Василий Гурковский - Никто не уполномочивал. (Просто думаю так)

815…Кругооборот воды, кругооборот капитала… Вода может быть выпарена (превратиться в пар) в одном месте, затем переместиться (облаком) в другое место и там снова излиться живительной влагой. Этот круговорот чисто природный, нам не подвластный. Сегодня похожий способ желательно применять к российскому капиталу. Но, каждая заработанная в России копейка, должна вернуться (кругооборотом) в российскую же экономику. До сих круговорота капитала в России практически нет – то, что «выпаривают» из российской экономики – оседает в других местах и в абсолютном большинстве случаев – безвозвратно. Это не кругооборот, а «полукруг». Закольцевать его – задача нашей государственной власти. И давно пора…

816…О мораториях и «презумпции безнаказанности». За годы т. н. перестроек и реформ, кроме неизмеримых материальных, моральных и других видов потерь, мы, все вместе и на всем постсоветском пространстве, потеряли то, что для человека (каждого в отдельности) было самое главное. Мы потеряли приобретенное не за годы, а за века, чувство собственной безопасности. Мы эту самую безопасность принимали как должное, как само собой разумеющееся. Мы не замечали, а просто чувствовали ее, и все. И только сейчас, после двух десятков с лишним лет, не все еще, только отдельные люди, начинают понимать, чего мы все лишились. От чего так легко отказались, поддавшись на болтовню и лепет чуждых для нас людей……В итоге, если раньше человек мог сесть с машину и с семьей проехать в любой конец Союза и из сотни раз, единожды (!) мог иметь какие-то неприятности, то сегодня он из сотни раз, и тоже единожды, может не быть ограблен, обижен или вообще лишен всего и самой жизни… А почему? В прежние времена, усилиями государства, семьи, школы, церкви да и всего общества, с детских лет и на протяжении всей жизни, у наших людей на подсознательном, да и на сознательном уровне, сформировались устойчивые, пусть даже примитивные сдерживающе– оградительные барьеры. Человек твердо знал, что можно делать, а что нельзя и что ему за это может быть. У каждого из нас внутри – не важно где, пусть будет в душе, образовался своеобразный барьер, стена, забор, обваловочная дамба, называйте это как хотите. У каждого, заметьте. То есть, с одной (твоей) стороны у тебя своя «ограничительная стена», а с другой стороны – такая же «стена» у другого человека. Здесь как бы двойная гарантированная безопасность: ты не нарушаешь ограничение дозволенного со своей стороны, а другой человек делает то же самое с другой стороны. И это постепенно вошло в плоть и кровь, сознание и поведение. Конечно, чего греха таить – фундаментом тех ограничительных «стен» была действующая нормативная база. Каждый знал, кроме всего прочего, что если он необоснованно посягнет на жизнь другого человека, то обязательно будет лишен жизни своей. Каждый знал (кому было надо) и то, что нанесенный ущерб более 10000 рублей, считался «особо опасным» размером и тоже наказывался «высшей мерой». Не «коммунистическая убежденность», а именно страх наказания делал свое дело и способствовал формированию сознания людей. В значительной мере это сдерживало ситуацию с правонарушениями в обществе. Отсюда вытекало еще много чего. Тогда практически не было такого, чтобы милиция кого-то ловила, а суды – отпускали, скорее все шло наоборот. Мы прожили все эти реформы-перестройки – от Сталина – до нынешней жизни, и можно с абсолютной уверенностью сказать одно, главное: мы буквально взорвали, разрушили устоявшуюся внутреннюю систему безопасности каждого отдельного человека, когда в такое, самое неподходящее время ввели мораторий на смертную казнь. Ввести мораторий в тот период, когда возможны были любые повороты, вплоть до гражданской войны, было не просто ошибкой, скорее это было умышленным действием против всех нас. Теми, кто лоббировал и «пробивал» это неуместное решение, двигали в первую очередь чисто экономические причины, они боялись за себя, прекрасно понимая, что уже нанесенный ими ущерб или еще только предполагаемый, далеко превысил ту связку «10000 рублей» – ущерб в особых размерах и – «вышка», и надо, в первую очередь, обезопасить себя. Их усилиями, скорее всего не безвозмездно, мораторий был принят и все, что годами, пусть даже искусственно, сдерживалось – просто рухнуло. Главной ошибкой в этом действе было то, что не были отделены экономические преступления от чисто уголовных (убийств, разбоев и грабежей). Не зря все эти противоправные действия постепенно стали объединяться в