Люси Монтгомери - Энни с острова принца Эдуарда

– Да, это так, – вздохнула Диана, и ей стало не по себе. Не хотелось говорить на эту тему.

Она предпочла бы обсудить с подругой сами похороны и то, как они были обставлены, – к примеру, те белые бархатные одежды, в которые облачили Руби. Мистер Джиллис настаивал на этом: «Джиллисы всегда должны смотреться эффектно, даже на… собственных похоронах!» А какое убитое выражение не сходило с лица Герберта Спенсера, и как истерично рыдала, вне себя от горя, одна из сестер Руби!.. Но Энни не стала бы говорить об этом. Она глубоко задумалась, и не во власти Дианы, почувствовашей вдруг себя одинокой, было проникнуть в ее мысли.

– С Руби Джиллис мы всегда здорово веселились, – вдруг подал голос Дэви. – А на небесах она будет смеяться точно так же, как в Эвонли? Энни, я хочу знать.

– Думаю, что да, – ответила та.

– Но Энни, – попыталась было возразить Диана, и беспомощно улыбнулась, слегка шокированная таким ответом подруги.

– Ну а почему бы и нет, Диана? – серьезно спросила ее Энни. – Думаете, на небесах мы никогда не будем смеяться?

– О, так откуда же мне знать? – замялась Диана. – Почему-то это противоречит некоторым нашим убеждениям. Вот в церкви же не принято смеяться!

– Одно дело церковь, а другое – небеса, – заметила Энни.

– Надеюсь, что вы правы, – с чувством сказал Дэви. – А если нет, то я туда не стремлюсь. В церкви довольно скучновато. Во всяком случае, не стоит торопить события… Я б пожил лет так сто, как мистер Томас Блуэт из Уайтсендса. Он говорит, что прожил такую жизнь потому, что, не переставая, курил, а табак убивает все микробы. А можно и мне скоро начать курить, Энни?

– Нет, Дэви, надеюсь, ты и не притронешься к табаку, – рассеянно ответила та.

– Ну, тогда если микробы убьют меня, – это будет на вашей совести! – заявил Дэви.

Глава 15. Обратная сторона мечты

– Ещё неделька, – и нас снова встретит Редмонд, – мечтательно произнесла Энни. Ей не терпелось вернуться к учёбе, занятиям и редмондским друзьям. Приятные мысли переполняли девушку, стоило ей также подумать о том, что они переезжают в Пэтти-Плейс. И хотя Энни ещё не имела представления о том, как в нём живётся, но ей уже очень хотелось считать Пэтти-Плейс своим домом.

Несмотря на то, что лето было омрачено уходом Руби, всё же произошло много хороших, счастливых событий. Это было время беззаботной жизни под летним солнцем и голубыми небесами, время восторгов; за лето упрочилась старая дружба, и появились новые друзья; Энни научилась поступать более благородно, работать усидчивее, получать от игры большее удовольствие.

«В колледже не освоишь науку жизни до конца, – думала Энни. – Жизнь сама преподаёт нам свои уроки, причём повсеместно!»

К сожалению, последняя неделя счастливых каникул была испорчена: случилось нечто такое, что ни в какие рамки не лезло! О подобных «насмешках судьбы» говорят, что они – это обратная сторона мечты.

– Написали ещё рассказ за последнее время? – добродушно осведомился мистер Харрисон вечером, когда они втроём с Энни и миссис Харрисон пили чай.

– Да нет, – ответила Энни довольно сдержанно.

– Сдаюсь, сдаюсь… Я спросил потому, что миссис Хайрэм Слоан упомянула на днях, что месяц назад на почту принесли объёмистый пакет, адресованный монреальской компании по изготовлению пекарного порошка «Роллингс Релаэбл Бейкинг Паудер.» Она решила, что кто-то вознамерился принять участие в конкурсе на лучший рассказ и, одновременно, рекламной кампании этого пекарного порошка! Победителя конкурса ожидает вознаграждение. Вот я и подумал, что, может, вы решили поучаствовать в нём, хотя миссис Слоан не уверена, что почерк на конверте был ваш.

– Это вовсе не мой почерк! Я видела их объявление о конкурсе, но и не подумала претендовать на это вознаграждение. Унизительно продавать своё произведение под рекламу пекарного порошка! Чем-то напоминает кампанию по рекламе шарлатанских снадобий мистера Джудсона Паркера.

Так размышляла вслух Энни, и не подозревая, что скоро ей придётся испить чашу унижения до дна. В тот же вечер перед ней предстала сияющая Диана. В комнатку в восточном крыле она ворвалась со счастливыми глазами, горящими щеками и с письмом в руке.

