Ольга Баскова - Все свидетели мертвы
– Сестренка моя! Неужели я тебя нашла?
Она чуть не задохнулась от волнения:
– Да, мы нашли друг друга. Неужели расстояние помешает нам увидеться?
Наталья немного помолчала и ответила:
– К сожалению, я почти не встаю с постели. У меня сильный артрит. Но, если ты в добром здравии, можешь приехать к нам. Лизочка будет сопровождать тебя до самого Сиднея. Кстати, как ты себя чувствуешь?
– Болят суставы, и сильная слабость, – призналась Пономарева. – Наверное, возраст дает о себе знать.
– Вот поэтому ты просто обязана приехать ко мне, – произнесла Наталья.
– Как же я отправлюсь назад? – спросила Софья Михайловна. Сестра рассмеялась:
– Можешь оставаться тут навсегда. У меня есть деньги, и я обеспечу тебе хороший уход. Решайся, все зависит от тебя.
Потом они еще о чем-то говорили, в основном рассказывая друг другу о своей жизни. И Пономарева обещала подумать насчет переезда в Австралию. Сначала ее беспокоило, что же делать с квартирой, но потом она решила: напишет дарственную на внучку сестры, пусть та делает с ней, что хочет – продает или оставляет. В тот же день она объявила о своем желании Лизе, и та покраснела:
– Я приехала сюда вовсе не за вашей квартирой. Мне ничего от вас не нужно. Мы ведь далеко не бедные, бабушка, наверное, вам все рассказала.
Пономарева покачала головой:
– Не отдавать же ее государству, если у меня есть близкие родственники.
– Нет, я не согласна, – Лиза всячески открещивалась от подарка, и Софья Михайловна полюбила ее еще больше.
– В конце концов, – заметила актриса, – когда я перееду к вам в Австралию, можешь вернуться сюда и продать ее. Я уже слишком стара, чтобы заниматься подобными вещами. А ты молода и умна. Начни я это дело, меня обязательно обманут. А ты справишься и привезешь вырученные деньги в Сидней. Я тоже хочу внести свою долю в ваше хозяйство. Тебе неудобно принимать от меня подарок, а мне неудобно садиться на вашу шею. Правда, в этом есть логика?
Лиза пожала плечами:
– Раз вы настаиваете…
– Настаиваю. Теперь понятно почему?
Девушка вздохнула и согласилась. На следующий день дарственная была оформлена, и Лиза стала собственницей квартиры и начала готовить документы Пономаревой для объезда в Австралию. Актриса напоследок решила устроить в театре прощальный бенефис на радость тем, кто давно мечтал о том времени, когда Софья Михайловна покинет труппу. Сегодня она последний раз играла в спектакле «Гамлет» Гертруду, мать Гамлета. Боже, сколько доставалось ей за эту роль, особенно в последние годы! Дескать, она сильно стара для датской королевы и способна только рассмешить зрителей. Пономарева улыбнулась и взглянула на настенные часы. Сейчас придет гример. Женщина распустила волосы, провела по ним расческой и поморщилась. Уже несколько недель они просто вылезали клочьями. Хорошо, что все ее роли предусматривали парики. Да, возраст есть возраст. Душа осталась молодой, а вот тело подводит. Актриса вздрогнула, когда распахнулась дверь и гримерша, женщина неопределенного возраста, очень искусно загримированная, зашла в комнату.
– Готовы, Софья Михайловна?
Актриса открыла рот и схватилась за сердце. Она как-то сразу побледнела, и гример участливо склонилась над ней:
– Вам плохо?
Пономарева силой заставила себя покачать головой:
– Все нормально, Света. Наверное, просто устала. Знаешь, с этим отъездом столько дел, хотя Лиза и взяла на себя основные заботы.
Гример ловко орудовала кисточками:
– И охота вам тащиться в такую даль?
– Мне охота увидеть свою родную сестру, – сказала Софья Михайловна. – Она очень больна и не может приехать. Значит, придется собираться в дорогу мне.
Гример пожала плечами:
– Не жалко навсегда покидать Родину?
– Я родилась и выросла в другом городе, – бросила актриса. – Так что с Приреченском меня мало что связывает. Разве только театр, но и отсюда бы мне в скором времени пришлось уйти. И я осталась бы совсем одна в пустой квартире. Разве это хорошо? Не лучше ли умереть на руках моих близких?
Светлана вздохнула:
– Впрочем, вам виднее. Может, вы и правы. Давайте я помогу вам одеться.
Пономарева встала, чтобы надеть платье Гертруды, но тут же тяжело опустилась на стул.
– Голова кружится, и сердце болит.
Света дотронулась до нее:
– Может, позвать врача?
Актриса отстранила ее и заставила себя подняться:
– Не нужно. Еще, чего доброго, он отправит меня домой. А этого нельзя допустить. В сегодняшнем спектакле я должна сыграть, чего бы мне это ни стоило.
Гример помогала ей одеваться.
