Люси Монтгомери - Энни из Эвонли
Он блестел на морозном солнце, и все ошибки и унижения прошлого словно спрятались под этой ослепительной белизной.
Новый день и новое начало,Каждый новый день и новый мир,
– пропела Энни, одеваясь.
Из-за толстого снежного покрова ей пришлось идти в школу обходной дорогой, и Энни увидела недобрую причуду случая в том, что, как только она вышла на другую дорогу, на ней показался Энтони Пай. Энни чувствовала себя виноватой перед ним, словно их позиции поменялись. Но, к ее непередаваемому удивлению, Энтони не только приподнял шапочку, чего он никогда раньше не делал, но и непринужденно сказал:
– Ну и денек, тяжеловато топать, правда? Давайте я поднесу ваши книжки, учитель.
Энни послушна отдала ему книги и подумала, не снится ли ей всё это. Энтони в молчании дошел до школы, но, когда Энни принимала от него свои книги, она улыбнулась ему не стереотипной «доброй» улыбкой, которой она могла бы изобразить свою благодарность за услугу, а неожиданно теплой и дружеской. Энтони улыбнулся в ответ или, если сказать по правде, расплылся в улыбке. Это была такая улыбка, которую обычно не принято считать признаком уважительности, но Энни внезапно почувствовала, что если она и не завоевала любовь Энтони, то, так или иначе, уважение заслужила.
В следующую субботу пришла миссис Рэйчел Линд и подтвердила догадку Энни.
– Что ж, Энни, я полагаю, ты победила Энтони Пая, вот что. Он говорит, верит, что ты в конце концов хорошая, даже хоть и не мужчина. Говорит, что ты ему вкатила «не хуже мужчины».
– Вот уж никогда не думала завоевать этого парня, стукнув его, – сказала Энни несколько печальным тоном, чувствуя, что ее идеи где-то подвели ее. – Мне не кажется, что это правильный путь. Я уверена, – подчеркнула Энни последнее слово, – что моя теория доброты не может быть ошибочной.
– Нет, но эти Паи исключение из всех известных теорий, вот, – убежденно заявила миссис Рэйчел.
– Так и знал, что вы придете к этому, – сказал мистер Харрисон, когда узнал о происшествии, а Джейн слишком торжествующе потерла руки.
Глава 13
Золотой пикник
Направляясь к Фруктовому Склону, Энни на мостке из замшелых бревен, перекинутом через речушку в низине под Духовой рощей, встретила Диану, которая шла к ней. Они уселись на пятачке возле Омута Дриад, среди маленьких папоротников, которые тихо пошевеливались, будто гномики с зелеными курчавыми головами, просыпающиеся после недолгого дневного сна.
– А я как раз шла пригласить тебя помочь мне отпраздновать свой день рождения, это в субботу, – сказала Энни.
– День рождения? Но он же у тебя в марте!
– Я не виновата, – рассмеялась Энни. – Если бы мои родители посоветовались со мной, я никогда не стала бы рождаться в то время. Я выбрала бы, конечно, позднюю весну. Приятно приходить в мир с ландышами и фиалками, потом всегда будешь чувствовать, что ты им вроде молочной сестры. Но раз так не получилось, то следующее, что можно сделать, это отпраздновать день рождения весной. Присцилла приедет в субботу, а Джейн будет дома. Мы все четверо пойдем в лес и проведем золотой день знакомства с весной. Никто из нас ее еще не знает, но мы встретимся с ней там, и лучшего места для встречи не подберешь. Я хочу исследовать все поля и уединенные уголки. Я убеждена, что там десятки красивых местечек, которых никто по существу и не видел, хотя смотрел на них. Мы подружимся с ветром, небом, солнцем и принесем домой весну в наших сердцах.
– Звучит-то всё это ужасно привлекательно, – произнесла Диана, внутренне не доверяя магике слов Энни. – А не сыро ли сейчас там местами?
– О, наденем галоши, – успокоила Энни практичную подругу. – Я хочу, чтобы ты пришла ко мне в субботу пораньше и помогла кое-что приготовить. Я хотела бы приготовить по возможности кое-какую вкуснятину блюда, которые ассоциируются с весной, ты меня понимаешь? Пирожные с желе, «дамские пальчики», пироги в розовой и желтой глазури, кексы. И бутерброды возьмем, хотя это и не так поэтично.
День в субботу выпал прекрасный, для пикника лучше не придумаешь: легкий ветерок, изредка чуть порывистый, голубое небо, тепло, солнечно, на полях и взгорьях нежная зелень с рассыпанными по ней, словно звездочки, цветами.
Мистер Харрисон, чувствуя и в своем немолодом возрасте весеннюю тягу к работе, боронил землю на краю фермы и увидел четырех девушек, которые с корзинами в руках прошли по краю его поля, где оно примыкало к березово-еловому лесу. До него доносились их веселые голоса и смех.
