Владимир Гриньков - Заповедник страха
– Ты сам подумай, – посоветовал Шурик.
– Я думал. Ничего в голову не пришло.
– Они играли.
– Кто? – не понял Хмель.
– Эти, в камуфляже. Я думаю, это у них игра такая: в лесу выслеживать жертву, как у вас. Только вы краской друг в друга пуляли, а у них всерьез. Вот был негр. Он прятался, его искали «охотники» с краской, а параллельно рыскали эти отморозки. Выследили негра, замочили, труп спрятали, исчезли. Все шито-крыто. Это просто такая жестокая игра. Я бы еще сомневался, если бы они не убили толстого Жору. Концы рубили. Понимаешь? Это Жора все организовывал. Есть игра дешевая, с краской, а параллельно есть игра крутая, дорогая и только для своих. Это такой аттракцион для богатых буратин.
– В прошлый раз убили негра. А в этот мочили всех подряд.
– Они лажанулись, – уверенно сказал Шурик. – Они убили не того. Должны были тебя убить, а по ошибке завалили одного из «охотников». Ты от «охотников» сбежал и затаился. Они тебя выслеживали. Оставили в деревне засаду, одного из своих. Он сидел там, прятался. Он был один. От всех отдельно. Это его и погубило. Отморозки его выследили и убили. Вместо тебя. Перепутали. Решили, что если он один – то это ты. А тем временем поднялась суматоха. «Охотники» искали своего пропавшего друга. Отморозки поняли, что ошиблись. И тогда они стали мочить всех подряд.
– С перепугу, – понимающе кивнул Хмель.
– Да не боялись они ни фига, – сказал Шурик из темноты. – Все обмозговали и приняли решение: рубить концы. Они ведь убили парня не чета тебе. Кто ты? Сирота, с работы выгнали, в Москве у тебя ни кола ни двора. Никто бы не искал. А у того парня – родственники, друзья и сослуживцы. Слишком шумная история получается. Поэтому лучше сделать так, чтобы никаких следов. Ну, поехал в лес. Ну, известно даже, с кем. Не вернулся. И никто не вернулся. Где искать? Точное место неизвестно. Ладно, нашли бы через полгода-год сгоревшие машины. А трупов нет. Нет трупов – нет следов. Такой вот был у них расчет. Я думаю, что стопроцентно моя версия проходит. Потому что мы ничьих трупов так и не обнаружили, заметь. Вот этот отморозок, который остался в живых, он всех попрятал. Прибрал. Он еще надеется выкрутиться. Один только ты ему мешаешь.
– Я-то тут при чем?! – нервно сказал Хмель. – Я его не видел даже!
– Он не уверен, что ты его не видел. Это раз. Ты его голос слышал. Это два. И это очень важно. Ты – единственный, кто сможет его опознать, хотя бы по голосу. Ты – последний свидетель.
* * *Шурик растолкал спящего Хмеля ранним утром.
– Что?! – вскинулся Хмель.
Сел на диване – будто и не спал.
За окном серо, несолнечно – еще слишком рано.
– Метнись в магазин, – сказал Шурик. – Купи чего-нибудь пожрать. Деньги есть?
– Нету.
– На, – сказал Шурик и протянул пятьсот рублей.
Хмель вздохнул.
– Я бы еще поспал, – признался он. – Давайте позже, а? Спросонья есть не хочется.
У него снова слипались глаза.
– Позже людей будет много, – сказал Шурик. – И обстановку будет сложно отследить.
С Хмеля сонливость как рукой сняло. Уперся в Шурика взглядом.
– Так надо, – сказал тот. – Я тебя специально выпускаю.
Значит, все правильно Хмель понял.
– Мы вместе пойдем? – спросил он.
– Пойдешь один, – ответил Шурик. – Но ты не дрейфь. За тобой присмотрят. Тут полно наших. Я же говорил. Иди спокойно, не озирайся. Тот магазин, что на углу. Только туда и обратно.
Ловля на живца.
Хмель стал одеваться с обреченным видом. Шурик уловил его состояние, сказал, чтобы приободрить:
– Грибника не бойся. У него оружие такое, что издалека не пошмаляешь, надо близко подходить, в упор чтобы. А его к тебе не подпустят, наши пацаны дело знают.
Хмель вышел из квартиры и сам запер дверь. Вызвал лифт, поехал вниз. Из лифта выходил, как путь на плаху начинал – на непослушных ногах. Из дверей – во двор. Прохладное утро. Хмель вздрогнул всем телом. Никого. Даже дворник еще спит. Хорошо менту этому говорить – не озирайся. А Хмель шел и озирался. Страшно так, что дышать забываешь. Хмель все время ускорял шаг, и в круглосуточно работающий магазин он уже вбежал. Здесь были люди. Хмель метнул взглядом по лицам. Тетка-продавец, ночной охранник, грузчик – этих он знал. Покупатели. Трое. Все порознь. Незнакомые. Один на ногах плохо держится, возраст под полтинник – этого можно не бояться. Двое других – молодые и высокие. Хмель настороженно сверлил глазами их спины. Один купил сигарет, другой пиво. Теперь была очередь Хмеля. Он встал у прилавка так, чтобы видеть тех двоих. Один вышел из магазина и через стекло двери было видно, как он закурил сигарету. Второй, который с пивом, замешкался у витрины с колбасой.