– Для вас письмо, Энни! – произнесла она на одном дыхании. – Зашла сегодня на почту и решила, что отнесу его в Грин Гейблз. Откройте поскорей! Если это то, что я думаю, – я буду прыгать до потолка от счастья!

Заинтригованная Энни вскрыла письмо и извлекла из него напечатанное на машинке письмо, которое гласило:

Мисс Э.Ширли

Грин Гейблз,

Эвонли,

Остров Принца Эдуарда.

«Дорогая мадам,

С удовольствием сообщаем вам, что ваш очаровательный рассказ «Победа прекрасной Аверил» был признан лучшим на конкурсе, недавно проведённом нашей компанией. Прилагаем к письму чек на двадцать пять долларов, – ваше авторское вознаграждение. Мы проследим публикацию рассказа в ряде ведущих канадских газет; также ваш рассказ будет выпущен отдельным изданием и распространён среди постоянных покупателей нашей продукции.

– Ничего не понимаю! – беспомощно развела руками Энни.

Диана вся просияла и воскликнула:

– О, я знала, что вознаграждение будет вашим! Я в этом ничуть не сомневалась, поэтому и послала ваш рассказ на конкурс…

– Диана Берри!..

– Ну да, я сделала это, – весело повторила Диана, усаживаясь на кровать. – Стоило мне заглянуть в объявление, как я решила, что это как раз то, что нам нужно. Вначале я хотела спросить ваше мнение, но потом раздумала: боялась, что вы не станете посылать рассказ после того, как уже дважды обожглись на этом. Так что я решила отослать на конкурс ту копию, которую вы подарили мне, и ничего не говорить вам, до поры до времени. Если бы моя затея не удалась, вы никогда не узнали бы о ней и не расстроились бы, получив отказ, так как копии не возвращаются. Но вы победили! Разве это не приятный сюрприз?

Диана не отличалась особой понятливостью, но в тот момент у неё вдруг «открылись глаза»: Энни вовсе не была на седьмом небе от счастья. Вне всякого сомнения, Диане удалось преподнести подруге сюрприз, но оказался ли он приятным?

– Что-то вы не в восторге, Энни, – заметила она.

На лице Энни изобразилось некоторое подобие улыбки.

– Конечно, я не могу не отдать должное вашему самоотверженному стремлению меня порадовать, – медленно произнесла она. – Но, знаете ли, я так поражена, что не могу никак осознать, как все это случилось. Нет, я не понимаю до конца всей этой истории! В моем же рассказе ни словом не было упомянуто об этом… пекарном порошке!

Она сделала над собой усилие, чтобы закончить фразу.

– О, так я же вписала его название сама, – «успокоила» ее Диана. – И глазом не моргнула при этом! Конечно, пришлось тряхнуть стариной и вспомнить добрые традиции нашего Клуба Сочинителей! Помните ту главу, в которой Аверил печет пирог? Так вот, я приписала, что он вышел сногсшибательным лишь потому, что она добавила в него пекарный порошок «Роллингс Релаэбл»; а потом, в самом конце, когда Персиваль берет Аверил за руки и восклицает: «Возлюбленная моя, грядущие чудесные годы наполнят мечтами наш дом, – я добавила: – в котором мы всегда будем держать только пекарный порошок, изготовленный компанией «Роллингс Релаэбл Бейкинг Паудер!»

– О! – только и смогла сказать бедная Энни. На нее словно вылили сверху ушат холодной воды.

– И вы заработали на этом целых двадцать пять долларов, – весело произнесла Диана. – Между прочим, «Канадская женщина» заплатила бы вам только пять!

Дрожащими пальцами Энни сжимала ненавистный ей розовый листок.

– Я не могу взять это, Диана! Рассказ послали вы, предварительно «обогатив» его содержание этой рекламой. Я сама никогда бы не сделала этого! Так что возьмите чек: он ваш по праву.

– И как я тогда буду смотреть людям в глаза? – презрительно заметила Диана. – Я же все это делала не ради денег! Мне достаточно… погреться в лучах вашей славы! Ну, мне пора. Я должна была бы отправиться прямо с почты домой, так как у нас гости. Но не терпелось узнать новости! Я так рада, Энни, что они оказались хорошими!

Энни вдруг подалась вперед, обняла подругу и поцеловала ее в щеку.

– Вы – мой самый лучший и преданный друг, Диана! – с чувством сказала она, и голос ее при этом слегка дрогнул. – Поверьте, я высоко ценю ваше великодушие!

Диана удалилась в радостном смущении, а Энни, вся в расстроенных чувствах, небрежно бросила злополучный чек в ящик стола, как если бы она должна была получить по нему «кровавые деньги»; девушка упала на кровать и заплакала от стыда, пытаясь утолить слезами душевную боль. Никогда она не сможет этого пережить, никогда!