Марина Серова - Все оттенки лжи
Толпа возбужденно загудела, поддерживая простоватого оратора. Шишков решительно двинулся вперед. При виде его толпа невольно расступилась и замолчала.
– Добрый день, – с холодной вежливостью произнес Шишков. – По какому поводу митинг?
Широкоплечий мужчина – видимо, Гена Михайлов – открыл было рот, но его перебил мужичок, бросивший ему в лицо обвинение в коррупции.
– А вы как будто не знаете, по какому! – эмоционально воскликнул он. – Мало того, что вы цены просто грабительские установили, так еще и не отрабатываете эти деньги! За что мы вам платим? Никакой же безопасности!
Шишков терпеливо подождал, когда толпа накричится и все утихнут, после чего спокойно повторил вопрос:
– Так что же случилось?
– Склад ограбили! – заявила женщина, разрисованная голубой подводкой. – Сегодня мы пришли на работу, а замок вскрыт! И куча товара пропала! А вы арендные цены подняли на прошлой неделе – за что, спрашивается?! Мы вынуждены отдавать вам больше половины заработка, нам так торговать невыгодно, впору на улицу идти, на лотки, и то больше прибыли получим!
– Ну так идите на лотки, – пожал плечами Михайлов и отвернулся.
– И пойдем! – запальчиво выкрикнула женщина. – Сейчас ведь не зима, перебьемся как-то, а к следующей зиме что-нибудь придумаем!
– А чего именно вы от меня хотите? – спросил Эдуард Борисович.
– Чтобы вы порядок навели! И перестали наглеть! – услышали мы чей-то возглас.
Вновь вмешался Михайлов, причем сделал он это с грацией слона в посудной лавке:
– Я никого насильно не держу! А свои порядки можете устанавливать в другом месте!
Шишков бросил на приятеля быстрый взгляд, понимая, что таким хамским тоном он сейчас окончательно испортит ситуацию. Я уже была готова проявить инициативу и вмешаться, но тут двери служебного лифта вновь плавно разъехались и в коридор легкой, пружинящей походкой прошел высокий русоволосый мужчина с волнистыми волосами, уложенными в модную прическу с помощью геля. Вот он-то сразу показался мне образцом стиля и элегантности в отличие от Михайлова.
Мужчина был в щеголеватом костюме, и вообще, весь его вид имел налет некоего пижонства, но – без излишеств. Держался он с большим достоинством, во многом этому способствовала его отличная выправка – словно в прошлом он был офицером. Модные черные туфли – немного не по сезону, слишком легкие, и их лак сверкал так, что в туфлях можно было увидеть свое отражение. Даже удивительно, как ему удалось сохранить их чистоту в такую погоду? Разве что он прилетел сюда на ковре-самолете.
– Олег Николаевич, добрый день, – обратился к нему Шишков. Ясно: это упомянутый как-то Шишковым Олег Золотарев, который скромно владел всего лишь несколькими помещениями на нижних этажах комплекса.
– Добрый. – Золотарев улыбнулся сразу всем улыбкой, в ней плескалось поистине просто море обаяния.
Его голубые глаза лучились добротой и даже сочувствием – что это, мол, вы, ребята, из-за какой-то ерунды сами портите себе настроение? Я невольно подумала: как он поведет себя в сложившееся обстановке взаимного недружелюбия, небось быстро утратит свой лоск и перейдет на тон, подобный резкому тону Михайлова. И тогда через пару минут нам придется отбиваться от разъяренной толпы.
Я заметила, чуть левее от нас сбилась в кучку группа вьетнамских торговцев. Мрачно сверля хозяев здания узкими глазами, они что-то негромко обсуждали на своем языке. Отдельные фразы, долетавшие до моих ушей, и впрямь походили на щенячье тявканье. Вид этих вьетнамцев отнюдь не отличался теплотой и дружелюбием.
Наконец один из них, маленький, но шустрый, шагнул вперед и на ломаном русском языке обратился к Шишкову.
– Склада обокрали! – заговорил он. – За товара кто платить будет?! Три коробка пропала! Джинса, платиа – на пятьдесят тысяч пропала! Пять дней назад мы платила – аренда, охрана!..
Вьетнамцы явно были недовольны тем, что Шишков и остальные владельцы комплекса на правах хозяев в одностороннем порядке повысили арендную плату – раз. И тем, что сегодняшней ночью ограбили склад в торговом комплексе, несмотря на то что все торговцы исправно внесли плату на содержание охранников.
На подмогу к красноречивому вьетнамцу подтянулись его соотечественники, и впрямь напомнившие мне маленьких тараканчиков, снующих во все стороны. Русские торговцы тоже не остались в стороне, и через несколько секунд я, Шишков, Михайлов и Золотарев оказались в плотном кольце возмущенных людей.
