Януш Корчак - Кайтусь-чародей
А как они мигом чуют, что Кайтусь получил чаевые? Сразу кто-нибудь подойдёт и предложит:
– Сыграем в картишки?
– Давай.
Кайтусю известно, что карты краплёные. Проиграет он быстренько полученный доллар и идёт спать в коридорчик. При этом знает, что трижды его ударят дверью, когда ночные дежурные будут возвращаться к себе в кубрики.
А, да всё равно – ненадолго это.
Пусть только пароход причалит к порту.
Как-то, отдежурив, вышел Кайтусь на палубу, смотрит на море и думает: «Бедный Майкл. Лежит сейчас в больнице, а может, умер. Он уже тогда был болен».
Кайтусь ведь поступил на место Майкла. Он хорошо помнит бледного мальчика с печальной улыбкой. И отлично знает нынешних своих сотоварищей, с которыми доктор тогда не позволил ему играть. Сходя с парохода, Кайтусь – «король пловцов», чудо-боксёр, будущая кинозвезда – дал каждому из них, когда они стояли, склонясь в низком поклоне, по десять долларов.
Однажды Майкл дежурил в бассейне. Он как раз подавал Кайтусю полотенце и вдруг зашёлся в кашле. Побагровел – видно было, как он пытается сдержаться, не раскашляться. Преподаватель гимнастики мгновенно вырвал у него из рук полотенце, и после этого Кайтусь видел Майкла всего один раз – когда тот протянул руку за чаевыми и тихо прошептал:
– Спасибо.
Смотрит Кайтусь на море и думает: «То ли эти ребята добрые, то ли злые, а может, вовсе не злые, а просто испорченные?»
Сегодня он был свидетелем спора между ними. Один грозился:
– Дождёшься у меня, ворюга. Если не отдашь двадцать центов, я расскажу «рыжему», откуда у тебя этот карандаш. Думаешь, я не видел? Я и в темноте отлично вижу. В кинозале тот киношный сопляк что-то написал и положил карандаш на стол. А ты, подавая лимонад, свистнул его.
– Расскажи, а я расскажу, как ты стырил в буфете бутылку вина. Карандаш-то я отдал «рыжему», а вино ты сам вылакал.
Только теперь Кайтусь понял, почему он тогда не нашёл серебряный автоматический карандашик. И странно ему, как это можно украсть и при этом мило улыбаться, кланяться человеку в пояс, а потом называть его сопляком.
И так всюду и всегда. Почему существуют бедные и богатые? Почему они друг друга ненавидят?
Ведь солнце же для всех светит одинаково.
Смотрит Кайтусь на море, на небо, на заходящее солнце. Слушает, как напевает пассажир первого класса, итальянский дипломат, с которым «рыжий» велел быть особенно услужливым.
– Отвечай ему только по-итальянски. И сам на этом заработаешь, и пароходу рекламу сделаешь.
Но итальянец лишь издали с интересом поглядывал на Кайтуся, но заговорить ни разу не заговорил.
Зато другой пассажир частенько окликает Кайтуся, улыбается ему.
Бои называют его «нищий», потому что одет он всегда неряшливо, или «слепой» – он иногда носит синие очки.
Вот и сейчас он в этих очках.
– Что, малыш, не спишь?
– Не сплю, сэр.
– Морем любуешься?
– Да, сэр.
– И размышляешь?
– Размышляю, сэр.
– Тяжело, наверно, тебе. Грустишь, да? Выпей капельку.
Кайтусь протягивает руку и вдруг чует запах того же самого вина, что на кладбище и в цирке.
– Пей, пей, крепче спать будешь.
Но Кайтусь внезапно выбил из рук пассажира стопку и крикнул:
– Сгинь, призрак проклятый!
«Нищий» схватился за поручни, издал протяжный стон, похожий на вой, и – сгинул, словно его и не было.
Оглянулся Кайтусь, но на палубе никого. Только вдалеке стоит спиной итальянец и напевает. Значит, не видел ничего.
Кайтусь спустился в кубрик.
– Можешь спать с нами. Теперь мы видим: ты добрый товарищ. А в коридорчике неудобно, все тебя будят.
– Спасибо.
…В кубрике Кайтуся не будят, но он всё равно не спит.
Теперь он знает своего врага. Тот опять хотел его напоить, потом утопить, а может быть, опять толкнуть на какие-нибудь глупые выходки. Нет, Кайтусь на это не пойдёт. Не для того он стал чародеем. На такие штучки способен любой шалопай-младшеклассник – и даже без вина из серебряной стопки. А вдруг враг станет мстить? Ну и пусть. Кайтусь теперь убедился, что он сильней врага. А что делать завтра, когда обнаружится, что «нищего» нету на пароходе? Признаться, что он последним видел его и даже разговаривал?
Однако старик в синих очках преспокойно вышел к завтраку. Как ни в чём не бывало, как будто это вовсе не он.
– Почему ты хотел меня погубить? – грозно спрашивает его Кайтусь.
