Галина Гордиенко - Руна смерти
– Я тебя понимаю.
Я пожал плечами: если честно, я и сам себя не понимал. Просто чувствовал себя оплеванным. Почему – не знаю.
Я не мог смотреть на Казанцева: он походил на зомби. Глаза круглые, бессмысленные, неверящие. Пальцы трясутся до сих пор. И что он все сидит над обломками?!
Лена легко коснулась моей руки и неохотно добавила:
– Глупо, но Витька жаль.
Вован разделил между девчонками хлеб, а нам с Серегой вручил по четыре дольки шоколада. Потом выдал каждому по жевательной резинке и хмуро буркнул:
– Не проглотите, с голодухи-то! Это чтоб пить меньше хотелось.
Потом Кузнецов подошел к Витьку, сидевшему в стороне над остатками гитары. Резким рывком поднял его за шиворот на ноги. Вручил шест, подтолкнул к нам и угрюмо проворчал:
– Хватит погорельца изображать. Идти пора, пока силы есть.
Казанцев тоненько всхлипнул, размазывая свободной рукой по лицу слезы. Девчонки страдальчески поморщились. Серега отвернулся.
Я вдруг почувствовал себя виноватым. И было с чего: глаза Витька казались абсолютно пустыми, выцветшими, будто жизнь для него кончилась со смертью любимого инструмента.
Почему-то именно эта сцена взбесила обычно невозмутимого Кузнецова.
Он долго рассматривал нашу небольшую группу. Потом схватил тихо плакавшего Витька за грудки, подтянул к себе и свирепо выдохнул:
– Ты, мразь, спасибо Сашку скажи, а не вой! Ежли б он твою гитару не тронул, ты б сейчас меж нами не топтался! Понял, нет? И не дави девок на жалость, суслик жадный!!!
Горящие ненавистью глаза Вована испугали бы любого, не только трусоватого Казанцева. Витек побледнел. Отшатнулся и жалобно прогундосил:
– А что я такого сделал? Я ж ни слова не сказал…
Лилька изумленно заметила:
– Вовчик-то прав! Если бы не гитара, то я б тебе, Казанцев, глазки-то повыцарапывала бы, точно. Надо же – ночью по чужим карманам шарить! Додумался…
Витек отвернулся. Тут Лилька открыла рот и сердито выкрикнула:
– Получается, не застань тебя Сашок на горячем, нам с Ленкой и крошки бы не перепало?!
– Вам! – хмыкнул Серега. – Это НАМ не перепало. Ни крошки.
Лилька начала наливаться дурной краской. Мы с Леной переглянулись: это могло растянуться надолго.
Похоже, до Лильки только сейчас дошло, что именно случилось ночью. Раньше ей истерика Витькина мешала.
Кажется, Казанцев тоже это понял. Он побледнел сильнее, его серо-зеленые глаза испуганно забегали по сторонам. Впервые мысли о погубленной гитаре куда-то отступили: Витек забеспокоился о себе, любимом.
Вован опасливо покосился на Кочеткову: только скандала сейчас не хватало! Лильке только дай волю, тогда они и до обеда отсюда не выберутся.
Кузнецов бросил быстрый взгляд на часы и разъяренно рявкнул:
– Разговор-р-рчики!
Лилька подпрыгнула от неожиданности. Наш вожак безапелляционно приказал:
– Плюнуть и забыть, всем понятно? Витек – скотина, но он уже наказан. По делу, понял, Казанцев?! Но на этом – все! Поезд ушел, анцамент, тьфу, ин-ци-дент исчерпан!
Лилька невольно фыркнула. Вован холодно распорядился:
– Один за другим, по цепочке, как вчера. Порядок тот же. Двигаем во-он на тот островок, где камень. Там передохнем – и дальше. Сегодня нужно выбраться из болота. Дошло, суслики? – И решительно ступил в воду.
Я вдруг вспомнил про волка. Обернулся и пожал плечами: Гор снова куда-то исчез.
* * *Первое время мы шли довольно бодро. Во-первых, за ночь немного отдохнули, а во-вторых, Вован очень удачно выбирал маршрут. Воды было едва ли по щиколотку, глинистое дно под ногами казалось прочным, и это – главное.
Так что до крохотного островка с камнем мы добрались уже к десяти утра и задерживаться на нем не стали.
Вован сиял. Он даже расщедрился: вручил нам по десятку семечек.
И Витьку отсыпал.
Оголодавшая Лилька попыталась выклянчить у Кузнецова заодно и ириску – как только она о них вспомнила! – но Вован лишь отрицательно помотал головой. Настырная Лилька продолжала ныть, и Кузнецов неохотно пообещал:
– К реке выйдем, получишь.
– А я сейчас хочу, – умоляюще проскулила Лилька. – Дай мою долю, а?
Вован вздохнул:
– Нельзя.
– Почему?!
– Сладкая. Пить захочешь. Вот у реки… – Кузнецов вдруг улыбнулся: – Мы с Сашком и свои ириски вам с Леной уступим. Так, Сашок?
