Вера и Марина Воробей - Друзья познаются в беде
12
– Света, тебя Нина Викторовна просила зайти, – сказала Мира Григорьевна в конце уроков.
Света чертыхнулась про себя. Как раз сегодня они с Марком собрались пройтись по нескольким лавкам, а после заглянуть на квартиру к одному любителю изящной старины. Он назначил им встречу на семь часов.
Прошла неделя в поисках и тревогах, но Света не теряла надежды, что сможет отыскать «Крылатый ветер». У нее просто не было иного выхода: через четыре дня возвращались родители. Гаврилов твердил одно: «Ищем. Еще прошло слишком мало времени. Нужно набраться терпения». Света не очень верила в эти уговоры и доводы, и, если бы не поддержка друзей, ей пришлось бы совсем плохо. Вот когда Света по достоинству оценила пословицу: «Друзья познаются в беде». Туся с Толиком и Лиза с Кириллом с ног сбились, рыская по антикварной Москве. А Марк, как никто иной, помогал ей и поддерживал ее морально. И вот сейчас он ждет ее у метро (они встречались там всю прошедшую неделю ровно в два), а Света вынуждена идти к директору.
– Ты что-то совсем пропала, – укорила ее Нина Викторовна.
Света потупила взгляд, ей нечем было оправдаться. Она так и не решилась рассказать Нине Викторовне о своих злоключениях.
– У тебя все в порядке? – В голосе маминой приятельницы Света уловила нотки тревоги.
– Да, все нормально, – твердо ответила она и, набравшись храбрости, посмотрела на Нину Викторовну. Дома ее учили: если человек избегает смотреть другому человеку в глаза, значит, совесть его не чиста. У Светы совесть была не то чтобы не чиста, но как-то неспокойна, однако вины она за собой не чувствовала. Она все сделала как нужно: заявила в милицию, поменяла замки. Какой смысл волновать понапрасну Нину Викторовну?
– Вы хотели со мной о чем-то поговорить? – напомнила Света, ерзая от нетерпения на стуле.
– Меня беспокоит твоя успеваемость. – Нина Викторовна открыла журнал. – В начале прошлой недели ты получила тройку по физике, потом появилась тройка по алгебре, а вчера мне пожаловалась на тебя преподавательница географии. Ты не приготовила тему. А ведь география у тебя всегда шла отлично! Вот я и спрашиваю тебя, Света: что случилось?
– Просто я соскучилась по родителям, – вздохнула Света. По крайней мере, в этом она не погрешила против истины. В остальном она придерживалась «политики страуса», не очень приятная вещь, зато удобная.
– Ах вот оно что? – облегченно выдохнула Нина Викторовна, подошла к Свете и обняла ее за плечо. – Теперь мне все понятно. Конечно, ты соскучилась, третью неделю одна. Но я же предлагала тебе переехать ко мне, еще не поздно. Мы с тобой прекрасно проведем оставшееся время.
– Спасибо, Нина Викторовна, но я не хочу вас стеснять, и потом, осталось всего четыре дня. Мне нужно квартиру прибрать, пропылесосить, продукты купить…
– Ну, как хочешь, ты девочка взрослая, самостоятельная, знаешь, что для тебя лучше, – согласилась Шаповалова, похлопав Свету по руке. – Но я уверена, что твоим родителям будет гораздо приятнее, если ты покажешь им дневник с пятерками, а не с тройками. Ведь так?
– Да, так, – подтвердила Света, решив срочно подтянуться.
Покончив с официальной частью, Нина Викторовна радушно предложила: «А давай-ка попьем чайку!»
Как по мановению волшебной палочки, появился сервированный столик, Света тоскливо посмотрела на часы и не посмела отказаться.
Чаепитие растянулось минут на двадцать. Слава богу, звонок из пожарной инспекции спас. От Нины Викторовны требовали каких-то дополнительных мер безопасности, и ей стало не до гостеприимства. Света распрощалась, выскочила из кабинета и пустилась вниз по лестнице так, как будто за ней гнались черти со сковородкой. «Марк, вероятно, уже ушел», – крутилось в голове. Не сбавляя скорости, она завернула к раздевалке и услышала:
– Свет! Тормози!
Света не поверила своим ушам, а обернувшись, отказалась верить и своим глазам. У входа стоял Марк в дутой яркой куртке нараспашку, кожаных джинсах и с рюкзаком на плече. Он, как всегда, улыбался.
– Ты зачем здесь? – прошипела Света, оглядываясь по сторонам. Пока коридоры были пусты, но заканчивался шестой урок и факультатив по французскому.
– Тебя пришел разыскивать, зачем же еще. На мобилу звоню, не отвечаешь. Вот я и задергался.
– Нам не разрешают ими в лицее пользоваться.
– Я же этого не знал. – Марк по-деловому огляделся, поправляя безупречную стрижку. – Шикарно живете, не ожидал такой крутизны. – Он посмотрел на Свету и хитровато прищурился: – А правду мне Туська говорила, что у вас здесь что-то вроде женского монастыря?
Раздался звонок.
– Сейчас сам увидишь, – процедила Света.
Убегать было поздно. На лестнице уже показались первые монастырские ласточки, среди них Говердовская, Зверева, Тер-Петросян и иже с ними, с факультатива. Несколько секунд они смотрели на Свету и Марка, обсуждая что-то автоматом, потом до них дошло, кто перед ними, и они с шумом и визгом бросились вниз.
– Ой! Это же Ильин! Марк, что ты здесь делаешь? Дай автограф! Почему ты в последних сериях не появляешься? Какой милашка! Свет, ты откуда его знаешь? – загалдели со всех сторон.
Марк довольно рассмеялся.
– Тихо, девочки, не все сразу! Вы, значит, подружки Светы? – неожиданно спросил он.
Оттеснив в сторону остальных, Ирочка Говердовская пронзила Марка таким взглядом, что краска на ее ресницах оплавилась и чуть ли не задымилась.
– Да, мы все ее подруги, – сообщила она с театральным придыханием. – Меня зовут Ира.
– Очень приятно. – Марк пожал протянутые пальчики.
– А меня Люда, – воспользовалась случаем Зверева.
– А меня Юля, Таня, Карина…
Света чуть не грохнулась в обморок, но в последнюю минуту передумала и сунула Марку в руки свой рюкзак:
– На, держи. Мне одеться нужно, – после чего ушла в раздевалку.
Чем он там развлекал «ее подруг», она не знала. Но до нее доносились взрывы смеха, его голос и их ответное щебетание. Марк, похоже, купался в море обожания. Это почему-то разозлило Свету еще сильнее.
– Больше никогда, слышишь, никогда не приходи ко мне в лицей, – выговаривала она гневно, направляясь к метро.
– Как скажешь, – соглашался Марк, приспосабливаясь к ее торопливому шагу.
– У нас это не принято.
– Я понял.
– Вот увидела бы Нина Викторовна…
– А по-моему, дело не в ней, – перебил Марк, останавливаясь и разворачивая Свету лицом к себе.
– А в чем?
– Вот ты мне и расскажи в чем.
Весь запал гнева у Светы испарился.
– Никакие они мне не подруги, – призналась она, – просто учимся вместе.
– Я догадался.
– Была одна, Снежана, но мы с ней разошлись… по идейным соображениям.
– В жизни и не такое случается. Давай зайдем куда-нибудь пожевать, а то я не успел после уроков перекусить.
Больше они к этому вопросу не возвращались. Занялись делом, изредка перезваниваясь с остальными. Очередной поход по антикварным лавкам никому ничего не дал. Ровно в семь Света и Марк остановились возле обычной панельной высотки.
– На каком этаже живет наш любитель антиквариата? – с замиранием сердца спросила Света.
– На двенадцатом, – ответил ничего не подозревающий Марк.
– Все, приехали, – пробурчала она.
– Что?
– Ничего.
Подняться пешком на двенадцатый этаж было сложно, но возможно. Невозможно было другое: признаться, почему они не могут воспользоваться как все нормальные люди лифтом. Света сглотнула ком, застрявший в горле, и шагнула вслед за Марком в лифт.
Едва он нажал на нужную кнопку, она начала произносить детскую считалку про себя, обычно ее хватало до девятого этажа.
«На золотом крыльце сидели»… – растягивала время Света, позабыв о Марке. Лифт остановился и, не успели его двери расползтись в разные стороны, как она, горной козочкой, уже выскочила на лестничную площадку.
Марк позвонил.
«А вдруг…» – подумалось Свете.
Встреча получилась познавательная, но, к сожалению, безрезультатная.
– В тысяча восемьсот восемьдесят втором году двадцатилетний Агафон Фаберже присоединился к Карлу в Санкт-Петербурге и проработал с ним более десяти лет. Агафон был талантливее своего старшего брата. Он находил вдохновение в античности, в искусстве Востока, в природе… – рассказывал Иван Григорьевич, большой поклонник искусства и братьев Фаберже. У него дома хранилось пасхальное яйцо, серебряный кубок, фигурки животных, созданные этими мастерами, но он ничего не слышал о «Ветре».
– Не расстраивайся, – сказал Марк, едва они вошли в лифт, покинув гостеприимного и словоохотливого старика.
– Обидно, что такая красота под замками, – отозвалась Света.
– Но он же завещал свою коллекцию музею, – напомнил Марк.
Света принялась за считалочку, и вдруг лифт дернулся, остановился, и в нем погас свет.
– О как! – беспечно рассмеялся Марк. – Давненько я не застревал в лифтах!
Свете было не до смеха.
