Эдуард Веркин - Искусство требует жертв. Видеоклип на «отлично»
– Теперь кина не будет. – Генка уселся в кресло Жмуркина. – Кина опять не будет, опять не будет кина. Кинщик заболел.
– Так всегда случается, – со смирением заметил Витька. – Такова наша жизнь. Эта… юдоль такова.
Жмуркин медленно выполз на улицу.
– Куда это он? – спросил Генка.
– А… вешаться пошел.
– Может, догоним?
– Сам сейчас вернется.
Жмуркин и вправду вернулся. Никакой. Сел на буржуйку и молчал.
– Что сидишь? – спросил Витька.
– А что делать?
– Как что?! – возмутился Витька. – А клип? А конкурс? А Тепляков?
– Челюсти раскрошили. – Жмуркин глядел в одну точку. – Плакаты изрублены. Деньги тоже почти кончились. Кассеты забрали, самое главное…
– Кассеты забрали, камеру оставили. Кассет новых купим, снимем все заново! Времени тоже полно, неделя почти. Нельзя все так бросать…
Жмуркин покачал головой:
– Меч сломан – это нам… Это мне знак. Знак, что все кончено.
– Ничего еще не кончено. – Витька упорно не сдавался. – Надежду теряют только лохи…
– Видно, не судьба, – не слышал Жмуркин. – Пойду к Теплякову, пусть в военное училище сдает. Пускай. Талантливый человек всегда найдет щелку в жизни…
Жмуркин закинул за плечо видеокамеру и ушел.
– Что делать будем? – спросил Витька.
– Что-что, спать пойдем для начала! Устал, как собака Баскервилей.
– А потом?
– А потом пойдем к моему родственнику Герасиму, – сказал Генка и потер лоб.
Глава 11 Безжалостные и кровожадные помидоры
На следующий день Генка забежал к Витьке в семь часов утра. Витька не спал, сидел на кухне, глушил кофе и пытался съесть блин с творогом.
– Ты готов? – спросил Генка.
– Готов, – ответил Витька. – Я готов унизиться.
– Тогда потащились.
Витька допил кофе, блин бросил в окно голубям, и друзья отправились унижаться.
Генка планировал захватить Жмуркина, после чего пойти к Герасиму, упасть ему в ноги коробкой конфет для герасимовской девушки, а после, уже с Герасимом, идти падать в ноги Теплякову. Теплякову Генка не знал чем падать и надеялся на Герасима, который хоть и был мастером по щелбанам и «лосям», но братские чувства к Генке испытывал. И даже большие чувства – не прошло еще месяца, как Генка перебрал карбюратор на «копейке» Герасима, а от вознаграждения отказался.
– Главное вот чего, – говорил Генка, поднимаясь по лестнице. – Главное, как придем в фирму к Теплякову, надо сделать скорбные рожи. А Жмуркин должен быть ничтожен до крайней степени…
Дверь открыла мать Жмуркина.
– Опять вы?
– Опять.
– Я с вами с ума сойду. – Мать Жмуркина пропустила Генку и Витьку в квартиру. – Болтаетесь с утра до вечера…
Ребята прошли к комнате Жмуркина. Генка бесцеремонно пнул дверь и замер на пороге.
– Чего? – спросил из-за плеча Витька. – Жмуркин повесился?
– Хуже, – ответил Генка.
Витька протиснулся мимо Генки. Жмуркин был не один. Напротив него в кресле сидел главный жмуркинский враг и конкурент Парамохин. Парамохин грыз яблоко.
– Привет, ребята, – сказал Парамохин. – Яблок хотите?
– Они хотят твоей смерти, – засмеялся Жмуркин.
Жмуркин и Парамохин выглядели совсем друзьями.
– Насколько я помню, – Генка посмотрел в глаза Жмуркину, – это именно ты называл старину Парамохина бездарью и свингусом. А еще…
– Это я сгоряча, – вывернулся Жмуркин. – А теперь мы коллеги…
– И что же случилось? – осведомился Генка. – Ты, Жмуркин, что, решил жениться на его сестре?
– Вы заходите, – пригласил Парамохин. – И дверь за собой закройте. Поговорить надо…
Генка и Витька вошли в жмуркинскую берлогу и закрыли дверь.
– Ты тут сидишь, а нам, между прочим, пора идти, – сказал Генка. – К Герасиму идти, договариваться…
– Не надо Герасима, – по-барски сказал Жмуркин, – не надо Му-Му. Все под контролем.
– О чем ты говоришь…
– О том. У Парамохина тоже трудности возникли. Он почти весь клип снял, а потом как посмотрел, что получилось, – заплакал. Камера у него древняя, качества никакого не дает. Он уже решил на все это дело плюнуть, но тут вчера ему позвонил Тепляков…
– Тепляков? – переспросил Генка.
– Ага, – подтвердил Парамохин. – Позвонил и говорит – хочу, чтобы вы, ребята, объединили свои усилия в клипостроении и явили на свет нечто выдающееся. Одна голова хорошо, две лучше. И деньги, сказал, объедините. Руководство страны велело консолидироваться, так будем консолидироваться.
– И что? – спросил Витька.
– И то, – Жмуркин кивнул на Парамохина. – Мы уже два часа сидим придумываем выход. Мы теперь вместе попали. Хотя вместе в военное училище идти веселее.
– Я лучше сразу утоплюсь, – сказал Парамохин.
– Еще неделя впереди. – Генка вышвырнул Жмуркина из кресла и устроился в нем сам. – Выход найдется. Витька еще вчера говорил, что нельзя терять надежду, особенно когда есть время…
– Тепляков сказал, что всего три дня осталось, – сообщил Парамохин. – Через три дня надо представить ему клип – что-то там у него переигралось. У меня ничего не получилось. У вас, я гляжу, тоже. Но я читал ваш сценарий про оборотней, мне понравилось, можно попробовать снять заново.
– Челюстей нет, – Жмуркин швырнул огрызок на пол. – Ни настоящих, ни искусственных. Плакаты с оборотнями изрублены, меч сломан, кассет нет… Да и вообще. Даже если мы успеем все это переснять за два дня, за оставшийся день мой человек в студии это не смонтирует. Не успеет записать музыку, не успеет записать слова. Потом все это еще надо совместить с видео…
– Ты же говорил, что на это всего день нужен! – вспомнил Витька.
– Не… Этот перец на студии сказал, что на все про все как минимум пара дней уйдет. Так что в лучшем случае у нас один день. То есть сегодня.
Жмуркин устроился на подоконнике. Витька втиснулся в кресло рядом с Генкой.
– Итак, – начал Генка, – в очередной раз подведем неутешительные итоги. У нас есть…
– Кассета, – Жмуркин неожиданно выхватил из стола видеокассету. – У нас есть, оказывается, пустая кассета.
– У нас есть видеокассета, костюмы…
– Костюмы я сдал в костюмерную…
– У нас нет костюмов. Зато есть видеокамера. Есть мангал, пылесос, кувалда…
– Я рисовать умею, – сказал Парамохин. – И еще у нас есть британский флаг…
– А «Триумф»? – спросил Генка.
– Мотоцикл? Мотоцикл больше не дадут…
– Плохо, – сказал Генка из глубины кресла. – Сочинять сценарий нам некогда. Предлагаю быстро изложить идею. Причем идея эта должна быть…
Генка щелкнул в замешательстве пальцами.
– Концептуальной, – подсказал Витька.
– Точно. Концептуальной. Итак, господа, через десять минут я хочу услышать концептуальную идею… Предпримем мозговой штурм…
– Хватит, Жмуркин. – Генка скривился как от зубной боли.
– А я уже давно придумал, – сказал Парамохин. – Правда, многие смеются, но это на самом деле свежая идея. Клип будет называться «Безжалостные и кровожадные помидоры»! Это очень актуально. Мы все нарядимся овощами и фруктами и будем нападать на людей…
– Погоди-ка! – остановил Жмуркин. – Что ты сказал?
– Нарядимся овощами и фруктами…
– Нет, до этого что ты сказал?!
– «Безжалостные и кровожадные помидоры»…
Жмуркин стал быстро теребить нижнюю губу и бормотать:
– Кровожадные помидоры, безжалостные помидоры…
В паузах между словами Жмуркин кусал себя за ладонь.
Витька вздрогнул. Генка тоже догадался.
– Жмуркин, не смей! – сказал Витька. – Не вздумай! Тогда ты точно военным училищем не отделаешься, вот тогда он нам всем головы поотрывает…
– Но это же гениально! – воскликнул Жмуркин. – Это даже больше, чем гениально!
Витька схватился за голову.
Глава 12 Что же ты скис?
Три дня спустя Жмуркин и Парамохин ждали Витьку и Генку возле кинотеатра. Генка пришел вовремя, Витька немного опоздал. Жмуркин придирчиво оценил внешний вид своих друзей и остался недоволен.
– К приличным людям идете, а похожи на бомжей, – сказал он.
– Мы не на неделю показа мод пришли, а в кино, – ответил Генка. – Так что отвянь.
– Как голова? – спросил Витька.
– Нормально. – Жмуркин потрогал голову. – Гудит. И все-таки вы могли и получше одеться…
Жмуркин скорчил недовольную рожу, но все-таки повел ребят к служебному входу. У него нашелся даже электронный ключ, он открыл дверь и проводил Витьку, Генку и Парамохина в малый кинозал. Они устроились в первом ряду и стали ждать прихода Теплякова. Жмуркин побежал в кинобудку отдать диск.
– Кукурузы бы. – Парамохин огляделся, не стоит ли в проходе автомат для изготовления попкорна.
– Тепляков не любит, когда едят во время такого процесса, – сказал подошедший Жмуркин. – И вообще, даже жвачку не жуйте. И еще он любит, чтобы в зале было тихо.
– Я пить хочу, – сказал Витька.
Жмуркин достал из-под кресла пачку сока, сунул Витьке.
