Петр Северцев - Хакер и ведьма
– Ну, обычно в таких случаях к месту была бы бутылка мартини.
Я улыбнулся.
– Ты ведь знаешь, у частных детективов свои странности. Я никогда не пью на свои деньги. К сожалению, на женщин это правило также распространяется.
Крикунова была искренне удивлена. Она изумленно улыбнулась и уставилась прямо на меня.
– Мареев, ты прелесть! – вдруг заявила она. – Я сегодня тебя угощаю.
И она полезла в холодильник и достала оттуда ополовиненную бутылку мартини бьянка…
Когда она уже подходила к концу, а я вовсю раскрывал перед Ларисой свой не слишком большой талант бухаря-разговорника, она вдруг оборвала меня на полуслове, приблизилась ко мне и сказала:
– Господин Мареев, вы слишком умны для меня.
Такая оценка моих интеллектуальных способностей несколько поразила меня, тем более что я отдавал себе отчет в том, что Лариса несколько преувеличила.
– Я не такой уж умный, как кажусь, – смущенно произнес я. – Я обычный человек с обычными желаниями.
Глаза Ларисы вдруг загорелись, она придвинулась ко мне еще ближе и сказала:
– Сейчас обычный человек по фамилии Мареев поцелует меня, и я скажу, умный он или нет.
В этот момент я вдруг забыл о том, на что настраивался перед визитом в эту квартиру. Вся дьявольщина, которой было опутано мое расследование, вдруг показалась такой нелепой и ненужной по сравнению с устами этой женщины, которые стремились навстречу моим. Голова моя закружилась, я почувствовал, что сейчас упаду в пропасть. Но начавшееся падение отнюдь не показалось мне страшным, оно было легко и упоительно, как мягкое дыхание теплого весеннего ветра. Я порывистым движением схватил руками голову Ларисы и стремительно поцеловал ее в губы.
Она в ответ обвила руками мою голову. От этого мое головокружение еще больше усилилось.
– Ну вот, так уже лучше. Сейчас ты уже не кажешься умным, а оттого менее сексуальным, – сказала Лариса, когда я наконец выпустил ее из своих объятий.
Ее карие глаза сверлили меня насквозь, в них я почувствовал непреодолимую силу, такую, какой я уже не мог сопротивляться. Остатки разума, которому я привык доверять всю свою жизнь, стремительно исчезали, рационализм хакера, день ото дня разбивающего всю жизнь на файлы и директории и казавшийся мне порой непробиваемым, сыпался, как карточный домик. Мое падение приняло совершенно необратимый характер. Я лишь успел подумать о том, что ускорение падения достигло величины, давным-давно определенным гениальным английским физиком по имени Ньютон.
Некоторое время я сидел, видимо, в какой-то прострации. Из нее меня вывел голос Ларисы:
– Алле! Маре-ев!
Я вздрогнул и дернул головой.
– Набери, пожалуйста, ванную, – томно произнесла она.
– Зачем? – машинально спросил я.
Лариса засмеялась и посмотрела на меня как умудренная опытом гейша на девственника.
– Ты действительно смешной и чуточку глупый! Для того, чтобы купаться, конечно…
Я оценил резонность ее заявления, встал и покорно пошел в ванную. «В конце концов, ничего страшного в этом нет», – подумал я, на всякий случай закрывая дверь в ванную комнату. Я открыл краны с горячей и холодной водой и настроил воду на оптимальный режим.
Вернувшись на кухню, я там Ларису не обнаружил. Уже собираясь пойти на ее поиски, я был остановлен неожиданным захватом своего корпуса сзади. Чувствуя, как я снова вздрогнул, Лариса сказала:
– Ты не бойся, я совсем не страшная…
Я рывком повернулся и увидел улыбающийся предмет моих желаний и одновременно опасений в вишневом купальном халате. Она снова поцеловала меня и тихо сказала:
– Разлей остатки мартини. Не люблю, когда дело остается сделанным наполовину…
Я не стал сопротивляться и выполнил ее просьбу. Лариса взяла бокал, поиграла им, прищурилась, рассматривая на свет светлую жидкость.
– Я не хочу пить здесь. Хочу поднять этот бокал в воде. Пойдем…
Она встала и потянула меня за рукав рубашки.
– Идем, не сопротивляйся, у тебя все равно ничего не получится, – сказала она с лучезарной улыбкой.
«Ничего не получится, ничего не получится», – эхом отозвались эти слова в моей голове. «Ну, и черт с ним!» – ответил на это какой-то голос внутри меня.
Мною неожиданно овладело полнейшее безволие, желание подчиняться и выполнять команды. Я почувствовал себя рядовым-новобранцем в первый день службы, который все сознательное детство мечтал стать солдатом. И вот наконец его желание исполнилось. Тем более что командовал мною сержант с очаровательной улыбкой в купальном халате на голое тело.
Как только мы вошли в ванную, Лариса поставила бокал на доску, которая служила перегородкой в ванной. Затем она с улыбкой, глядя прямо мне в глаза, начала медленно развязывать узел на поясе халата. Я почувствовал, что у меня стремительно учащается дыхание, а в нижней части тела наливаются мышцы.
– Ха, смешной ты, Мареев, – отреагировала Лариса, распахнув халат.
Передо мной наконец открылось то, что не давало мне покоя последние дни. Небольшие, но крепкие груди двумя бутонами…
Лариса оперлась на мою руку и залезла в воду.
– Вода что надо, – констатировала она с улыбкой.
Несколько секунд она сверлила меня взглядом, затем кокетливо подняла брови вверх и сказала:
– Если хочешь, залезай ко мне.
Раздумывал я недолго. Стремительно расстегнув рубашку и потеряв пару пуговиц, под одобрительным взглядом Ларисы я скинул штаны и швырнул их на стоящую рядом стиральную машину. Мое поражение было абсолютно неизбежным, и через несколько секунд пал последний бастион моей обороны – я лишился своих семейных трусов, которые жалким комом упали на пол. Я подписал акт о безоговорочной капитуляции и залез в воду.
Ощущение теплой воды и гладкого, нежного тела Ларисы слились в одно…
После получаса купания в ванной, когда вода уже начала остывать, мы вылезли и, дрожа от внезапной смены температуры, быстро побежали в комнату. Лариса порывисто сорвала покрывало с кровати, забросила его в угол и быстро залезла под одеяло.
– Давай быстрее, мне холодно, – сказала она под аккомпанемент зубного стука.
Я, недолго думая, также полез внутрь. Прикоснувшись к прохладному телу Ларисы, которое от соприкосновения с моим становилось все теплее и теплее, я испытал мощнейший прилив сил и тут же пошел в атаку…
Когда все закончилось, мы лежали рядом, прижавшись друг к другу. Лариса нежно гладила меня руками по лицу, спине, рукам и покрывала меня, как мне хотелось верить, вполне искренними благодарными поцелуями.
– Слушай, а интересно, сколько у тебя в жизни было мужчин? – неожиданно спросил я.
– Валери, ты слишком стандартен, – надула губы Лариса. – Меня каждый второй спрашивает об этом… Ну ладно, я тебе скажу. Ты у меня тридцать третий.
Я присвистнул.
– Ты считаешь, что это много?
Я неопределенно промолчал.
– А, по-моему, это мало. Мне тридцать три года, с мужчинами я сплю с семнадцати лет. Выходит, всего по два мужика в год.
– Да, ты почти монахиня, – согласился я.
– И потом, мужчины, они все такие разные, так по-разному себя ведут… Скажи, тебе нравится есть каждый день макароны?
– Нет, я их вообще не ем. А к чему это ты?
– К тому, что я рассматриваю мужчин как пищу, как жизненную необходимость. А если ты ешь одну и ту же пищу, например, те же макароны, нарушается гармония в организме, ощущается недостаток того или иного – белков, углеводов, жиров… В сексе абсолютно такая же ситуация. Смена партнеров биологически предопределена, она неизбежна. Хочешь, я расскажу тебе о некоторых своих любовниках?
– Почему бы и нет? – ответил я, закуривая сигарету и поудобнее устраиваясь в положении полулежа.
– Начну с известных тебе людей. Витя Скворцов. Обстоятельный, серьезный человек. Но слишком неуверенный и застенчивый. Все приходилось делать самой – направлять его руки, говорить, что я хочу в тот или иной момент. Абсолютное отсутствие инициативы. Кончилось все тем, что я просто взяла, перевела его в партер и оттрахала. А ему потом, видите ли, было стыдно!
Лариса засмеялась и откинулась на спину.
– Или Дима Шалин. Специалист по компьютерам. Помнишь, ты видел его на похоронах Нижегородцева и в информационном центре? Он – чистый ребенок… Его и я так называла, и нынешняя подружка, Линочка Кобелева, такого же мнения. Податливый, ласковый, мягкий. Классно делает куннилинг. Думаю, что он до сих пор в меня влюблен, что приводит в бешенство Линочку. Но я же не виновата… – Лариса вздохнула. – Я такая непостоянная. А у Димы проблемы с потенцией, куча каких-то непонятных болячек. Отсюда порой холодность, апатия…
Лариса еще раз тяжело вздохнула, помолчала и продолжила:
– Однако по эмоциональной холодности нет равных господину Малявскому, директору информационного центра. Работает как компьютер, постоянно готовый к перезагрузке. Но техника и-зу-ми-тельная! Может до пяти раз за ночь…
Я вздохнул, поняв, что с господином Малявским мне, увы, в этом смысле тягаться бесполезно.
