Марина Серова - До потери пульса
– Кто-то, имеющий химическое образование. Может, ее помощник в «Бюро товарных экспертиз» работает? – предположила я.
– Все может быть.
– Ольга Николаевна, скажите, нет ли здесь других фирм, в штате у которых имеются химики?
Корнилова задумалась:
– Вроде бы нет. Так что, вполне возможно, соучастник Кашинцевой был коллегой Синичкина. Кстати, я навела справки насчет Макса Дерябкина. Он тоже встречался с Машкой, но в прошлом году. Правда, никаких подробностей об их романе мне узнать не удалось. Мой страховой агент просто видел Кашинцеву вместе с Дерябкиным в кинотеатре.
– Понятно. Наталья Петровна уже ушла домой?
– По-моему, она поехала в больницу, к Тане. Я вечером с ней созвонюсь, узнаю, что там и как. А у вас какие планы на выходные?
– Я планирую сосредоточиться на поисках Маши Кашинцевой.
– Это правильно. Держите меня в курсе.
– Да, конечно, – пообещала я.
Глава 6
В субботу я поехала в Багаевку, откуда была родом фотомодель и где она, по словам ее несостоявшейся свекрови, все еще была зарегистрирована. Но ее точный адрес мне не был известен. В сельской местности обычно все жители знают друг друга, так что проблем с поиском Машиных родственников у меня, по идее, не должно было возникнуть. Во всяком случае, мне так казалось.
К полудню я въехала в Багаевку с мыслью навести справки у первого встречного местного жителя. Им оказался седоволосый мужичок, поправлявший кособокий забор. Остановившись рядом с ним, я открыла окно, поздоровалась и спросила:
– Не подскажете, как мне найти Кашинцевых?
– Кашинцевых? – переспросил тот, не оборачиваясь. – Это которых?
– А что, у вас их много?
– Да, почитай, половина Багаевки, – пробурчал мужик.
– Шутите?!
– Ну ладно, не половина, немного меньше, но их все равно тут много. Кто именно вас интересует?
– Маша-фотомодель или ее родители.
– Та самая Машка? – Мужик бросил свою работу и повернулся ко мне: – А вы, девушка, тоже эта… ну, фотомодель?
– Нет, что вы, я менеджер по работе с персоналом.
– Менеджер, – повторил он с уважением. – Ну, здесь-то вы Машу точно не найдете. Она, как школу закончила, так сразу в город и упорхнула и, по-моему, больше сюда не наведывалась.
– Как бы мне ее ближайших родственников найти? – поинтересовалась я.
– Они на Октябрьской живут, но вот номер дома я вам навскидку не скажу.
– Может, вы как-нибудь мне объясните, как этот дом найти?
– Попытаюсь. – Мужик почесал в затылке. – Значит, так: сейчас вам надо ехать прямо, до пересечения со второй улицей, потом поверните направо, проедете до упора, в смысле, до птицефермы, а там еще у кого-нибудь спросите, как найти Клавдию Ивановну и Василия Кузьмича. Это Машкины родители.
– Спасибо.
– Да пустяки. – И мужик отвернулся к своему забору.
Доехав до кирпичной стены, за которой располагалась птицеферма, я спросила у проходившей мимо женщины, как мне найти Кашинцевых. Она махнула рукой куда-то вперед и пошла дальше своей дорогой. Я проехала вдоль стены до поворота и вновь уточнила, теперь уже у пожилого мужчины, где проживают Клавдия Ивановна и Василий Кузьмич.
– Так это совсем в другой стороне, – ответил тот. – Возвращайтесь туда, откуда въехали в Багаевку, а там у кого-нибудь спросите.
– Но я как раз на въезде спрашивала про Кашинцевых, и меня сюда направили! Неужели обманули?
– Не думаю. У нас этих Кашинцевых знаете сколько? Ошибочка, похоже, вышла. Обратно вам надо, на север. – Старик указал мне направление и скрылся за калиткой.
Я поехала обратно, но примерно на середине пути притормозила и решила уточнить маршрут у велосипедиста, ехавшего мне навстречу. Он сказал, что не местный, поэтому ничем не может мне помочь. Спрашивать о том, где живут Машины родители, мне приходилось еще не раз. Жители Багаевки оказались большими шутниками и, не сговариваясь, гоняли меня по кругу. И только худенький подросток в каких-то обносках сказал мне правду, и то за полтинник. Откровенно говоря, я думала, что и он обманет, но дала ему денег из жалости, уж больно сиротливо он выглядел. Тем не менее, именно следуя его указаниям, я и нашла отчий дом фотомодели, скандально известной в тарасовских кругах.
– Здравствуйте. Вы – Клавдия Ивановна? – обратилась я к женщине, развешивавшей на веревке, протянутой через весь палисадник, мокрое белье.
– Ну. – Она выглянула из-за пододеяльника и смерила меня недружелюбным взглядом. – Чего надо?
