Арсений Снегов - Мечта хулигана
– Я уже вообще ничего не понимаю! – сказала Санька. – Я думала, это Шурик. А директор сказал, что это Гуреев!
– Да не мы это! – воскликнул Вовка.
И тут раздался звонок на урок. Большая перемена подошла к концу.
– Короче, парни! – заторопилась Авилкина. – Терминатор просил сказать, что ждет нас всех троих после уроков у себя в кабинете!
– А почему троих? – не понял Вовка. – Ты-то тут при чем?
– Так я же сказала ему, что это я писала! – призналась Санька.
– Опа! – Лысый вытаращился на Саньку. – Так, значит, это правда ты?
– Я просто так сказала! – объяснила Санька. – Ну, чтобы вас выручить!
– Я не въезжаю… – начал Лысый. – Чего-то запутался я вконец! Так кто же?..
В это время возле лестницы появилась завуч Калерия Викторовна.
– Так, кто тут у нас? – спросила она грозным голосом. – Ага, Гуреев, Селиванов, Авилкина! И почему это мы не на уроке? Звонок уже был давно!..
И она разогнала ребят по классам.
Глава 18
На уроке биологии Авилкина попыталась осмыслить ситуацию. Она чувствовала, что Вовка и Шурик сказали ей правду – они действительно ни при чем. То есть получается, что, принимая вину на себя, Санька совершенно напрасно жертвовала собой.
«Но ведь кто-то же это сделал!» – размышляла Санька. Теперь ей очень хотелось как можно скорее разоблачить злоумышленника. И распутать наконец всю эту историю.
В это время у доски Сокич, мекая и бекая, рассказывал про кровеносную систему зайца. На доске висела картинка: заяц в разрезе. Тыкая в картинку пальцем, Сокич нес какую-то ахинею, понятную, видно, только ему самому.
– Э-э-э… – говорил Сокич, тыча ладонью куда-то в область левого глаза зайца. – Вот тут идет такая артерия. Или вена? Нет – артерия!..
И тут на ее парту упала записка. Авилкина огляделась: Вовка Гуреев усиленно ей подмигивал, показывая в сторону мучающегося у доски Сокича. Пожав плечами, Авилкина развернула записку. На обрывке листка была только одна строчка: «Авилкина, посмотри на правую руку Сокича!»
«При чем тут рука Сокича?» – с недоумением подумала Санька, но все же стала старательно смотреть. И вот когда Сокич снова взмахнул ладонью, ей показалось, что она увидела на внутренней ее стороне, возле большого пальца, какое-то красное пятно.
«Кровь, что ли? – мелькнула у Саньки мысль. – Он что, руку поранил?»
Она вырвала из черновика листок и написала на нем: «Вроде там кровь. Он что, руку поранил?» Санька свернула листок, надписала: «Вовке Гурееву». И отправила записку по рядам.
Прочитав записку, Вовка посмотрел на Авилкину с удивлением. Покачал головой и крутанул пальцем у виска. И снова принялся что-то писать.
Развернув новое послание Жуля, Санька прочла: «Дура, какая кровь? Краска это! Въехала, тупица?»
Она совершенно не обиделась ни на «дуру», ни на «тупицу». Потому что поняла: Вовка совершенно прав.
Как только прозвенел звонок на перемену, Вовка и Авилкина тут же оказались возле парты Сокича. Тот как раз складывал в сумку учебники и тетради.
– А ну покажи руку! – скомандовал Вовка.
Сокич безропотно показал.
– Да не эту, правую!
Сокич показал правую.
– Да ладонь, ладонь покажи, придурок! – вскричал Вовка. И сам развернул его руку ладонью к себе. – Это чего? – поинтересовался он.
– Кровь это… – пробормотал Сокич.
– Кровь, говоришь? – переспросил Вовка.
Послюнявив палец, он начал с силой тереть красное пятно. Но оно не стиралось. Сокич сказал, попытавшись вырвать руку:
– Жуль, отстань! Слышишь?
– Мы сейчас знаешь что сделаем? – сказал Вовка. Руку он не отпускал. – Мы сейчас пойдем с тобой, Сокич, к Лысому. И ты нам с Лысым все расскажешь!
Сокич заозирался по сторонам. В классе, кроме него, Вовки и Саньки, уже никого не было. Тогда Сокич вскочил, вырвал руку, оттолкнул Жуля и бросился к дверям. И тотчас отпрянул: в дверях с гадкой улыбочкой на губах стоял Лысый.
…Сокич скакал по партам и стульям, как заяц. А Лысый и Вовка гонялись за ним с таким шумом и грохотом, что Авилкина заткнула уши. Наконец Сокич был зажат вугол.
– Ну иди сюда, родной! – сказал ему Вовка. И добавил, обращаясь к Лысому: – Шурик, вот он, художник-то наш!
– Да ну! – удивился Шурик. И спросил: – Что, Сокич, правда?
Сокич, схватив стул, предупредил:
– Кто первым сунется, получит стулом по балде! И меня, между прочим, зовут Антон! Ясно вам, козлы?
