Андрей Курков - Садовник из Очакова
Глава 23
В шесть утра Игоря и Елену Андреевну разбудил вчерашний врач «скорой помощи». Извинился, что не пришел накануне вечером. Ничего не объяснял. Сразу приступил к перевязке, после чего улыбнулся ожидающей денег улыбкой и, получив их, ушел, пообещав вернуться вечером. Забрал и эмалированную медицинскую ванночку.
Игорю показалось, что чувствует он себя после утренней перевязки лучше. Он попробовал присесть на кровати и тут же понял, что переоценил свое состояние.
Хотелось пить. Попросил маму подать его мобильный. Наконец-то смог просмотреть неотвеченные звонки. Почти все были от Коляна. Еще два с незнакомого номера.
Перезвонил своему избитому приятелю. Думал, что трубку поднимет медсестра, но нет, ответил Колян собственным сонным голосом.
– Ты звонил? – спросил Игорь.
– Ага, – промычал Колян.
– Еще в больнице?
– Сегодня домой.
– Не боишься?
– Не, уже порядок. Я с этим переговорил… Потом расскажу. А ты как?
– Хуже не бывает, – выдохнул Игорь. – Мы с тобой почти параллельно влипли!
– Что, избили?
– Хуже. Подрезали и пытались отравить.
– Ну, ты даешь! Тебя проведать?
– Я дома.
– Ладно, я, когда домой вернусь, тебе позвоню! – пообещал Колян.
Мать принесла Игорю в комнату яичницу с салом, поставила прямо на табуретку и придвинула импровизированный стол к кровати, чтобы удобнее ему было есть. Принесла и чашку чая.
– Я к соседке схожу, – сообщила уже на выходе из комнаты. И аккуратненько закрыла за собой дверь.
Игорь повернулся на правый бок, взял левой рукой вилку, покромсал ею яичницу. Жевал, кривясь от боли и от неудобства. Подумал, что надо бы подушку переложить, тогда сможет он есть, лежа на левом, здоровом боку.
Позавтракав, снова откинулся на спину. Отдохнул.
Позвонили в дверь.
«Интересно, кто это?» – подумал Игорь, приподняв голову.
После нескольких звонков в доме снова стало тихо. Но теперь Игоря отвлекло движение за окном. Он обернулся и увидел чью-то голову за ажурной белой полупрозрачной занавеской.
– Кто там? – спросил.
– Откройте, следователь!
– Я не могу встать, – проговорил Игорь. – Вы дверь посильнее дерните, она не закрыта!
Из коридора донеслись шаги.
– Где вы тут? – снова спросил голос молодого следователя.
– Вторая дверь справа!
Милиционер зашел, взглянул на Игоря с некоторым недоверием. Потом осмотрелся, увидел табуретку. Перенес ее от окна к кровати и присел около раненого.
– Так что, вы по-прежнему не знаете, кто вас ножом ударил?
– Нет, – Игорь кивнул. – Темно было, и ударили сзади.
– Я полночи книгу читал, – признался следователь недовольным голосом, возможно, просто голосом невыспавшегося человека. – Всё, что было про удары ножом! Так вот, не могли вас сзади так ударить! И лезвие бы пошло вниз и по-другому бы вошло! Вас ударили лежа, когда вы лежали или упали!
– Не помню, – заговорил Игорь менее уверенно. – Я пьяным был. Совсем пьяным.
– Так что, вы хотите, чтобы я сам только по обломанному лезвию нашел того, кто вас пырнул? – возмутился следователь.
– Нет, не хочу. Не надо его искать! – Игорь изменил тон разговора на приветливый и немного виноватый. – Забудьте вы про это!
– Как забыть? – Милиционер широко открыл глаза. – Под протоколом стоит подпись врача «скорой помощи», стоит моя подпись!
– А вы его потеряйте, этот протокол, – подсказал Игорь. – И голова болеть не будет!
Милиционер задумался. Покачал головой из стороны в сторону, скривил губы. Потом раскрыл свой планшет, достал лист бумаги и ручку. Уложил бумагу на планшет и опустил на матрас перед Игорем.
– Пишите! – сказал.
– Что?
– Заявление. Я, такой-то и такой-то, проживающий по такому-то адресу, в состоянии сильного алкогольного отравления сам сильно порезался кухонным ножом. Младший лейтенант Игнатенко В. И. провел со мной беседу о вреде пьянства. Претензий к милиции не имею. Дата. Подпись.
Игорь написал продиктованное. Поднял глаза на следователя.
– А вы мне лезвие вернуть можете? – спросил.
– Зачем оно вам?
– На память.
– Вообще-то, я хотел его себе оставить, – признался по-ребячески следователь. – Это было бы моим первым делом…
– Ну, пожалуйста, – попросил Игорь. – Дела-то нет! Объяснительную я написал…
– Хорошо, – нехотя произнес следователь. – Занесу вечером.
Ближе к обеденному времени предпринял Игорь еще одну попытку сесть, в этот раз удачную. Рана, конечно, всё равно болела, но то ли боль ослабла, то ли привык к ней Игорь.
Посидев минут пять, Игорь снова улегся на спину. Потом повторил это упражнение.
Вернулась мама. Принесла от соседки майонезную баночку с какой-то мазью подозрительно желтого цвета. Поставила на тумбочку возле кровати.
– Скажешь врачу, пусть положит на рану! Это на травах и гусином жиру!
– Народная медицина? – ехидно поинтересовался Игорь.
Елена Андреевна не ответила. Только посмотрела на сына с укором во взгляде. И вышла.
Вечером, когда пришел врач, она снова появилась в комнате Игоря и проследила, чтобы рану принесенной мазью помазали. Врач сначала мазь понюхал, потом кивнул, словно по запаху ее узнал, и больше никаких вопросов не задавал.
Вслед за врачом в дом к Игорю снова наведался следователь. Принес лезвие. Игоря после ухода милиционера пробил смех.
– Что с тобой? – заглянула в комнату Елена Андреевна.
– Да так, – пояснил сын. – Вдруг почувствовал себя начальником: все ко мне ходят, что-то приносят! Перевязки делают! Цирк какой-то!
– На похороны еще больше бы пришло! – саркастически заметила мама. – Видишь, с твоим образом жизни уже и до ножа дошел!!!
– Какой образ жизни?! – возмутился Игорь. – Что я, пью, колюсь, ворую?
Мама махнула рукой, не желая продолжать этот разговор.
А в дверях появился Степан с сумкой.
– О! – посмотрел на него Игорь веселым взглядом. – Еще один посетитель!
– Да я ненадолго, – немного скованно произнес садовник. – Ты ж без дела сидишь, а без дела сидеть трудно и вредно. И скучно. Вот, почитать тебе принес!
– Дюма, «Три мушкетера»? – съязвил Игорь.
Степан, не меняя серьезного выражения лица, достал из сумки большеформатную книгу, показавшуюся Игорю знакомой.
– Это та, что отец мой писал. Из Очакова. Почерк у него хороший, разберешь! – Садовник протянул книгу Игорю. – Почитай! Может, поумнеешь!
Скрипнула дверь в комнату. Видно, мать стояла с другой стороны да прислушивалась. А потом ушла.
– У меня к тебе пара вопросов, – Степан вдруг перешел на шепот. – Первый: у тебя в обойме пистолета одним патроном меньше стало. И дуло порохом пахнет…
Взгляд немного сощуренных глаз пробуравил Игоря.
– На пикнике, в лесу стрелял. По бутылкам…
– По одной бутылке? Патрон-то один? – голос садовника не скрывал внутреннюю насмешку. Степан явно понимал, что его обманывают.
– Ага, по одной.
Садовник протянул руку к тумбочке, взял принесенное милиционером обломанное лезвие ножа. Покрутил его задумчиво в руках.
– Так ты сам решил с этим делом разбираться? Помощь не потребуется? – спросил спокойно.
– Да, сам.
Степан, зажав в руке лезвие, сделал несколько резких движений, следя, как лезвие режет воздух. Потом поднес его поближе к глазам.
– Видишь, миллиметра два оставили, не допилили. Рискованно! Надо быть слишком самоуверенным, чтобы такие фокусы выделывать! Надо знать точную силу своего удара!
– А что тут рискованного?
– Если при ударе нож натыкается на ребро, ручка отламывается сама, и тот, кто бьет ножом, режет руку о лезвие… А оно острое! – он провел по лезвию подушечкой указательного пальца.
– Значит, тот, кто бил, знал, что не наткнется на ребро, – закивал Игорь.
– Знал, – согласился Степан. – А раз знал, значит, ударил тебя, когда ты уже на земле лежал! По их правилам, если тебя ножом, то и ты в ответ должен ножом бить. Не из пистолета!.. – Степан внимательно смотрел в глаза парню.
– По чьим правилам? – переспросил Игорь.
– По воровским…
Игорь задумался, припомнил последнюю ночь в Очакове.
– Раз вы так много об их правилах знаете, – заговорил он с долей уважения в голосе, – что такое «честное воровское слово»?
Степан хмыкнул.
– Ну, – он прошелся ладонью по своему бритому подбородку. – Это покрепче «честного пионерского», но действует только между ворами.
– То есть если вор дал «честное воровское» не вору, то держать свое слово не будет?
– Вор не вору «честное воровское» не даст, – серьезно заявил Степан. – Это не по правилам.
– Интересно, – протянул Игорь. – А вы знаете, как правильно ножом бить?
– Знаю, – кивнул Степан.
– Покажете?
– Оклемаешься, тогда и покажу! Ну, отдыхай, подранок! – приветливо улыбнулся садовник и, махнув рукой на прощание, вышел.
Глава 24
За окном уже третий день шли дожди. «Книга еды», которую подсунул Игорю Степан, сначала озадачила, потом рассмешила. Вперемешку со странными кулинарными рецептами, больше похожими на рецепты из народной медицины, круглым ученическим почерком были записаны многозначительные рассуждения о зависимости судьбы народа от той пищи, которую народ ест. Кое-какие мысли были вполне достойны внимания, другие, наоборот, казались бредом сумасшедшего. Одна страница была расчерчена карандашом на графы. Сверху над столбиком названий продуктов стояли их определения: «вражеские», «реакционные», «враждебные», «близкие», «естественные», «лечебные». Среди «вражеских» Игорь отметил колбасные и макаронные изделия, водоросли, рис, цитрусы, китовые мясо и жир. «Враждебными» автор рукописи считал кислые фрукты, уксус, селедку и сушеную рыбу, халву и шоколад. В разряд «естественных» попали гречка, перловка, пшенка, кукурузная крупа, горох, чечевица, брынза.
