Вера Иванова - Поцелуй звезды
Девочки начали по двое пересекать зал. Первая двойка, вторая…
Викуся была в пятой, последней двойке. Опустив глаза, она сделала шаг, другой… Это у нее в ушах бухает или ее каблуки? Почему они такие громкие? У остальных шаги тихие, беззвучные, а у нее – как у лошади на барабане! И как же тут скользко, они что, каток залили?!
А потом произошел кошмар. Правая нога вдруг подвернулась, потом левая, Викуся судорожно взмахнула руками, чтобы не упасть, и тут же полетела на пол, больно ударившись коленками. Попробовала встать, но ноги разъезжались, как у коровы на льду. Так и барахталась она на скользком полу, пока ее напарница не протянула руку, помогая подняться.
Шум в ушах заглушал все остальные звуки, и это было благом: Викуся не услышала фырканья и едких словечек в свой адрес. Слезы обиды и стыда застилали глаза, и она не увидела насмешливых лиц.
Придя в себя, она снова кинула взгляд на дверь – но нет, туда никак не пройти, Черная Моль на посту.
Пришлось вернуться в строй.
– Отлично! А теперь расскажите что-нибудь о себе! – произнес Викентий Полуй.
Звонкие уверенные голоса по очереди рассказывали что-то, но Викуся не слушала, с ужасом ожидая, когда очередь дойдет до нее.
А когда это случилось, она едва смогла выдавить из себя несколько слов: язык словно прилип к нёбу. Но ей было уже все равно, она мечтала только об одном – скорее бы все это кончилось! Скорее бы выйти из ненавистного зала и никогда, никогда больше не вспоминать об этом кошмаре!
Но нет, пытка еще не кончилась: начался конкурс скороговорок. Викуся и так-то слова вымолвить не могла, а теперь заплетающийся язык окончательно отказался повиноваться. Поэтому в скороговорке «Расскажи мне про покупку, про какую про покупку? Про покупку, про покупку, про покупочку мою!» она умудрилась все «покупки» превратить в «попупки», в очередной раз вызвав в зале смех.
А потом участниц попросили продекламировать стихотворение и спеть песню. От страха Викуся с трудом вспомнила первые четыре строчки «У Лукоморья дуб зеленый», почему-то сообщив, что это стихотворение Лермонтова. После этого она, отчаянно фальшивя, спела первый куплет «В лесу родилась елочка», и это был настоящий подвиг: слуха у нее не было, петь она не умела и никаких других песен не знала. Однако наградой за свершения были язвительные комментарии Моли:
– Ну вот! То у нее дуб зеленый, то елочка… Вам в лесотехнический колледж надо, а не сюда!
А потом – потом всех попросили станцевать, и это было самое ужасное: на дискотеках Викуся отваживалась на легкое топтание в темном углу за спиной Светика. Но сейчас не было ни темного угла, ни Светика, а был яркий свет и направленные на нее насмешливые глаза. И – каблуки, ненавистные каблуки, которые не давали сделать ни шагу! Пришлось Викусе выкручиваться на ходу, и она изобразила что-то, похожее на боевой танец туземцев – несколько грузных ударов каблуками и широких взмахов руками.
– Вы что, увлекаетесь колкой дров? Или ворошением сена? – последовали ехидные замечания Черной Моли.
Это был провал, полный и окончательный.
Это была полная и бесповоротная потеря уверенности в себе.
Это был крах всех надежд.Но вот, наконец, пытка под названием «кастинг» закончилась. Участницы снова выстроились в линеечку, с трепетом ожидая решения своей судьбы. Одной Вике было все равно, главное, не надо больше петь и танцевать!
Совещание жюри закончилось, и Черная Моль с Викентием Полуем снова двинулись вдоль строя. На этот раз они останавливались около каждой участницы и выносили вердикт: «Принята» либо «Отсеяна». Принятыми оказались пять девочек, отсеянными – четыре, в том числе и напарница Вики, очень красивая девочка по имени Оля Прутик.
И вот подошла очередь Вики. Черная Моль и Полуй остановились перед ней, впившись осуждающими вглядами. «Ну все», – подумала она одновременно с огорчением и облегчением. Что ж, прощай Нелли Шишкина! Значит, не судьба нам встретиться.
Она ждала вердикта, однако парочка мучителей почему-то медлила.
А потом малиновый рот Черной Моли раскрылся и проговорил:
– А для вас, Бушуева, у нас есть специальное предложение.
Шум вокруг смолк. Даже Оля Прутик прекратила всхлипывать.
– Можете считать себя принятой.
Принятой?! Викуся не верила своим ушам. Остальные, похоже, тоже, потому что по ряду девчонок пронесся шум удивления. Однако Викуся молчала, ожидая подвоха, и не ошиблась.
Малиновый рот снова открылся, и Черная Моль с торжеством произнесла:
– Да, вы приняты, но только при одном условии. Мы предлагаем вам поработать антимоделью.
– Антимоделью? – переспросила Вика.
– Да. Нам нужен кто-то, кто мог бы вживую показать нашим девочкам, какой нельзя быть. Никогда. Ни при каких обстоятельствах. Как нельзя выглядеть, как нельзя говорить, как нельзя двигаться, как нельзя…
– Жить, – удрученно пробормотала Викуся. Давно она не получала таких ударов!
– Этого я не говорила, но в целом вы поняли правильно. Решайте. Думаю, для вас это неплохой шанс.
– То есть, чтобы я поработала пугалом?
– Именно.
– А если я научусь? – с вызовом поинтересовалась Вика.
– То есть?
– Ну, научусь, как нужно. Выглядеть, ходить, говорить…
– Не думаю, – твердо произнесла Черная Моль.
– Почему?
– Я никогда не встречала более безнадежного случая. Итак, согласны?
– Да, – с вызовом ответила Вика, не опуская глаз под насмешливым взглядом. – Но только при одном условии.
– Каком же? – Брови Черной Моли удивленно поднялись над очками.
– Вы мне предлагаете работу, так ведь? А я не привыкла работать бесплатно! Я согласна, если меня устроит зарплата, которую вы готовы предложить.
Наступило гробовое молчание. Викуся снова услышала бьющуюся о стекло муху – откуда их столько в этом месте? Она внутренне собралась, готовясь к скандалу – еще бы, она посмела дать отпор самой Черной Моли! Сейчас на нее накинутся, обругают, размажут по стенке…
Но нет. Ничего страшного не произошло.
– Останьтесь после кастинга, поговорим, – сухо бросила Черная Моль, закрывая тему.Глава 34 Заговор против Черной Моли
Администрация Школы предложила Викусе зарплату в размере 1000 рублей в день. Это были немыслимые, невероятные для нее деньги, и после подписания контракта она все еще не могла прийти в себя.
– Ну и дела! – восхищенно щебетала Марина Петрова. Синие каблуки снова вернулись к ней, а Викуся переобулась в кедики. – Никогда о таком не слышала!
Марину тоже приняли. Наверное, происшествие с Викой затмило ненависть Черной Моли к обыкновенным фамилиям.
– Будем теперь вместе учиться, – Марина радостно обняла Викусю, чмокнула в щеку.
– Не хочу, – буркнула Викуся, несговорчиво мотнув головой. – Пугалом была, пугалом и останусь.
– А я бы на твоем месте, наоборот, поборолась бы за себя! – воскликнула Марина. – Посмотри, как ты классно отшила Черную Моль! Ей, наверное, за всю жизнь такой отпор не давали. И настроение так не портили! А у тебя получилось. Не сдавайся! Покажи им, на что ты способна, докажи, что любая может справиться с программой. А мы тебя поддержим. Правильно, девчонки? – обратилась Марина к окружающим.
Некоторые с радостью кивнули, подошли ближе.
– Ненавижу Черную Моль, – сказала одна из девочек, Айгуль Галямова. – Она моей сестре столько крови попортила, Камилла до сих пор нервы не может привести в порядок.
– И я ее терпеть не могу! – поддержала девочка по имени Алина Старостина. – Зарубила на конкурсе мою подругу Надю Новикову. Фамилия ей, видите ли, не понравилась!
– И все равно у меня ничего не получится, – пригорюнилась Вика. – Вы все такие красивые! Такие удачливые. А я – полный лузер.
Девчонки вмиг окружили ее:
– Да ты что! Думаешь, жизнь модели – сахар? – воскликнула Алина. – Вот как раз сахара-то в нашей жизни нет совсем! Нельзя! Категорически!
– Знаешь, как мы калории считаем? Я забыла, когда в последний раз конфеты ела! Или шоколадки, – пожаловалась Айгуль.
– А я булочки люблю… – призналась Марина. – А мне нельзя, ни одной, никогда! Особенно перед кастингами и конкурсами.
– А ты такая смелая, – похвалила Вику одна из «отсеянных», Лена Васечкина. – С самой Черной Молью сцепилась! У меня бы ни за что духу не хватило.
– Ладно, я попробую, – сдалась под напором однокурсниц Викуся. – Только ни за что не ручаюсь. Да у меня и обуви-то на каблуках нет.
– На, возьми мои, – Лена Васечкина, протянула ей свои туфли – красные, лаковые, на платформе и таких высоких каблуках, что Вика не поверила своим глазам. – Размер у нас, похоже, одинаковый, а мне больше не понадобятся.
– И сколько тут? – Вика с робостью ощупывала тонюсенькие шпильки.
– Двенадцать сантиметров, – с гордостью произнесла девочка. – Сама выбирала, весь город объездила!
– И не жалко тебе расставаться с ними?