– Мне чипсов, – сказал продавцу Хмель. – Две пачки. Пиво «Старый мельник». Светлое. Два. Сыр. Кусочек граммов триста. Сладкой кукурузы банку. Банку шпрот. Пюре картофельное. Импортное есть? Две штуки. Все в ваш пакет.
Пьяный мужичок подошел совсем близко. И вдруг подмигнул Хмелю. Так он свой? Хмель даже опешил от внезапной догадки. Это мент, наверное, переодетый. Хмель ему тоже подмигнул.
– Слышь! – сказал доверительно мужичок. – Ты мне добавь десятку.
От него разило спиртным. Он точно был нетрезв. Сомнение шевельнулось в душе Хмеля. А мужик вдруг резким движением опустил руку в свой карман. Хмель ужаснулся, но не успел ничего предпринять. Парень, который пиво покупал, метнулся к мужику, сбил с ног, рванул из кармана руку, заломил. Мужик взвыл. Рука была пустая. Только посыпалась по кафельному полу мелочь. Парень поспешно обшарил карманы пьяницы. Ничего, кроме мятых десятирублевок.
– Ты чего делаешь? – бубнил охранник, направляясь к странной парочке. – Отпусти его!
– Милиция! – сказал парень, оседлавший пьяницу. – Сейчас закрываем магазин. Никто никуда не уходит. Никто никому не звонит. Иначе будут большие неприятности.
Он продемонстрировал присутствующим милицейское удостоверение. Выглядел при этом раздраженным. Расшифровал себя из-за чепухи. Пустышку вытянул.
– А вы идите, гражданин, – сказал милиционер Хмелю. – Без вас тут разберемся.
* * *Шурик был уже в курсе происшедшего.
– Лажанулись пацаны, – признал он, когда Хмель вернулся в квартиру. – Перестраховались. Кто же знал, что это простой алкаш.
На Хмеля эта история произвела терапевтический эффект. Его фобии потеряли остроту, страхи отступили. Он осознал наконец, что находится под защитой. До сих пор он ощущал себя одиноким зверем, загнанным в угол. Смерть близка, и никаких надежд. И вдруг немного отпустило.
– А я его боялся, – признался Хмель. – Милиционера этого. Я же не знал, что он ваш. Смотрю: молодой, высокий, пиво купил и не уходит…
– Похож на Грибника? – быстро спросил Шурик и посмотрел внимательно.
– Откуда же мне знать? – растерялся Хмель. – Я Грибника не видел.
– Но ты же почему-то испугался нашего сотрудника? Что-то тебя в нем насторожило? Что-то знакомое увидел?
– Молодой, – повторил Хмель. – Высокий.
Замялся, пытаясь отыскать в памяти еще хоть что-нибудь.
– Стрижка короткая! – вспомнилось ему.
– А про стрижку ты откуда знаешь?
– Видеокамеры записали, когда он в спортбаре в меня стрелял.
Шурик молчал, смотрел на Хмеля выжидательно. А что Хмель должен был еще ему сказать?
– Что? – не выдержал Хмель.
– У меня мысль такая появилась… Я, правда, не уверен… Не настаиваю, в общем… Но ты, вполне возможно, Грибника этого знаешь… Может, не очень близко… Но ты мог его видеть где-то раньше. Где-то вы с ним пересекались. Из твоего окружения, в общем, человек.
* * *Ели картофельное пюре, запивали пивом. Под пиво хорошо сыр пошел. За окном поднялось над крышами домов ослепительное солнце. Не такая уж дрянная штука жизнь, подумалось Хмелю.
Дрянная жизнь.
Жизнь – дрянь.
Он стал играть словами.
Жизнь – дрянь. Жизнь – рвань. Жизнь – вонь. Жизнь – вон. Дух – вон. Крах – здесь. Выход – есть.
Выход – какой? Что делать? Надо есть.
Хмель с удовольствием отправил в рот кусочек сыра.
Зазвонил телефон.
Хмель поперхнулся и испуганно воззрился на Шурика. Тот стремительно поставил на стол бутылку с недопитым пивом и сказал, понизив голос:
– Берешь трубку, отвечаешь – все, как обычно…
Хмель снял трубку. Тишина.
– Алло? – произнес Хмель, сделав над собой усилие.
Тишина в ответ.
– Алло! – чуть не закричал Хмель, пугаясь этой тишины.
Короткие гудки. Положили трубку.
– Что? – шепотом осведомился Шурик.
– Ничего. Молчали, а потом – отбой.
– Это Грибник, – сказал Шурик. – Проверил, ты дома или нет. А молчит – это он боится, что прослушка. Не хочет голос свой под запись оставлять.
* * *Следующий телефонный звонок раздался ближе к вечеру. Хмель его ждал, но все равно получилось неожиданно. Он даже вздрогнул. Шурик первым подскочил к аппарату и показывал Хмелю жестом – бери, мол, побыстрее.
