже она приказала ей встать на голову, забралась на каменную скамью и засмеялась громко и от всей души. Ее смех вернулся эхом, словно кто-то главный среди эльфов и фей, живущих в лесах и просто среди отдельных скоплений пихт, передразнивал смех Шарлотты.
– Людям всегда очень нравится мое эхо, – сказала мисс Лаванда, как будто эхо было ее частной собственностью. Я и сама их люблю. Звуки эха – отличная компания, если к этому еще и немного воображения. Тихими вечерами мы с Шарлоттой Четвертой часто сидим здесь и развлекаемся вместе с эхом. Шарлотта, отнеси обратно рог и аккуратно повесь на место.
– А почему вы зовете ее Шарлоттой Четвертой? – не выдержала наконец Диана, которую давно разбирало любопытство насчет этого.
– Чтобы не путать ее с другими Шарлоттами, которые есть у меня на памяти, – самым серьезным образом ответила мисс Лаванда. – Они так похожи друг на друга, что их не различишь. Ее имя на самом деле вовсе не Шарлотта. Ее зовут… Минуточку, дайте вспомнить… Как бишь ее? Думаю, Леонора. Да, точно, Леонора. Это так вышло. После того как десять лет назад у меня умерла мать, я не могла жить здесь одна, а платить взрослой девушке у меня не было денег. Вот я и взяла к себе маленькую Шарлотту Боумен, которую кормила и одевала. Ее действительно звали Шарлотта это была Шарлотта Первая. Ей тогда только исполнилось тринадцать. Она жила со мной, пока ей не исполнилось шестнадцать, а затем уехала в Бостон, потому что там у нее появились другие возможности. После нее приехала ее сестра. Ее звали Джульетта у миссис Боумен, я думаю, была страсть на необычные имена, но она настолько была похожа на Шарлотту, что я так и продолжала звать ее, сколько она была у меня. Я даже перестала пытаться вспоминать ее настоящее имя. Это была Шарлотта Вторая, а когда она ушла, появилась Эвелина, и она стала Шарлоттой Третьей. А теперь у меня Шарлотта Четвертая, но, когда ей стукнет шестнадцать, она тоже захочет податься в Бостон, и что мне тогда делать, я даже не знаю. Шарлотта Четвертая последняя девочка у Боуменов, и самая хорошая. Другие Шарлотты давали мне понять, что это глупость воображать всякие вещи, а Шарлотта Четвертая ни разу, неважно, что она на самом деле думает. Мне все равно, что обо мне думают люди, если они мне это не показывают.
– Ну что ж, – сказала Диана, с сожалением глядя на закат солнца, – я думаю, нам пора идти, если мы хотим успеть к Кимболлам до темноты. Мы очень мило провели время, мисс Льюис.
– А вы больше не придете навестить меня? – умоляюще спросила мисс Лаванда.
Высокая Энни обняла маленькую женщину.
– Обязательно придем, – пообещала она. – Теперь, когда мы открыли вас, мы с удовольствием будем приходить к вам. Да, нам надо идти. «Надо сорвать себя места», как говорит Пол Ирвинг, когда приходит в Зеленые Крыши.
– Пол Ирвинг? – Что-то слегка переменилось в лице мисс Лаванды. – А кто это? Я не знала, что в Эвонли есть кто-нибудь с такой фамилией.
Энни выругала себя за собственную безголовость. Она совсем забыла про старый роман мисс Лаванды в тот момент, когда у нее выскочило имя Пола.
– Это мой маленький ученик, – медленно стала она объяснять. – Он приехал из Бостона в прошлом году и живет со своей бабушкой миссис Ирвинг, это на дороге у побережья.
– Это не сын Стивена Ирвинга? – спросила мисс Лаванда, нагнувшись к рядку цветов своих тезок, чтобы не видели ее лица.
– Да.
– Я хочу вам дать по букету лаванды, – подчеркнуто оживленно произнесла мисс Лаванда, словно не слышала ответа на свой вопрос. – Какие они милые, правда? Мама очень любила их. Она посадила их много лет назад. Отец назвал меня моим именем, потому что любил эти цветы. Впервые он увидел маму, когда приехал с братом к ним в дом, в Восточном Графтоне. Он влюбился в нее с первого взгляда. Его положили в комнате для гостей, и от простыней там пахло лавандой, и он не спал всю ночь и думал о ней. После этого он навсегда полюбил запах лаванды, вот и меня назвал в честь этого цветка. Девочки, дорогие, не забывайте меня, приходите поскорее. Мы с Шарлоттой Четвертой будем очень ждать вас.
Она открыла им калитку под пихтами. Вдруг она сразу стала казаться постаревшей и уставшей, лицо ее перестало излучать радость и тепло. Ее прощальная улыбка была не лишена того неизменного налета молодости, который девушки заметили в ней в самом начале, но, когда подруги обернулись у первого поворота тропы, то увидели, что она сидит на старой каменной скамье под серебристым тополем в центре сада, тяжело опустив голову на руку.
– Ей, похоже, очень одиноко, – с нежностью в голосе промолвила Диана. – Надо нам почаще захаживать к ней.
– Я думаю, родители дали ей самое подходящее имя, какое ей можно было дать, – сказала Энни. – Если бы они были настолько слепы, что назвали бы ее Элизабет, Нелли или Мюриел, то ее все равно следовало бы звать Лавандой, по-моему. Это имя у меня связано с красотой, старомодным очарованием, шелковыми нарядами. А от моего имени отдает хлебом с маслом, заплатками, работой по дому.
– Ну, я так не думаю, – запротестовала Энни. – Мне в твоем имени чудится величавость, что-то королевское. Да я любила бы тебя, пусть хоть назвали бы тебя Керренхапуч. Я считаю, что люди делают свои имена, красивые они или некрасивые, тем, что они из себя представляют. Вот сейчас я терпеть не могу имен Джози или Герти, а до того, как я познакомилась с семейкой Пай, я считала их вправду красивыми.