– Тебе показалось. Ничего не знаю, ничего не помню.
– Берегись. Не становись у меня на дороге, пожалеешь, – пригрозил ему шёпотом Кайтусь.
В последний день плавания судовое радио сообщило, что новый фильм «Сын гарнизона», шедевр таинственного мальчика-кинозвезды, идёт уже во всех кинотеатрах Европы. Было передано заявление кинофирмы: «Если мальчик похищен, мы найдём его, чтобы он снялся в новом фильме. Если же его поглотило море, “Сын гарнизона” будет единственным и оттого ещё более драгоценным памятником его таланту».
– Эй, нá тебе на кино, чтобы не думал плохо о нас. Мы же знаем, у тебя нет денег, ты все проиграл в карты.
Улыбнулся Кайтусь. Попрощался и ушёл.
Изменил облик и одежду.
Поезд отходит через четыре часа. Как убить время? Пошёл Кайтусь в кино.
Подумал, может, приятно ему будет увидеть себя на экране. Оказалось, ни капельки. Да, его мечты о славе были наивны. Цветы вянут, овации стихают, огни гаснут. Человек возвращается домой усталый, невесёлый и ещё более одинокий. В славе хорошо только одно: что она радует и трогает людей, притягивает и восхищает, приносит людям пользу. Но это благо, которое может быть только тихим и близким, лишь для своих и для тех, с кем встречается сам человек, а не его изображение или имя.
Узнаёт Кайтусь в массовых сценах бедных актёров из жестокого города. И не себя он видит на экране, а свои воспоминания.
Хватит! Глянул Кайтусь на часы, не стал досматривать до конца. Побродил по богатым улицам, потом по бедным.
«Всюду одно и то же. Уж лучше подождать на вокзале…»
Купил газету, ищет известия из Варшавы: уже завтра он увидит её.
Поезд тронулся, и сердце забилось сильней.
Может, заехать по пути в Затишье? Ему там будут рады.
Нет, не стоит. Домой – к своим – к себе!
В купе, кроме Кайтуся, только один пассажир, какой-то господин с чёрной бородой. Места хватает, можно лечь, вытянуться после долгих ночей, проведённых в тесном коридорчике.
«Спать, спать».
Вынул Кайтусь из чемодана резиновую подушку, надул её, заткнул пробкой, чтобы воздух не вышел.
Вагон покачивается, колёса стучат на стыках. Приятная мелодия, дорожная колыбельная.
Вдруг раздался оглушительный грохот. Вагон рванулся вверх, замер, накренился, ещё раз резко дёрнулся – перевернулся. Погас свет. В темноте крики, стоны.
Кайтусь слетел с полки. «Жив. Не ранен, цел», – мелькнуло в голове.
Как вылезти? Та часть вагона, где двери, разбита, расплющена. Кайтусь лезет к окну, которое теперь оказалось на потолке.
А стоны, крики, мольбы о помощи всё громче. И в довершение всего – пожар.
Сгорел бы Кайтусь живьём, но вагон оторвался и слетел с насыпи, в стене образовался пролом.
Кайтусь уже почти вылез, как вдруг услыхал умоляющий голос:
– Антось, спаси!
Кто зовёт его на помощь? Кто узнал его?
– Спаси! Я всё тебе расскажу.
Это его попутчик, придавленный стенкой вагона. Пламя пожара освещает смертельно бледное лицо. Кайтусь с изумлением видит, что у раненого отклеилась борода. Это – итальянец с парохода.
– Помоги… Тебе просто, ты же волшебник…
Через минуту незнакомец лежал на траве вдали от горящего поезда.
– Спасибо. Теперь слушай. Я – сыщик Филипс. Ты заслужил награду. Мне всё известно. Я отправил в Варшаву телеграмму, чтобы тебя арестовали на вокзале. Я хотел договориться с тобой, но он мне помешал. Тот «слепой» на пароходе. Я всё видел в зеркальце: оно всегда при мне. Берегись его – он едет этим же поездом. Я шёл за тобой по пятам. Остров ты сам затопил, а не артиллерия. Кассир сказал, что какой-то мальчик хотел купить билет до Парижа. В дороге ты где-то задержался. Боксёрского матча я не видел, но выступление в бассейне видел, а потом за тобой в Голливуд… В шапке-невидимке ты раздавал безработным золотые монеты, а они их теряли… Одной рукой вытащил из грязи автомобиль… Потом исчез из-под носа… Концерт Грея… Тебя похитили… Ты от них убежал… Я за тобой на пароходе… Он всё вредит… Он… едет… Враг… Устроил крушение… Не я… Не сердись… Прекрасная смерть… Да, сообщи… Филипс погиб…
Кайтусь снял с его лица отклеившуюся бороду и закрыл ему глаза. Сложил на груди руки.
Глава 17
Кайтусь дважды арестован. Трижды избежал смерти. Улучшенная шапка-невидимка. Унесён вихрем