одно сплошное зло, и вместе, вакуумно, ушли от смертной казни. Вышло так, что стараниями пресловутого «бизнеса», смертная казнь начала обходить и профессиональных убийц и насильников детей и многих других. Появилось новое явление – «презумпция безнаказанности». Пресловутое «пожизненное» стало стимулом еще до совершения преступления, убийство сняли с предохранителя. А такой «предохранитель» таки был и у чистого дебила и любого потенциального, даже профессионального убийцы. Смерть – за смерть – это на 50 %, т. е. в первичной фазе агрессии или готовящегося преступления, все-таки сдерживало. А сегодня ментальность сознания потенциального убийцы – «меня все равно жизни не лишат, а там будет видно, что будет. Убью» – позволяет преступнику преодолеть тот предохранительный страх перед будущим возмездием. «Не убьют – и ладно, значит, я убью «– вот стержень современной преступности. Богатые не боятся «пожизненного», так как знают, что будут жить в тюрьме, как в звездной гостинице. А там вдруг амнистия, а вдруг смена власти, да мало ли что еще может быть! Главный вывод – «пожизненного» не боятся! Смерти боялись, а его – нет. И не будут бояться, человек так устроен. А разносторонний лепет о том, что жизнь в тюрьме – хуже смерти, вызывает у убийц только смех. Хуже смерти еще ничего не придумали, поэтому вернуть ту осознанную сдержанность в обществе уже вряд ли получится. Сделано непоправимое. Но жить-то надо. Не надо «выставляться хорошими» перед миром, штампуя «гуманные» акты. Весь цивилизованный мир это уже прошел и жестокими мерами научил (заставил) своих людей соблюдать определенные нормы жизни. А мы теперь хотим сразу тоже туда, в их компанию. Демонстрируем свою гуманность перед другими, а преступность просто обвально растет. Так мы для кого вводим мораторий – для других или для себя? Хотим красиво выглядеть по документам? Так бьют не по паспорту, а, извините, по морде. И если нас хвалят где-то за гуманность, то значит что-то не то мы у себя делаем. Те, кто нас упорно толкал и продолжает толкать по этому пути, – скорее всего не заинтересованы в том, чтобы порядок в нашей стране все же был восстановлен. И те судьи высших инстанций, которые так оперативно застолбили и продолжили мораторий на смертную казнь, скорее всего не ездят на «Невском экспрессе», не ездят по городу и не живут в своих жилищах без солидной охраны, иначе не выступили бы так категорично против смертной казни в нашей неопределившейся стране и в такое время… И еще. Чтобы убрать лепетания о «невинно осужденных», поставим рядом список невинно убиенных, да прибавим ко вторым изувеченных изнасилованных детей, и сравним списки по количеству. Думаю, сразу и навеки онемеют все правозащитники, так как не прикусят, а пооткусывают свои языки от того сравнения. Не надо путать судебные ошибки с наглым умышленным убийством, которое должно быть обязательно возмездным… Введение моратория или отмена смертной казни в такое время и в такой стране – это явно антиобщественные деяния. Мы или перебьем друг друга, или одна половина общества будет чувствовать себя постоянно под прицелом, а вторая – сидеть в тюрьме, т. е., на шее у первой половины и ждать амнистии или смены власти…Высшую меру – надо обязательно установить, вернее – восстановить, для того, чтобы все знали, что их ждет, по-закону. Другое дело – объективное применение этой меры…

817…Учет и обратное ему действие – контроль, стоят как бы на двух основных опорах – обязательности и интересе (прямом и обратном).

Под обязательностью надо понимать наличие нормативных правовых актов, обязывающих вести учет и отчетность в определенном едином порядке, а под интересом – интерес хозяина, неважно, будет это частное лицо или государство, в достоверном отражении, как всех учетных действий, так и итоговых результатов. Или, наоборот, интерес в искажении учета.

Отсутствие или ненадежность одной из этих своеобразных опор (обязательности и интереса) учета, обязательно скажется на жизни любого коллектива и общества в целом. Если хотите уничтожить предприятие, отрасль, регион, а по-большому счету, и государство – начинайте с ликвидации учета и контроля – успех будет обеспечен. Всеобщее целенаправленное пренебрежение к учету, позволило «не заметить», как мы обворовывали себя (сами). Конечно, каждый брал (крал) то, что мог унести (увезти): один ведро комбикорма или яблок, другой увозил что-то машинами, третий воровал госфонды или целые предприятия, даже отрасли и недра. В итоге мы получили жуткое образование – обворованное по всем позициям Общество…