– В такой день как не быть счастливыми, правда? – говорила Энни, верная своей философии. – Давайте, девочки, сделаем этот день по-настоящему золотым, днем, на который мы всегда будем оглядываться с удовольствием. Мы идем смотреть на красоту и отказываемся видеть что-либо еще помимо нее. Сгинь, забота! Джейн, ты думаешь о какой-то неприятности, которая у тебя произошла вчера в школе.
– Откуда ты знаешь? – изумилась Джейн.
– О, мне знакомо это выражение лица я его часто чувствую на своем лице. Ты выброси это из головы, до понедельника все пройдет, посмотри, как здесь мило. Ой, девочки, девочки, посмотрите на эту кучку фиалок! Такие вещи нужно сохранять в картинной галерее памяти. Когда мне будет восемьдесят лет если будет, я буду закрывать глаза и видеть те фиалки точно так же, как вижу их сейчас. Это первый подарок, который этот день дарит нам.
– Если поцелуй можно выразить зрительно, то он должен быть, я думаю, как фиалка, – сказала Присцилла.
Энни просияла.
– Я так рада, что ты высказала эту мысль вслух, Присцилла, вместо того чтобы просто подумать о ней и держать ее при себе. Этот мир был бы гораздо более интересным местом хотя он и так интересен, если бы люди высказывались, что они думают на самом деле.
– И от мыслей некоторых людей некуда будет деться, – мудро заметила Джейн.
– Думаю, так может быть, но это прежде всего их печаль, раз у них такие дурные мысли. Как бы там ни было, сегодня мы можем высказывать все наши мысли, потому что не собираемся иметь сегодня других, кроме красивых. Каждая может говорить всё, что ей придет в голову. Это и есть беседа. Вот какая-то тропинка, по которой я никогда не ходила. Ну-ка обследуем ее.
Тропинка была извилистой и такой узкой, что девушки шли гуськом, мешали еловые ветви. Под елями лежали бархатные подушки мха, а дальше, где деревьев было поменьше и они были пониже, земля успела обильно покрыться разнообразной зеленью.
– Сколько здесь «слоновых ушей»! – воскликнула Диана. – Какие красивые, наберу букет побольше.
– Как это такие грациозные, пушистые цветы можно было назвать таким ужасным именем? – спросила Присцилла.
– А так, что человек, который первым назвал их, был совсем лишен воображения либо имел его слишком много, – ответила ей Энни. – Ой, девочки, посмотрите на это!
«Этим» оказался мелкий лесной водоем посредине небольшой поляны, где и заканчивалась тропинка. Позже он пересохнет, и его место займут бурные заросли папоротника. Но сейчас это был ровное зеркало воды, круглое, как тарелка, и чистое, как хрусталь. Его окружали тонкие молодые березки, а у самой воды рос низкий папоротник.
– Как тут мило! – воскликнула Джейн.
– Давайте потанцуем вокруг него, как будто мы лесные нимфы, – крикнула девушкам Энни, поставив на землю корзину и расставив в стороны руки.
Но танца не получилось, так как земля здесь оказалась болотистой и у Джейн слетали галоши.
– Какие же мы лесные нимфы, если в галошах, – сказала она.
– Что ж, раз придется уходить, то давайте вначале дадим этому водоему название, – предложила Энни, уступая неоспоримой логике фактов. – Каждая дает свое название, а потом бросаем жребий. Так, Диана?
– Березовый пруд, – с ходу предложила Диана.
– Хрустальное озеро, – назвала свой вариант Джейн.
Энни стояла позади их и умоляла взглядом Присциллу не предлагать подобного названия, и Присцилла предложила назвать водоем «Мерцающим Стеклом». Энни остановила свой выбор на «Зеркале Фей».
Названия нанесли на кусочки бересты карандашом, который нашелся в кармане Джейн, и положили их в шляпку Энни. Затем Присцилла закрыла глаза и извлекла один из кусочков.
– Хрустальное озеро, – победоносно прочла Джейн.
«Хрустальное так Хрустальное». Энни подумала, что случай сыграл с водоемом дурную шутку, но говорить этого не стала.
Пробиваясь сквозь заросли, девушки оказались на зеленом участке пастбища, принадлежащего Сайлесу Слоуну. На другой его стороне они увидели тропу, поднимающуюся в лес и проголосовали обследовать и ее. Их любознательность принесла свои плоды в виде ряда приятных сюрпризов. Во-первых, в обход пастбища мистера Слоуна дорога шла под сенью диких вишен, стоявших в пышном цвету. Девушки взяли шляпки в руки и украсили свои волосы венками из вишневых веток с цветами. Затем тропа повернула вправо и нырнула в густой и темный ельник. Там стояли настоящие сумерки, не просвечивало ни клочка неба, туда не проникал ни единый солнечный лучик.