– Желаю удачного выступления.
– Тем более оно последнее, Светочка.
Пошатываясь, женщина вышла из гримерки. Режиссер давал актерам последние наставления. За кулисами слышался шум из зрительного зала. Заметив Пономареву, идущую нетвердой походкой и бледную даже под слоем грима, он участливо спросил:
– Вам плохо?
– Волнуюсь за свое выступление, – теперь, казалось, болело все тело. Ноги сводила судорога, к горлу подступала тошнота. Софья Михайловна порадовалась, что ничего не ела с утра. Ее тошнило уже тогда, только приступы были не такими сильными. Ей стало по-настоящему страшно. Иногда подобными признаками сопровождается инфаркт. Не дай бог, он свалит ее прямо на сцене. Боже, только не сегодня, не сейчас и уже не в этой стране! Женщина старалась припомнить все молитвы, однако ни одна не пришла на ум. Впрочем, это было неудивительно: она никогда не молилась. Когда начался спектакль, Софья Михайловна ничем не показывала свое состояние и играла как обычно. Никто не подозревал, как тяжело ей давалось каждое слово! Как назло, зал был битком набит, люди знали: их любимая актриса покидает сцену. Они пришли на нее, и ей нужно сыграть для них. Несколько раз Пономаревой казалось, что она теряет сознание, однако усилием воли удавалось возвращать себя в реальность. Наконец приблизилась финальная сцена, и женщина немного расслабилась. Скоро конец ее мучениям! Да, придется показаться врачу, иначе она не доедет до Сиднея. Откуда-то издалека до нее донеслись слова Николая Саенко, игравшего короля:
– Ваш сын одержит верх.
Пономарева открыла рот. Каждое слово давалось с невероятным трудом. Она не узнавала своего голоса:
Он потен и устал. Возьми платок мой,Отри лицо, мой Гамлет. КоролеваПьет за здоровие твое.
Софья Михайловна с удовольствием глотнула холодной воды, которой наполнили кубок. Реплики Гамлета и короля, казалось, слились в одну.
– Сударыня моя.– Не пей, Гертруда.
– Мне хочется; простите, сударь, – прошептала она и упала на холодный пол. Пономарева уже не слышала злого возгласа Саенко:
– Старая проститутка! Она уже ни на что не способна!
Никто не бросился на помощь актрисе до конца спектакля. Когда закрылся занавес, Николай презрительно посмотрел на нее:
– Вставайте, дражайшая Софья Михайловна. Спектакль закончен. Вы же не хотите пропустить свой блистательный выход для поклона.
На его удивление, женщина не шевелилась. Он дотронулся до нее рукой. Не скрывая отвращения:
– Софья Михайловна, перестаньте.
Занавес раскрылся, и послышались аплодисменты. К Саенко подошла Лилия Порывайло, игравшая Офелию:
– Вы что тут затеяли?
Николай растерянно взглянул на нее:
– Кажется, она того…
Возле них толпились другие артисты.
– Что произошло?
Зрители громко скандировали:
– Пономарева!
На сцену выбежал побледневший режиссер:
– Где Пономарева?
Кланявшиеся артисты указали ему на неподвижное тело. Режиссер охнул:
– Опускайте занавес! Вызываем «Скорую».
Когда приехали врачи, уже было слишком поздно. Им осталось только констатировать смерть.
– Вот и все, – закончила свой рассказ Валерия Станиславовна. – Она умерла, как настоящая артистка, на сцене. Что может быть прекраснее!
– И какой диагноз ей поставили? – поинтересовалась Зорина. Гладышева удивленно посмотрела на нее:
– Я понятия не имею. Наверное, сердечная недостаточность. И потом, возраст, моя девочка. И эти свалившиеся на ее голову родственники. В наши годы, моя дорогая, может стать плохо и от радостного известия.
Журналистка вскинула брови:
– Вы сказали, она жаловалась, что в последнее время у нее стали выпадать волосы?
– Да, Соня сама говорила мне об этом. Как и наша гример, – кивнула актриса, – но ведь это тоже возраст, разве не так?
– А ее внучка? Где она сейчас? – спросила Зорина. Валерия Станиславовна развела руками:
– Ну откуда же я знаю, моя дорогая? В последний раз я видела ее на похоронах.
– Софья Михайловна не сомневалась, что эта Лиза – действительно ее настоящая родственница? – задала Катя следующий вопрос.
Валерия Станиславовна пожала плечами:
– Не знаю, наверное. Кем же она еще может приходиться?
Больше пожилая актриса не могла припомнить ничего существенного. Попрощавшись с ней, Зорина решила наведаться в квартиру Пономаревой. Возможно, внучка уже пришла. Однако ей снова пришлось поцеловать замок. Когда она в третий раз нажимала кнопку звонка, оглашавшего квартиру трелью, из соседней двери выглянула рыжеволосая соседка и, кутаясь в пуховой платок, поинтересовалась:
