Герман Матвеев - Тайная схватка
– Есть!
Миша забежал к себе в каюту, на всякий случай надел кепку, пальто и побежал наверх. У каюты механика, прежде чем открыть дверь, снял кепку.
– Здравствуй, Миша, – приветливо встретил его майор.
Миша от неожиданности растерялся.
– Товарищ майор… вы зачем… то есть вы как сюда попали?
– Пешком пришел. Говорят, что ты сегодня где-то целый день болтался?
– Было такое дело…
– С ворами познакомился?
– Познакомился.
– Ну и как?
Миша замялся.
– Весело было?
– Какое там веселье, – ответил Миша. – Выпили водки…
– И ты пил?
– Нет, я не стал пить.
– Был там высокий парень, по прозвищу Брюнет?
– Так это их атаман!
– А еще кто был?
Миша перечислил присутствовавших на вечеринке воров, рассказал о встрече на рынке с человеком, знакомым по фотографии, и передал содержание некоторых разговоров о краденых карточках. Судя по выражению глаз майора, это все его не задевало, интересовало его что-то другое…
– А ты не заметил у них новеньких противогазов? – спросил майор.
– Нет. Хотя знаете что? На рынке Брюнет передал противогаз тому, который на карточке снят, Горскому, – сказал Миша и сразу заметил огонек в глазах Ивана Васильевича.
– Ну а дальше?
– А дальше я его не видел.
– Он не приходил туда вечером?
– Нет.
– Ну а они тебе ничего не предлагали?
– Нет.
– А насчет немцев или о политике ничего не говорили?
– Нет.
– Ну а что вы еще делали?
– В карты играли.
– Ты тоже играл?
– Играл, – сильно смутившись, сказал Миша.
Это смущение не ускользнуло от внимания майора.
– Ну и как?
– Проиграл.
– Много проиграл?
– Да нет… рублей пятнадцать, что ли. Я так, для видимости, играл, Иван Васильевич.
– Понимаю. А были у тебя еще с собой деньги?
– Были. У меня рублей двести накоплено.
– Ну, молодец! – похвалил майор. – Я на тебя крепко надеюсь. Сознаюсь: были у нас сомнения. Бураков выражал опасения, что эта компания воров может втянуть тебя в игру, испортить… Но я, Миша, за тебя поручился. Верю и знаю, что ты вполне самостоятельный и крепкий мальчик. Не подведи меня. Самое трудное сделано. Ты установил с этой шайкой связь, но главное впереди. Сейчас нужно добиться того, чтобы они тебе доверяли. Продолжай держаться так же независимо. Ворье уважает людей, которые не пляшут под дудку таких, как Брюнет, и не боятся их. Брюнет – это подлый и ловкий враг. У него ни совести, ни чести. В карты он проигрывает и выигрывает с расчетом. И взаймы дает – тоже. Тут тонкий прием.
– Я ничего такого не заметил.
– А тебе и замечать особенно не надо. Нас интересует он не как картежник, а как враг… как предатель. К ремесленнику присмотрись. Это жертва. Надо узнать, где он такие деньги достал.
– Ворует.
– Ну, конечно, не заработанные приносит… Ну, ты еще об этом завтра поговоришь с Бураковым. Он утром зайдет. Значит, помни: главное впереди, и будь все время осторожен. Малейшая ошибка, промах, лишнее слово – и все сорвется.
– Сволочи они, товарищ майор.
Иван Васильевич серьезно сказал:
– Опасные сволочи, Миша. Враги…
– Противно быть около них…
– Понимаю, Миша. Может быть, посылать тебя к ним больше не стоит?
– Что вы, что вы, товарищ майор! Я не боюсь.
– Верно, Миша… Но будь осторожен. А теперь иди спать. «Утро вечера мудренее», как пословица говорит.
Миша попрощался и ушел к себе в кубрик.
Как только за ним закрылась дверь, вошел механик.
– Беспокоит меня эта история, Ваня, – сказал он.
– Какая история?
– Да с Мишей…
– А что?
– Даешь ему поручения какие-то, наверно опасные. Не попал бы он в беду… Хорошего парня – и вдруг в опасные истории…
– Именно хорошего. Плохого нельзя… Мы еще не все распутали. В это дело оказались втянутыми воры, мальчишки. Их используют немцы. Со взрослыми они не будут водиться. Поэтому я и послал к ним Мишу.
– Но почему Мишу?
– Потому что он надежный и умный парень. Сознательно к делу относится. Наблюдательный. С хорошей памятью и со смекалкой. У него есть два приятеля; ребята неплохие, но слишком увлекающиеся, – обязательно перестараются, пересолят… А здесь, Коля, игра идет оч-чень серьезная…
– Я все понимаю, но неужели у тебя нет людей?
– Люди есть, и люди работают. Алексеев делает маленькое дело. Только один узелок развязывает, но этот узелок важный и ответственный. Не беспокойся, Коля, мы с него глаз не спускаем. В обиду не дадим.
