Люси Монтгомери - Энни из Эвонли
– Единственное утешение, что на небесах будет полно варенья, – благодушно произнес он.
Энни подавила улыбку.
– Может и будет если только нам его захочется там, сказала она. А с чего это ты так думаешь?
– А как же, в ваших вопросах и ответах так сказано, – ответил Дэви.
– Не-ет, ничего подобного там нет, Дэви.
– А я говорю есть, настаивал Дэви. Этот вопрос Марилла как раз читала мне в воскресенье: почему мы должны любить Бога? И там ответ: потому что Бог делает варенье и дает нам спасение. Только там вместо варенья – мудреное святое слово.
– Я хочу пить, – поспешно сказала Энни и выскочила из гостиной. Когда она вернулась, ей стоило немалого труда и времени объяснить Дэви, что одна запятая в этих вопросах и ответах сильно меняет смысл сказанного, что на самом деле, там написано, что Бог создает нас, хранит и дает спасение. В английском это выглядит так: «God makes, preserves, and redeems us». Если убрать первую запятую, то получится «makes preserves» «делает презервы (консервы, варенье)».
– То-то я не поверил в это, уж слишком хорошо, – наконец произнес он убежденным тоном и разочарованно вздохнул. – Кстати, я и не понял, когда же он находит время варить варенье, если там все время бесконечная суббота, как говорится в гимне. Я не думаю, что мне захочется на небо. А там что, воскресеньев, например, на небесах не будет, Энни?
– Как же, есть. Равно как и другие праздники. И каждый следующий день на небесах прекраснее предыдущего, Дэви, – уверяла мальчика Энни, которая радовалась, что Мариллы нет рядом, иначе она была бы в шоке. Надо сказать, что Марилла воспитывала малышей в старых добрых религиозных традициях. И всякие фантазии на эту тему ее сильно расстраивали. Дэви и Дора каждое воскресенье учили один гимн, один пункт религиозного вопросника и два стиха из Библии. Дора послушно выучивала все и воспроизводила, как заведенная машинка, особенно не вдумываясь в содержание и почти не испытывая интереса.
Дэви же, наоборот, живо любопытствовал и часто задавал вопросы, после которых Мариллу охватывал ужас за его будущее.
– Честер Слоун говорит, что мы ничего не будем делать на небесах, только гулять в белых платьях и играть на арфах. Еще он говорит, что до самой старости не пойдет туда, может, говорит, ему в старости там больше понравится. И он думает, что это какой-то ужас носить платья. Я тоже так думаю. Энни, а почему мужчинам-ангелам нельзя носить брюки? Честер Слоун интересуется такими делами, потому что из него хотят сделать священника. Ему хочешь не хочешь придется стать священников, потому что бабушка оставила ему деньги на колледж, а если он не станет священником, то ничего не получит. Бабушка считала, что надо иметь в семье такого спектабельного человека, как священник. Честер говорит, что он не против, хоть ему больше хочется быть кузнецом. Но до священника он должен повеселиться как следует, потому что потом уж не повеселишься. А я не хочу быть священником. Я буду хозяином магазина, как мистер Блейр, и у меня там будут кучи конфет и бананов. Но вот на твое небо я пошел бы, только чтобы мне дали там играть на губной гармошке, а не на арфе. Как ты думаешь, разрешат?
– Да, я думаю, разрешат, если тебе этого захочется, – только и нашлась Энни что сказать в такой ситуации…
Вечером в доме мистера Хармона Эндрюса состоялась встреча «Общества преобразования Эвонли». Поскольку предстояло обсудить важный вопрос, обеспечили полное присутствие членов общества. Деятельность общества расцветала, ему удалось содеять чудеса. Ранней весной Мэйджор Спенсер выполнил свое обещание: он выкорчевал пни вдоль участка дороги перед фермой, сровнял все и посеял траву. Десятки других (одни не желая уступать Спенсеру, другие подвигнутые на дело «преобразователями») последовали его примеру и навели порядок на территории собственных хозяйств. В результате на месте бывшего хилого кустарника или неопрятной растительности появился ровный бархатный дерн. Те же фермы, владельцы которых не позаботились о внешнем оформлении, выглядели настолько некрасиво по сравнению с соседями, что их владельцы, в душе посрамленные, набрались решимости сделать что-нибудь следующей весной. Перекрестки дорог тоже привели в порядок и засеяли травой, а Энни сделала посредине клумбу из герани, не опасаясь, что ее потравит какая-нибудь непослушная корова.
В общем, «преобразователи» считали, что дела у них идут прекрасно, даже если Леви Бултер, после того как к нему направили тщательно подобранную делегацию и в самой тактичной форме завели речь о старом доме на верхней ферме, наотрез отказался разговаривать на эту тему.