– Понимаете, я приехала из Тарасова.
– Я это уже поняла.
– Я ищу вашу дочь, Машу.
– Нет у меня никакой дочери, – буркнула она и продолжила развешивать постельное белье.
– Как – нет? – удивилась я. – Неужели я опять что-то перепутала?
– Уезжайте! – прозвучал требовательный голос Клавдии Ивановны. – Нечего вам здесь делать.
– Извините, я бы все-таки хотела кое-что прояснить. Вы не могли бы уделить мне несколько минут? – предельно вежливо попросила я.
Деревенская женщина отреагировала на мою просьбу не сразу. Она что-то еще повесила, вновь выглянула из-за белоснежного белья, убедилась, что я все еще стою за забором, и подошла ко мне.
– А ты, я вижу, настырная! Городские все такие, пока своего не добьются, не отстанут, – принялась она зло выговаривать мне. Рассмотрев лицо этой женщины ближе, я уже не сомневалась, что это именно она, Машина мать. У меня возникло ощущение, что передо мной стоит состарившаяся копия фотомодели, чью фотографию я видела на огромном постере перед входом в «Метагалактику». – Да, была у меня дочь, но теперь – нет! Стыдится Маруська, видите ли, теперь прислугой своему хахалю родную мать представила, от меня отреклась. Двадцать три года была у меня дочь, а потом не стало ее. Ничего, я переживу. У меня сын имеется, сноха, двое внучат… Я в старости одна не останусь. А Маруська еще приползет к нам, сюда, умолять будет, чтобы ее пустили, так я еще посмотрю, простить ее или нет… Уезжай! Не буду я с тобой больше ни о чем разговаривать.
– Извините, что побеспокоила. До свидания, – сказала я и пошла к своей машине.
– Прощай! – бросила мне напоследок Клавдия Ивановна.
У дома напротив стояла розовощекая женщина лет пятидесяти. Она сделала мне еле заметный знак рукой и вошла в дом. Я приняла этот жест за приглашение и последовала за ней. Баба ждала меня в сенях.
– Ну что, прогнала тебя Клавка? – спросила она, незлобиво посмеиваясь.
– Вроде того.
– Да, у нее крутой нрав. Спуску никому не даст, даже родной дочери. А ты чего от нее хотела-то? – поинтересовалась соседка Кашинцевых.
– Да я, собственно, Машу ищу. Вот, думала, она сюда вернулась.
– И чего ей здесь делать? Она в областном центре прижилась, в шоу-бизнес втянулась. Одним словом, фотомодель! Честно говоря, я ее прекрасно понимаю. Сама по молодости в город уехала, на всех танцплощадках там зажигала. – Баба ностальгически вздохнула о своем бурном прошлом. – А несколько годков тому назад судьба меня обратно закинула. Но ничего, если я дом и скотину удачно продам, опять в Тарасов переберусь. А что до Машки, то она прочно дорогу сюда забыла. Зачем ей наша дыра, сама посуди?
– Ну, мало ли, все-таки здесь у нее родители, брат…
– Нашла чем ее заманить, – усмехнулась моя собеседница. – Они разного поля ягоды.
– А может, у Марии здесь подруги остались, одноклассники?
– Подруги, говоришь? А знаешь что, милая, ты у Женьки Косумовой поинтересуйся насчет Машки. Они как раз подружками были. Вместе после школы в Тарасов рванули. Только Женька под Новый год обратно вернулась, вот с таким брюхом. – И словоохотливая женщина показала на себе наличие у Женьки огромного живота. – Мать ее, Шурка, не такая, как Клавка, она, ни слова в упрек не сказав, приняла беременную дочь обратно. Женька родила двойню и осела с пацанятами здесь. Теперь уж в город не рвется, но вот со своей подружкой, я слышала, она поддерживает связь. Косумова мне как-то даже журнал показывала, с Машкиной фотографией на обложке. Эх, была бы я помоложе!
– Не подскажете, как мне эту Женю найти?
– Да легко. Она в продуктовом магазине торгует, в том, что в центре находится. Сегодня как раз ее смена должна быть. Объяснить, как туда проехать?
– Спасибо, не надо.
Я так долго колесила по Багаевке, что уже изучила эту деревеньку вдоль и поперек. Мне было без надобности уточнять, как проехать к продовольственному магазину, поэтому я поблагодарила женщину за откровенность, вышла на улицу, села в «Ситроен» и поехала в центр.
* * *В магазине имелась очередь к прилавку из трех человек. Я встала четвертой. Продавщица была бойкой молодухой с красивым, но неухоженным лицом. Она быстро всех обслужила и обратилась ко мне:
– Я вас слушаю, что желаете?
– Вы Женя? – на всякий случай уточнила я.
– Да. – Молодая женщина приветливо улыбнулась мне.
– Понимаете, я хотела с вами поговорить, о Маше Кашинцевой. – Только я это сказала, как в магазин зашли двое покупателей.