– Вы чего от нас-то хотите? – не скрывая своего раздражения, спросил Михайлов.
– Товара хотим! – засверкав глазами, залопотал вьетнамец. – Товара нет – деньги давай назад!
– Отдавай деньги! – дружный хор голосов послышался со всех сторон.
Я заметила, что у Михайлова задергалась щека, хотя он изо всех сил старался не выдать людям свое состояние. Собрав всю волю в кулак, он произнес властным тоном:
– Значит, так: денег никаких я вам обратно не отдам, просто потому, что у меня их нет. Все суммы я передал по назначению – в налоговую и охране. Если у вас есть претензии, вот им их и адресуйте!
И он демонстративно отвернулся в сторону. Вьетнамцы из всей этой тирады поняли только то, что денег им никто не вернет, равно как и товар, и такой поворот дела их явно не устроил.
Они заговорили дружно, разом, на странной смеси всех известных им языков. Поднялся невообразимый писк, казалось, что вокруг нас толпятся уже не щенки, а целая стая бездомных котят. Шишков предостерегающе поднял руки вверх. Вьетнамцы, продолжая пищать, наступали на нас, оттесняя администрацию – и меня вместе с ними – к стене…
Неожиданно я заметила, как один из них, самый тихий на вид, полез в карман и вытащил оттуда ножик. С ненавистью глядя на Шишкова, он занес его высоко над головой и тут же выронил на пол: я в стальной хватке сжала его запястье, заставив этого типа завизжать от боли и выпустить оружие. Едва лишь нож оказался на полу, как я нагнулась и, подняв его, быстро убрала в свой карман. Оставлять его так лежать или просто отбросить ногой в сторону было бы весьма опрометчиво с моей стороны: слишком большая собралась толпа, все были взвинчены, неизвестно, как у кого сработали бы напряженные до предела нервы.
Однако, на наше счастье, появление этого ножа и моя реакция как раз охладили пыл толпы, а не наоборот, как я опасалась. Простоватый мужичок, по всей видимости, торговавший каким-нибудь хозяйственным инвентарем, выглядел озадаченным.
– Мужики, хорош, хорош, – заговорил он, двинувшись к вьетнамцам.
– О господи! – испуганно ойкнула визгливая мадам.
И тут заговорил щеголь Золотарев. Он обвел глазами толпу, оценил ситуацию и, видимо, решил, что настал его час вмешаться. Золотарев примирительно поднял руки, подражая Шишкову, и решил взять на себя функции по урегулированию конфликта.
– Господа предприниматели! Ребята! – улыбнулся он. – Ну что за варварские методы? Разве так решают деловые вопросы? Давайте говорить по-человечески!
– Давайте! Давайте!.. – послышались реплики с разных сторон.
Золотарев поправил блестящий галстук и продолжил свою убедительную речь:
– Если вы собираетесь арендовать другое здание, вы ничего не выиграете. Поверьте, цены поднялись повсеместно! Нигде не осталось дешевой аренды – увы, таковы реалии нашего жестокого времени. Как с этим справляться?
– Да, как? Как?.. – хором вопросила толпа.
Золотарев расправил плечи и продолжил:
– Ну, видимо, стоит подумать о том, на чем стоило бы сэкономить, – это раз. Может быть, на затратах на дорогу или поискать другие места закупок товаров. Во-вторых, можно немного поднять собственный доход, увеличив цены на товары. Что поделаешь, раз все вокруг дорожает, то и потребитель должен платить больше. Это же справедливо!
Лицо Олега Николаевича выражало праведное возмущение.
Он говорил столь проникновенно, что каждый слушатель невольно чувствовал, насколько глубоко господин Золотарев погружен именно в его личные проблемы, как он сочувствует всем предпринимателям в целом и каждому в отдельности. И, что самое удивительное, ему сейчас верили.
Народ внимательно слушал Золотарева, уже не выражая столь бурного и агрессивного протеста.
– Далее, – изрек он. – По вопросу ограбленного склада. Господа, это, конечно, весьма прискорбно, но тут нашей с Эдуардом Борисовичем и Геннадием Юрьевичем вины нет – совершенно никакой!
Шишков, важно нахмурившись, кивнул, как бы подтверждая слова Золотарева. Михайлов предпочел помалкивать, и это было лучшим, что он мог предпринять.
– Идти в полицию, как вы понимаете, бесполезно, – Золотарев скосил глаза на вьетнамцев. – Вас там даже слушать не станут. В лучшем случае просто дадут пинка, а в худшем – просто вышлют из страны, вы же сами понимаете!
Как ни странно, но, судя по насупленным лицам вьетнамцев, они действительно понимали смысл речей Золотарева, несмотря на то что по-русски с грехом пополам могли связать лишь два слова – «деньги» и «товара».