14. ТАЙНА ПРОТИВОГАЗА
Иван Васильевич вернулся к себе в кабинет около пяти часов утра и сразу позвонил Буракову.
– Трифонов не вернулся? – спросил он, когда вошел заспанный помощник.
– Никак нет, товарищ майор. Звонил он часа три тому назад. Сообщил, что последнюю поездку за хлебом делает.
– Больше новостей у вас нет?
– Алексеев благополучно вернулся на судно.
– Алексеева я видел. Надо будет выписать пару часов и завтра утром под расписку передать ему. Пускай он продаст их Брюнету. Ворье будет думать, что часы краденые. Нужно проинструктировать его основательно.
– Есть!
Бураков вышел. Иван Васильевич сел за стол и начал просматривать документы. За эти несколько дней много было сделано.
Теперь он был уверен, что находится на верном пути и главные нити немецкой провокации с газовой атакой у него в руках. Почти все предатели уже известны, но это все второстепенные лица – исполнители. Где-то за ними скрывается обер-бандит*, и даже установлена его кличка – Тарантул, но, кто он и где скрывается, неизвестно. Ивана Васильевича беспокоило одно: вдруг немцы назначат час штурма, и тогда придется поторопиться, захватить мелочь, чтобы сорвать немецкую операцию с аммиаком, а Тарантул может ускользнуть.
Иван Васильевич еще раз перечитал рапорт Трифонова о противогазе. Это был вторичный сигнал. Противогаз играл какую-то роль у банды, но не как противогаз. Трифонов был опытный, способный и наблюдательный разведчик и не мог ошибиться, придавая такое значение обыкновенному противогазу. Если противогаз или сумка его использовались немцами для хранения, переноса документов, оружия или чего-нибудь вроде этого, то это была удачная мысль. Почти все ленинградцы носили противогазы.
* * *После третьего оползня у ребят пропала всякая надежда своими силами выбраться из подвала. Куча мусора под окном значительно выросла. Мальчики, стоя на битых кирпичах, которые они выгребли, уже свободно доставали до окна, но силы таяли, и работать становилось все труднее и труднее. Главное, они не знали, сколько же там, за окном, навалено этого мусора.
– Хорошо все-таки, когда люди вокруг, – сказал Степа после долгого молчания. – В прошлом году, помнишь, я тоже в подвале сидел, когда нас бомбой завалило. Воды по колено, думали, утонем; мертвецы кругом, а все-таки много живых людей было… И ничего. Я нисколько не боялся. Николай Васильевич тогда все подбадривал нас. Говорил, что не надо робеть, что потом, когда на свет вылезем из могилы, лучше жить станем.
– Никто не знает, что мы здесь, – глухо сказал Вася.
– Пускай не знают. Придет же он за противогазами? Не бросит их совсем. Как только услышим, что он идет, мы сразу в угол спрячемся. А когда пройдет к ящику, мы сразу дверь цоп… закроем.
– Зачем?
– Майору позвоним, – продолжал Степа. – И пускай он его, голубчика, тут накроет.
– А может, и не надо накрывать?
– Ну, тогда просто уйдем, – согласился Степа.
– А когда он придет? Может, через неделю.
– Ну так что?
– Ого! Неделю здесь сидеть? С голоду сдохнем.
– Человек может двадцать дней не есть и не пить.
– Кто тебе сказал?
– Я читал.
Так, разговаривая, они сидели на куче мусора.
– А вдруг нас Миша выручит?
– Откуда он узнает?
– Мы же сегодня сюда собирались. Узнает, что мы домой не вернулись, и придет.
– Когда узнает-то? Я замерз, Степа.
– Побегай. Или давай покопаем еще…
– У меня пальцы болят. Пощупай, как распухли.
– Ничего. До свадьбы заживут.
Надежда выбраться на свободу вспыхнула снова. Ребята залезли на кучу и с остервенением принялись за работу. Подвал наполнился шорохом, ударами падающих обломков кирпича, и за этим шумом мальчики не услышали приближающихся шагов.
– Руки вверх!
Ребята оглянулись. Луч фонаря ослепил, но дуло пистолета, направленное на них, они разглядели.
– Ну, живо! Руки вверх!
Руки сами потянулись вверх.
– Три шага вперед!
Ребята сошли с кучи.
– Ложитесь лицом вниз.
Ребята как подкошенные шлепнулись на пол и замерли. Луч скользнул в сторону, обшарил все углы подвала и вновь остановился на мальчиках, уткнувшихся носами в пол. Затем Степа, а за ним и Вася почувствовали, как рука обшарила их карманы, сняла и надела фуражки.
– Оружие есть?
– Нету… ничего нету.
– Ну, вставайте.
Ребята, стараясь не опускать рук, поднялись. Луч светил прямо в лицо, и они ничего не видели.
