Наталья Александрова - Африканская страсть
Каково же было ее изумление, более того – какой шок пережила скромная девушка, когда она увидела своего начальника, светило науки, предающегося разгульным радостям плоти с молодой аспиранткой…
Мы не стали бы писать об этой, в общем-то, заурядной истории – как говорил Карлсон, дело житейское, – если бы не ряд вопросов, который невольно возникает у любого честного человека. Во-первых, кому мы доверяем воспитание подрастающего поколения? Во-вторых, не все ли диссертации в этом институте «защищаются» подобным образом? И в-третьих, как люди с подобным моральным обликом могут выдвигать свою кандидатуру в Городское законодательное собрание?»
– Каков язык! – скривилась Надежда, дочитав заметку. – Чего стоят хотя бы «разгульные радости плоти»! Или это – «одна из сотрудниц… одной из кафедр»… в общем, как пелось в очень известной советской песне: «Если кто-то кое-где у нас порой…»
– Чем вас заинтересовала эта заметка? – поинтересовалась Лена. – По-моему, к нашей истории она не имеет отношения.
– Очень даже имеет! Ты же слышала последнюю фразу – насчет выборов в Законодательное собрание? Значит, этот профессор, или кто он там, выдвигал свою кандидатуру на выборах. И вот посмотри-ка в нашу ведомость: именно в тот день, когда была опубликована эта заметка, кому-то, скрывающемуся под псевдонимом Утконос, выплачена энная сумма. Гораздо меньшая, чем таинственному Видоплясову, ну так и работа несравнима с заказным убийством! Подумаешь, настрочить поганенькую статейку!
– Но ведь здесь нет ни имени профессора, ни названия кафедры… разве такая публикация могла сыграть серьезную роль в предвыборной борьбе? Да и найти его по таким неполным данным будет сложно…
– Ну, найти его не так уж сложно – в институте не так уж много кафедр, даже в таком крупном. Насчет того, могла ли такая заметка сыграть роль – мне кажется, профессора могли просто припугнуть, дать понять, что начнется, если он не снимет свою кандидатуру. Все это можно выяснить. А начать можно с автора этой заметки, вот здесь его фамилия – Н. Уточкин. Кстати, весьма созвучно с псевдонимом Утконос… газета «Невский вестник» за двадцатое апреля. Но сейчас, – Надежда взглянула на часы, – мне нужно срочно ехать домой, а то голодный муж, вернувшись с работы, обойдется со мной хуже, чем центр «Вариант» с этим несчастным профессором.
– Ну уж и несчастным! Сам виноват, нечего было с аспирантками шашни крутить… или уж хотя бы двери закрывал!
– Вот видишь, – обернулась Надежда, уже подойдя к дверям, – даже ты поверила тому, что прочитала в этой заметке! Все-таки печатное слово – огромная сила, не зря журналистов называют «четвертой властью»!
Оставшись одна, Лена раздраженно забегала по квартире. Так хорошо все складывалось, они были уже почти у цели, но тут, видите ли, этой Надежде Николаевне срочно понадобилось домой. Мужа, видите ли, нужно ей кормить, как будто он маленький ребенок, сам еду взять не может!
Будь на месте Лены замужняя женщина, она бы ничуть не удивилась Надеждиной прыти. Любая замужняя женщина – за редким исключением, конечно, – твердо знает, что кормить мужа по приходе его с работы – это неизбежное событие, от которого не отвертеться. Ибо мужчина приходит с работы всегда голодный, а оттого сердитый. И если немедленно не напихать в него еды, он может стать социально опасным. От сытого же и сонного мужа хитростью и лаской можно добиться каких угодно уступок.
Лена никогда не была замужем, оттого и возмущалась поведением Надежды. Ей очень не хотелось откладывать расследование на завтра.
Лена несколько минут боролась с искушением, но рука ее сама потянулась к телефонной трубке.
Набрав номер, напечатанный на последней странице газеты, она услышала приветливый голос:
– Газета «Невский вестник»!
Лена спросила, как связаться с корреспондентом Уточкиным, и ее переключили на другой номер.
На этот раз трубку не снимали очень долго.
Наконец в динамике послышался шум, как будто Лена позвонила на вокзал или в среднюю школу во время большой перемены, и молодой запыхавшийся голос прокричал:
– Демидов!
– А могу я попросить Уточкина?
– Уточкина? – переспросил парень и, крикнув куда-то в пространство: – Коля! Ложкин! Это тебя! – с грохотом швырнул трубку на что-то железное.
Некоторое время никто не отвечал, и Лена слушала все тот же неумолкающий гул, наконец раздался новый голос, на этот раз хриплый и прокуренный:
– Алло, вы кого ждете?