Я кивнул. Серега вдруг обиделся:
– Вы с Сашком, вы с Сашком! Надоело! А я что, не мужик?
Я захохотал. У Вована покраснели уши: он не терпел несправедливости. Оглянулся на Орлова и торопливо сказал:
– Да не! Я же думал – мы с Сашком покрепче. Ты вон какой худющий, тебе есть побольше надо, я ж без всяких…
Орлов задрал подбородок и гордо заявил:
– Что б ты понимал! Если хочешь знать: худые – они еще выносливее, сам читал!
Против печатного слова Вован всегда был бессилен. Спасовал он и сегодня. Затравленно посмотрел на Серегу и покаялся:
– Все понял.
Я давился от смеха. Кузнецов задумчиво протянул:
– Это хорошо… Девкам больше достанется. Им бы до реки дотянуть, а в карманах у меня, сами знаете, всего ничего.
Мы посмотрели на него заинтересованно. Вован, загибая толстые пальцы, перечислил:
– Ирисок – пять. Получается, по две – девчонкам и одну – Витьку. Шоколад. Девкам – по шесть долек, четыре – Витьку. Еще семечки есть. Девкам на следующем привале скормлю, и Витьку – чуть-чуть. Да жвачку на ночь девкам выдам.
Он долго шевелил губами, что-то прикидывая. Мы ждали. Кузнецов озабоченно пробормотал:
– На ягоды б наткнуться!
Серега понял, что из-за своего длинного языка он остался на голодном пайке, и помрачнел. Потом погладил впалый живот и истово пообещал:
– Наткнемся! В оба смотреть буду!
Вован важно кивнул, принимая помощь. Орлов покосился на Лильку и Витька и заявил:
– Только одно условие, сэры! Ягоды вначале собираем, потом делим. Никто с куста не ест!
Лилька жарко вспыхнула. Витек отвернулся. Мы с Леной рассмеялись. Вован заявил:
– Правильное условие. Вот ты их с куста и снимешь. Ежли найдешь.
– Заметано, сэры!
И мы почти весело тронулись в путь.
Противоположного берега мы пока что не видели. Проклятое болото казалось бесконечным, и все же мы почему-то повеселели. Наверное, считали, что все неприятности закончились сегодняшней ночью.
Сейчас и она уже не казалась такой уж кошмарной. В конце концов, слабость может проявить каждый, а Витек получил хороший урок.
* * *Мы прошли добрую половину пути до острова, заранее намеченного Вованом для привала, когда произошло несчастье.
Дно к этому времени своей прочностью нас уже не баловало. Глинистые участки остались позади, мы шли по торфу, он нехорошо пружинил, колебался под ногами. Иной раз мы с трудом извлекали из него кроссовки, они как в капкан попадали.
Вован прокладывал путь очень медленно, тщательно выверяя каждый шаг. Пару раз он оступался, но реакция у него великолепная, и он мгновенно выбирался на тропу. Еще и на нас постоянно рычал, чтоб ворон не считали.
А вот это было затруднительно.
Как назло, недавно унылое болото приняло почти нарядный вид. Затянутые ряской желтоватые лужицы куда-то исчезли. Пузыри, то и дело вырывавшиеся наружу, больше не отравляли воздух жутким запахом. Все чаще появлялись ярко-зеленые заплаты, украшенные мелкими цветочками. Полотнища мха чередовались с настоящими полянами, заросшими изумрудной травой, они обманчиво сулили отдых. Девчонки украдкой посматривали на них и тоскливо вздыхали.
Однако осторожный Вован предпочитал держаться от всего этого великолепия подальше. Он, как нарочно, выбирал для тропы наиболее мерзкие участки, где из-под наших ног вырывались на свободу струйки ядовито-желтой воды.
Один раз нас смертельно напугал пронзительный Лилькин визг. Кочеткова позеленела от ужаса: из-под ее кроссовок скользнула в сторону настоящая змея!
И все же мы медленно, но верно, продвигались вперед, ступая чуть ли не след в след за Кузнецовым. Как он, собственно, и требовал.
Тут-то все и случилось.
Витек, чувствовавший себя виноватым, увидел чуть в стороне от тропы кусты морошки, богато увешанные ягодами. Ну, и решил добраться до них самостоятельно.
Не сказав никому ни слова, Казанцев вдруг резко свернул направо. Пять метров показались ему пустяком. Зато в случае удачи девчонки сменили бы гнев на милость. Особенно Лилька.
Витьку повезло, он успел добежать практически до самых кустиков, когда поляна – а выглядела она прочной и незыблемой! – внезапно качнулась и провалилась под его ногами. Витек и вскрикнуть не успел, как оказался по пояс в болоте.
Вован, Лилька и Серега, шедшие впереди, ничего не заметили. Мы с Леной застыли, ошеломленные.
Все произошло настолько быстро, что мы не успели отреагировать. Витек круглыми глазами смотрел на нас, мы совершенно такими же – на него.
Наконец я раскрыл рот и просипел:
