Наталья Корнилова - Проданный смех
В центральном пожарном отделении города Саратова меня встретил сурового вида дежурный. На мою просьбу позвать Петю он уточнил, какого именно. Пришлось играть дурочку.
– Понимаете, я с ним познакомилась… несколько дней назад. – Я покраснела, что было совсем нетрудно в условиях адской жары. – А он мне не звонит.
– И что? – нимало не смягчаясь, переспросил дежурный.
Черт, забыла про мужскую солидарность. Если тут Петя и есть, то этот цербер меня стопроцентно не пропустит, если я так и буду играть мямлю, которая бегает за мужиком. Может, этот Петя женат на сестре этого дежурного. Эх, Машка, чего-то ты совсем расклеилась!
Я собралась и рявкнула:
– Я беременна, между прочим! А он от меня скрывается! И если вы его не позовете, я буду сидеть здесь, пока он не выйдет. И учтите, – я ядовито прищурилась, – вам не удастся меня выгнать!
Последнее было чистой правдой. Пусть только попробует меня выставить. Не уйду! В вестибюле хотя и пахло бензином, но было чисто и очень прохладно. Мой грозный тон сработал. Дежурный побледнел и нажал на кнопку на коммутаторе, что-то пробормотав в трубку. Вскоре прибежал мужчина, чье лицо имело цвет, идентичный цвету красного костюма.
– Что? – с порога каморки дежурного, где я расположилась как «беременная» и уставшая, завопил он. – Что за бред? Девушка, вы кто такая?
Прибежавший Петр, судя по виду, имел холерический темперамент, однако, увы, это был не тот, кто мне нужен. Натуральный блондин, да еще и с усами.
– Это не он! – заявила я. – Мой был брюнетом. Жгучим, прекрасным брюнетом, с проникновенными черными глазами. Похож на Александра Цекало (мне его так описала Елена Рыжова). Есть у вас такой?
Петр-блондин опешил, хватая воздух ртом, как рыба, вытащенная из аквариума, а дежурный смотрел на меня, как на сумасшедшую.
– Брюнет у нас только Дмитрий, – наконец выдавил он. – Но ему пятьдесят…
– Ах, обманщик! – картинно возмутилась я и поднялась. – Ну берегись!
Я вышла из каморки, чувствуя, как мне в спину вперились два обалделых взгляда. Ну подумаешь, клоунессой побыла. Зато узнала все в два раза быстрее, чем если бы убеждала по-человечески, что увидеть Петю мне просто жизненно необходимо. В этой бригаде нужного мне Петра нет, и нечего тратить время на создание хорошего впечатления!
Сценка с «беременной» стала моей палочкой-выручалочкой. Еще в двух саратовских бригадах – Заводского и Ленинского районов – Петра-брюнета также не оказалось. Был русоволосый, бритый, длинноволосый байкер, рыжий… В общем, всех мастей, кроме брюнета.
Остался Энгельс.
В пожарной команде города меня ожидал сюрприз. Не успела я зайти и принять знакомый уже оскорбленный вид, как дежурный расплылся в улыбке.
– Петю? – предупредил он мой вопрос, едва не давясь от смеха. – С проникновенными черными глазами?
Я удивленно посмотрела на него собственными глазами, пусть не такими проникновенными, и кивнула. Слухами земля полнится…
– В отпуске! – развел руками дежурный.
Чует мое сердце, мою «беременную» хотят наколоть. Треклятая мужская солидарность плюс разумное опасение Пети перед встречей с неизвестной девицей, которая утверждает, что ждет от него ребенка.
– Если не покажете мне приказ о его отпуске, я устрою скандал! – прошипела я, проводя титановыми ногтями по стеклу вахтенной. Сам по себе неприятный звук, да еще и моя физиономия, которая в данный момент должна была выражать смесь отчаяния и решимости, привели дежурного в трепет. Смех моментально потух в его глазах. Он обеспокоенно посмотрел на меня, словно прикидывая, кинусь ли я на него, если он пригрозит вызвать милицию? Я глазами показала, что кинусь.
– Не буяньте тут, женщина! – посуровел он. – А то я милицию вызову.
– Вызывайте! – кивнула я. – Пусть этот подлец получит по заслугам. Я подам на него в суд! Он… он алименты мне будет платить! – Голос мой послушно задрожал. – А вам… вам должно быть стыдно! Мне, между прочим, плохо уже от этой беготни! А вы… (всхлип)… вы животные! Все до одного.
Дежурный терпел мои «рыдания» ровно полминуты. У него были седые виски и далеко зашедшая лысина. Лет пятьдесят, не меньше. Обручальное кольцо на пальце. Наверняка, если не дочка, то хотя бы племянница моего возраста есть, так что мужское сердце должно дрогнуть!
И оно дрогнуло.