– Это ты кого козлами сейчас назвал? – загремел Шурик. В его мощной руке тоже оказался стул. И с этим стулом он стал подступать к Сокичу.
– А ну прекратить! – раздался вдруг крик.
Сокич, Лысый и Вовка оглянулись. Это кричала Авилкина. Она с гневно горящими глазами медленно приближалась по проходу к месту боя. Подойдя вплотную к Сокичу, Санька взялась за стул и твердо произнесла:
– Антон, отдай мне стул, пожалуйста!
Сокич покрутил головой, как бы приходя в себя. Но стул он не отпускал. В этот момент к нему ринулся Жуль:
– Отдай стул, гад!
– Стоять! – рявкнула на Вовку Авилкина. И тот замер на месте.
– Антон, отпусти стул, пожалуйста! – повторила очень спокойно Санька.
И тогда Сокич отпустил стул. И сел прямо на пол, обхватив голову руками.
– Отойдите! – сказала Авилкина Вовке и Лысому, – А лучше вообще выйдите из класса на фиг! Мне с Антоном поговорить нужно.
– Но Санька… – начал было Вовка.
– Пойдем, Жуль! – произнес вдруг Лысый. – Она сама разберется.
И Шурик, приобняв за плечи приятеля, повел его в коридор. В классе остались только Санька и Сокич.
Авилкина достала из рюкзачка диктофон, положила его на стол рядом с Сокичем, нажала на «запись» испросила:
– Антон, ведь это ты на стенке про Терминатора писал, да?
Сокич поднялся медленно с пола, взглянул на Авилкину и тихо ответил:
– Да, это я… Сань, понимаешь… Меня же в школе за человека не считает никто…
– И ты решил, типа, доказать, что ты крутой, да? – спросила Санька.
– Ага… – кивнул Сокич.
– А зачем ты Вовкину кепку подбросил?
– Ну… – Сокич замялся. – Просто достали они меня, понимаешь? Ну, Жуль и Лысый. Разозлился я на них.
– Понимаю… – ответила Санька. – А теперь расскажи, как ты в школу попадал!
– Да очень просто! – Сокич улыбнулся. – Там окно в туалете на втором этаже я приоткрывал чуть-чуть. Ну, днем еще. А там рядом пожарная лестница проходит…
– Ясно… – сказала Санька.
Когда в директорском кабинете запись, сделанная Санькой, была прослушана, а Жуль, Лысый и Авилкина собирались уже идти домой, Лысый вдруг спросил:
– Павел Александрович, а можно вопрос?
– Слушаю… – ответил директор.
– А вы Газзаева… откуда знаете?
– Валерку-то? – Директор улыбнулся. – А мы с ним учились вместе!
– Ну я же говорил! – обрадовался Жуль.
– А… вы сможете у него автограф взять? – спросил Лысый. – Для меня?
– Без проблем! – уверил его директор. – Я вообще давно хочу его в школу пригласить, чтобы встречу устроить с нашими болельщиками. Да все времени у него нет. А так вообще он не против!
– Круто! – сказал Лысый.
– Так, ребята, вы меня извините, но мне надо идти! – сказал Терминатор. И Авилкина снова отметила, что он сегодня не такой, как всегда. – Сын у меня сегодня из армии вернулся! – добавил вдруг директор с улыбкой.
– Круто, поздравляем! – почти хором отозвались Лысый и Вовка.
– Спасибо! – ответил Терминатор.
Ребята вышли из кабинета. И замерли. Рядом с Людой сидел крепкий светловолосый паренек в армейской форме. Он держал Люду за руку, а та вся прямо светилась от радости.
Вовка, быстрее остальных все понявший, сказал спутникам:
– Ну пошли, чего встали? – и, обращаясь к Люде, добавил: – До свидания, Людмила Игоревна!
– До свидания, Гуреев! – ответила та. – До свидания, ребята!
…Втроем они молча шли по бульвару – Санька, Шурик Лысый и Вовка.
– Пивка бы сейчас! – сказал Лысый. – Да, Жуль?
– Вот тебе и Пашка-промокашка! – невпопад ответил Вовка. – Пал Палыч Дитятин – вот как его зовут на самом деле!.. Что ты там насчет пива говорил?
– Авилкина, у тебя деньги есть? – спросил Лысый. – Угости пивком пацанов!
– Пить пиво вредно! – откликнулась Санька. – Лучше я вам пепси куплю.
– Ну давай пепси… – не стал спорить Лысый.
Чтобы закончить эту историю, необходимо только добавить, что в новом номере газеты «Большая перемена» появилась статья «Нарушитель спокойствия разоблачен!». Сокич отделался вызовом в школу родителей. Он перестал водиться с Вовкой и Лысым йот этого стал даже лучше учиться. Людмила Игоревна и Паша Дитятин подали заявление в загс. А Авилкина в ближайшее воскресенье впервые в жизни побывала на футбольном матче. Играли ЦСКА и «Шинник», и армейцы выиграли. Игра Саньке неожиданно понравилась, хотя она почти ничего не понимала из того, что происходило на поле…