На этом специальном собрании «преобразователи» собирались составить петицию в попечительский совет школы и попросить поставить забор вокруг школьной территории, а также обсудить план посадки деревьев возле церкви, чтобы украсить это место, если позволят фонды общества поскольку, как заметила Энни, нет смысла вновь собирать деньги, пока здание магистрата остается синим.
Когда все собрались и Джейн уже встала и хотела предложить назначить комитет, который выяснит и доложит о стоимости посадок, в комнату влетела Герти Пай, с высокой прической, вся в кружевах и оборках. Герти имела обыкновение опаздывать «чтобы эффектнее обставить свое появление», говорили злые языки. На сей раз ее появление было действительно эффектным. Она театрально задержалась в дверях, вскинула руки, закатила глаза и воскликнула:
– Я сейчас слышала нечто совершенно ужасное. И что бы вы думали? Мистер Джадсон Паркер собирается сдать весь забор своей фермы вдоль дороги под рекламу медицинской компании.
Единственный раз в своей жизни Герти Пай произвела такую сенсацию, о какой и не мечтала. Брось она бомбу, эффект вряд ли был бы сильнее.
– Этого быть не может, – отрезала Энни.
– Представьте себе, я так и сказала, когда впервые услышала об этом, – произнесла Герти, любуясь собой. – Я так и сказала: этого быть не может, у этого Джадсона Паркера сердца нет, если он так хочет сделать. Но мой отец встретил его сегодня и спросил, правда ли это, и тот сказал правда. Нет, вы представьте себе! Его ферма выходит одной стороной на ньюбриджскую дорогу, и каково нам будет по всему его забору читать про таблетки и пластыри, представьте только!
«Преобразователи» представляли себе, и очень ясно. Даже люди с минимальным воображением среди них быстро мысленно нарисовали гротескную картину – полмили забора, «украшенного» такого рода рекламой. Все мысли о посадке деревьев и школьной ограде моментально вылетели у всех, когда на горизонте показалась эта угроза. Парламентские правила и процедуры были сразу заброшены, и Энни, крайне расстроенная, забыла и думать о ведении протокола.
Все заговорили разом, и гвалт поднялся страшный.
– Ой, давайте успокоимся, – взмолилась Энни, которая была возбуждена больше всех, – и постараемся подумать, как можно помешать ему.
– Не знаю уж, как это вы собираетесь помешать ему, – с горечью произнесла Джейн. – Все же знают, что такое Джадсон Паркер. За деньги он всё сделает. В нем же нет ни капельки чувства локтя, никакого понятия о красоте.
Перспектива выглядела отнюдь не многообещающей. Джадсон Паркер и его сестра были единственными Паркерами в Эвонли, так что через родственные связи к ним не подъедешь. Марта Паркер находилась в весьма солидном возрасте и осуждала молодежь вообще и «преобразователей» в частности. Джадсон Паркер был человеком веселого нрава, обходительным, всегда добродушным, и поэтому следовало только удивляться, с чего это у него так мало друзей. Возможно, причиной были бизнес и всякие сделки, а это редко прибавляет человеку популярности. Он имел репутацию «жесткого» человека, про него говорили, что он «не слишком обременен принципами».
– Если у Джадсона Паркера есть шанс, как он сам говорит, «выжать честный пенни» из чего-то, он никогда не упустит его, – заявил Фред Райт.
– А нет никого, кто имел бы на него какое-то влияние? – без особой надежды спросила Энни.
– Он видится с Луизой Спенсер из Белых Песков, – предложила Кэрри Слоун. – Может, она сумеет убедить его не сдавать изгородь под рекламу.
– Она нет, – подчеркнуто заявил Гилберт. – Я очень хорошо знаю Луизу. Она не верит в эти сельские общества преобразователей, вроде нашего, но зато верит в доллары и центы. Она скорее подтолкнула бы Джадсона к этому, чем отговорит.
– Единственно, что мы можем сделать, это составить делегацию, которая посетит его и заявит протест, предложила Джулия Белл. И послать надо девушек, потому что с ребятами он вряд ли станет держать себя в цивилизованных рамках. Но я лично не пойду, так что меня прошу не включать.
– Лучше направит одну Энни, – предложил Оливер Слоун. – Она сможет убедить Джадсона, если это вообще кто-то может.
Энни запротестовала. Она хотела и пойти, и поговорить, но ей нужен был кто-то рядом «для моральной поддержки». Морально поддерживать ее определили Диану и Джейн, и «преобразователи» разошлись, жужжа от возмущения, как рассерженные пчелы. Энни была настолько расстроена, что не могла заснуть чуть ли не до утра, а когда заснула, ей приснился сон, что совет попечителей обнес школу забором, а на нем краской написали: «А красные таблетки пробовали?».