– Уточкина.
– Коля, Маслов! – крикнул хриплый. – Это тебя! – И трубка снова с грохотом упала.
Наконец послышался новый голос, высокий и резкий:
– Маслов у телефона.
– Но мне нужен не Маслов, а Уточкин! – проговорила Лена, окончательно теряя терпение.
– Но это тоже я, – недовольно ответил собеседник, – и если вас интересует Ложкин – это тоже я.
– Это что же – вы, как господь бог, едины в трех лицах? Или у вас просто тройная фамилия?
– Да нет, я пишу под несколькими псевдонимами, как большинство журналистов. Иначе в газете бесконечно повторялись бы одни и те же фамилии… короче, что вы хотели? У меня времени совсем нет!
– Заметка «Сиятельный Казанова» – ваша? – неожиданно спросила Лена, постаравшись вложить в голос как можно больше суровости.
– Какая? – переспросил журналист. – Думаете, я помню все свои материалы? Особенно по названиям!
Лене показалось, что голос журналиста стал напряженным и испуганным, и она продолжила с прежней строгостью:
– Это о профессоре, которого якобы застали с аспиранткой. Он еще выдвигал свою кандидатуру в городское собрание…
– Ах, это! – проговорил триединый корреспондент с деланым равнодушием, но Лена расслышала в его голосе тревогу. – Да это когда было! Я уже не помню всех обстоятельств дела… а что вам, собственно, нужно?
– Я хочу очистить доброе имя уважаемого человека! – сурово произнесла Лена.
– Эка спохватились! – Уточкин рассмеялся, но этот смех звучал очень ненатурально. – Сколько воды утекло, а вы вдруг вспомнили!
– Для справедливости нет срока давности, – неожиданно для себя выдала Лена прочитанную или услышанную ею где-то фразу.
– Ну, от меня-то вы чего хотите?
– Я хочу, чтобы вы рассказали всю правду! Хочу поглядеть вам в глаза.
– Ой, ну я вас умоляю! – презрительно протянул журналист. – А больше вам ничего не нужно? Вы вообще кто такая?
– Лейтенант Синицына, – проговорила Лена по какому-то наитию, – и вам придется со мной поговорить!
Некоторое время в трубке молчали, наконец совершенно неузнаваемый голос произнес:
– Хорошо, приезжайте, я здесь до ночи…
Лена хотела спросить адрес, но в трубке уже звучали сигналы отбоя.
К счастью, адрес редакции она нашла на последней странице газеты, рядом с телефоном.
Через час Лена подходила к огромному серому зданию в центре города, где размещалась редакция газеты «Невский вестник».
Толкнув дверь, она все еще лихорадочно придумывала, как бы ей пройти через охрану, но единственным охранником, имевшимся в поле зрения, оказалась дряхлая старушка в меховой, несмотря на лето, безрукавке. Старушка с немыслимой скоростью работала спицами, создавая шерстяной носок примерно сорок восьмого размера, и одновременно препиралась с двумя грузчиками, тащившими через вахту металлический шкаф.
– Тута вот написано, – восклицала старуха, свободным концом спицы указывая в листок бумаги, – что картотека, а вы волокете шкаф!
– Бабка, да это ж и есть картотека! – внушал охраннице один из грузчиков. – Ты что ж, не видишь?
– Я, слава богу, еще не ослепла! – возражала темпераментная старуха, поправляя круглые очки. – Я вижу, что тута написано – «картотека», а вы волокете натурально шкаф!
Не дожидаясь, чем закончится выяснение природы и назначения шкафа, Лена проскользнула за спинами грузчиков и взбежала по лестнице на два пролета.
Тут она застыла в растерянности, поскольку дальше лестница раздваивалась, и обе ее половинки вели в совершенно разные стороны.
Вообще здание газеты изнутри представляло собой настоящий лабиринт, переплетение бесчисленных лестниц и лесенок.
Лена схватила за плечо пробегавшего мимо невысокого жизнерадостного парня с тремя фотоаппаратами на груди и умоляющим голосом обратилась к нему:
– Помогите мне найти Николая Уточкина!
– Это кто? – Парень остановился и участливо посмотрел на нее.
– Журналист, – ответила девушка.
– Тут все журналисты! Я, правда, фотокор… А в каком отделе он работает?
– Не знаю… – Лена пригорюнилась и на всякий случай добавила: – Он еще Ложкин и Маслов.
– Ах, Маслов! – По лицу фотографа пробежала тень. – Ну, тогда нам отчасти по пути. Он работает в отделе политики, это на третьем этаже. – И парень устремился вверх по правой лестнице.
Лена старалась не отставать, однако довольно скоро она окликнула своего проводника:
