Зверь выходит на охоту - Гульнара Черепашка
- Отличное приобретение, Буру! – воскликнул еще один из компании, Дженго. – Сообразительная девица, - он поднял пиалу, осушил одним глотком. – А ну, налей еще! – скомандовал он.
Отино с ухмылкой наблюдал, как она выполняет приказ. Все-таки нравы в Ошакати не похожи на нравы в других городах и землях!
Пьянствовала развеселая компания в ее апартаментах до глубокой ночи. А когда захмелевшие гости, пошатываясь, разошлись, один за другим, задержавшийся Буру изъявил желание опробовать свое приобретение. В деле, как он выразился, пьяно похохатывая.
Давно Накато не испытывала такого отвращения. С тех самых пор, пожалуй, как кровный брат водил ее в шатер к высшему в их кочевье.
Опробовал в деле новый хозяин свое приобретение до предрассветного часа. И, в конце концов, утомленный, свалился на постель и захрапел. Убедившись, что он крепко спит, Накато на дрожащих подгибающихся ногах направилась в купальню. Вымылась, яростно оттирая кожу губкой, в остывшей воде. Стоило бы потребовать горячей – да в доме все спали. Не будить ведь Лумузи?
Можно было бы и разбудить, впрочем, - мысль пришла уже когда Накато вытерлась и натягивала длинную тунику из тонкой, но теплой шерсти. Чтоб неповадно было языком поганым чесать о том, что ее не касается.
Ну ничего. Она еще отыграется на этой болтливой твари. С этой мыслью девушка и заснула, завернувшись в покрывало, на полу. Буру спал в той комнате, где пировали. Она ушла в соседнюю – от ее нового хозяина разило перегаром и потом. Все-таки хозяин хозяину рознь, - подумалось ей, прежде чем она провалилась в сон.
А поутру ее разбуди рев раненого зубра.
Буру орал – как посмела его собственность лечь спать не возле него, а в другой комнате. Ему пришлось спросонок ее разыскивать!
Как эта ленивая тварь вообще посмела дрыхнуть. И почему завтрак не сготовлен и не подан, когда хозяин в доме?!
Следовало отдать Лумузи должное – завтрак появился стремительно, точно по повелению колдуна. Самой Накато, впрочем, поесть не довелось: пока ел Буру, она то массировала ему шею и плечи, что якобы затекли от сна в неудобной позе. То кланялась и извинялась за то, что посмела заснуть, не позаботившись об удобстве господина. То плясала перед ним, а то ведь «кусок в горло не лез».
После того, как Буру наелся, пришлось на голодный желудок снова укладываться с ним. Видать, накануне ему показалось недостаточно.
Когда он наконец убрался, Накато громким воплем потребовала Лумузи к себе. Навешав ей пощечин (пусть знает!), потребовала горячую ванну, и немедленно. А пока моется – чтобы навели всюду порядок и принесли ей еды прямо в купальню. Лумузи, явно изумленная, хотела было огрызнуться. Но, увидев, как перекосилось от ярости лицо Накато, молча поклонилась и кинулась выполнять.
Лишь погрузившись в горячую воду, девушка перевела дыхание. Да помилуют ее боги и духи! Давно с ней так не обращались. Отвыкла.
И голодной ходить отвыкла, и от того, что на нее орут незаслуженно и ругают последними словами.
Накато с изумлением вспоминала, как когда-то – всего несколько лет назад! – терпела похожее обращение каждый день. Терпела и не смела подымать головы. Тем более – подавать голоса. Как же все-таки изменили ее эти несколько лет!
Буру только что руку на нее не поднял. Но долго ли до того осталось?
Нет, этого ждать она не намерена! В город ее пустили за шелкопик? Значит, нет ничего запрещенного в том, чтобы одинокой женщине ходить по улицам Ошакати. В конце концов, ничто не мешает ей сбрить волосы на голове снова и притвориться мальчиком. С ее телосложением – ничего сложного. Только грудь плотнее замотать. Мало ли чернокожих мальчишек ходит по городу? Пастухи и степняки, удравшие на юг в поисках лучшей жизни.
Отмывшись, позавтракала и улеглась. Первым делом все-таки стоило выспаться. А уж к ночи убираться подальше.
Исполнить этот план Накато было не суждено: вечером, незадолго до заката, завалился снова Буру в компании Дженго и Кашила.
Всех троих пришлось сначала развлекать, а затем – и ублажать. Буру явно не намеревался относиться к кадынье так же бережно, как его предшественник. Спать все трое остались у Накато, и убрались лишь ближе к полудню. Она даже требовать горячую воду в купальню не стала – кто знает, когда новый господин вернется! Может, снова заявится к закату – да не один и не втроем, а с целой компанией.
Лумузи боком протиснулась в комнату, поставила поднос с едой. Бросила на Накато опасливый взгляд и поторопилась выйти.
Раньше надо было бояться! Когда языком поганым мела, - подумалось той со злостью. А теперь-то что за смысл шарахаться от нее и одаривать перепуганными взглядами? Пусть другую постоялицу обхаживает и кланяется. С нее, Накато, довольно. Вымоется она где-нибудь в другом месте.
Девушка натянула длинную темную тунику, украшения стянула и бросила на покрывало: еще не хватало ей, чтобы Отино потом болтал – мол, украла у него! Ей чужого и не надо. Пусть даже ей не заплатили за прошедшие декады. От нее не убудет – она не за заработком стала содержанкой. Накато тишком выскользнула наружу.
Заспешила по улице – прочь, куда подальше. Замедлила шаг, лишь добравшись до окраины. Помылась в какой-то дешевой купальне, поела в похлебочной неподалеку. И пошла дальше, уже неторопливым шагом.
Боги и духи, как хорошо!
Вечер приблизился, накинул уж на город сумрачное покрывало. И до чего хорошо идти и не переживать ни о времени, ни об уместности! Пусть таращатся на нее, если угодно – ей не страшно, что о ее прогулках станет известно хозяину. Что до ночлега – можно будет переночевать и в трущобах разок-другой.
А потом залезть к какому-нибудь лавочнику, да стянуть пару-тройку кусов. Это с младенцем на руках она рисковать не хотела. А сейчас можно делать все, что захочет. Хотя до этого далеко – деньги у нее пока оставались свои.
Накато полной грудью вдыхала посвежевший вечерний воздух.
Нужно все-таки дойти до набережной. Взглянуть на море. Быть может, потому ветреная Нефер и отвернулась от нее, что она забыла о том, как радоваться.
Нефер любит решительных. А еще она любит тех, кто способен замечать красоту и радость вокруг. Так