– Ну, девушка, ну не надо так расстраиваться!
– Вам легко говорить! – самозабвенно всхлипывала я, бормоча что-то про мать-одиночку, которой так нелегко в нашем жестоком мире…
Дежурный наконец вышел из своей каморки и из предосторожности запер дверь. Усадил меня на стул для посетителей.
– Сидите тут, я сейчас. Только глупостей не делайте.
Я послушно кивнула, размышляя, что именно он имеет в виду под словом «глупость». Например, выпить воды из сифона – это глупость или нет? Дежурного не было минут пять. Вскоре он спустился, приведя с собой мужчину с очень усталыми видом. Мужчина был в белом халате. Врач, что ли? Ну да, конечно. Истеричку стоит успокоить, а заявление мне никто показывать не будет, размечталась.
Мужчина в белом халате оказался очень молодым и брюнетом, представьте себе, с черными глазами. В профиль он напоминал орла, даже скорее ястреба. Полненький, но в общем симпатичный. Бейджа на верхнем кармане халата не было, так что имя его осталось для меня загадкой. Действуя по интуиции, я очень правдоподобно изобразила полуобморочное состояние.
А вскоре уже лежала на кушетке медицинского кабинета пожарной части города Энгельса.
Муниципальная кушетка оказалась не такой уж и жесткой, а молодой врач очень даже интересным. Делая мне укол, он открыл свое запястье с внутренней стороны. Там была татуировка «Москва», написанная латиницей. Москва? Необычная тату для провинциала. Хотя вполне возможно, что он там учился.
– Какой у вас срок? – спросил он, сунув руки под воду.
– Три недели, – придумала я.
– Токсикоз не мучает?
– Нет, слава богу.
– Абортов ранее не делали? – продолжал допытываться врач.
Я возмутилась. Ему-то какое дело!
– Вы не мой гинеколог! – ответила я с достоинством. – И не стоит задавать мне вопросы, которые не имеют к делу никакого отношения.
– Где вы работаете, можно узнать?
– В библиотеке!
– А с Петром где познакомились?
– Послушайте…
– Нет, вы ответьте, – настаивал врач. Его глаза внимательно всматривались в мои непонятно по какой причине.
– На теплоходе. Прогулочный рейс. Дискотека там, все такое…
– Он представился Петром, который работает в пожарной команде города Энгельса? – спросил врач. Да что это он мне допрос устраивает?
– Да, а что? – с вызовом спросила я.
– А то, милая моя, что вы врете!
– Что?! – Я опешила.
Врач встал со стола, на краешек которого он уселся, и подошел очень близко ко мне. Вплотную. Повеяло угрозой.
– В нашей команде всего один Петр – я. Про заявление об отпуске вам наврали. Очень интересно узнать, зачем вы придумали эту историю?
Я растерялась. Честно говоря, не ожидала такого поворота.
Но, если уж меня приперли к стенке, лучше всего сказать правду.
– Петр, вы правы, – обаятельно улыбнулась я. – Я, конечно, не беременная и тем более не имею к вам никаких личных претензий. Просто мне нужно было вас найти, а с помощью актерской игры это было проще всего. Ну кто бы мне, посторонней женщине, стал давать сведения о работающих в пожарной команде? Да в любой мало-мальски серьезной организации меня бы и на порог отдела кадров не пустили. Так что извините, но это была производственная необходимость.
Петр выслушал объяснение и чуть улыбнулся. Вернее, сказать «улыбнулся» было бы не совсем точно – он слегка прищурил внешние уголки глаз, но это сразу же сделало его лицо милым и добродушным. Только ястребиный нос портил впечатление, напоминая, что человек, стоящий передо мной, может быть агрессивным и опасным.
– Остается похвалить вашу изобретательность, – склонил голову Петр. – Но зачем я вам понадобился?
– Вам знакомо имя Заречная Ольга Алексеевна?
По тому, как помрачнело лицо медика, я поняла, что имя ой как знакомо.
– Кто вы? – кратко бросил он, отходя к окну. Я показала удостоверение. – Не возражаете, если я закурю?
Вообще-то я возражала – курить у окна означало стоять ко мне спиной, то есть я не буду видеть его реакции на мои вопросы. Да и что это такое вообще – относится к разговору о пропавшей девушке (которая, по слухам, была его любовью), как к обычному трепу?!
– Сигареткой угостите? – попрошайкой подошла я к нему. В мирной жизни я не курю, но иной раз жертвую своими принципами ради дела.
Сигареты были некрепкие, и все же с непривычки я могла закашляться. Я старалась не втягивать дым, прсто набирая в рот и выпуская. Чтобы не выглядеть слишком неопытной в курении, я большую часть разговора держала сигарету в руке, якобы забывая затягиваться, увлеченная разговором.
