Герман Матвеев - Тайная схватка
Досадно было, что этого триумфа не видел Николай Васильевич, который, забрав всех, кроме Сысоева, уже уехал на какую-то аварию.
Оставив добычу у себя в каюте, Миша вернулся назад. Раздумывая над тем, что делать с лосоской, он вычерпал из лодки воду, положил на место весла, собрал мелких рыбешек и пошел искать сестру. Она сидела в машинном отделении босая, в одном платье и пила чай из большой эмалированной кружки. Все ее вещи были развешаны около топившейся печурки. Сысоев, с застывшей на лице улыбкой, сидел напротив и молча следил за каждым движением девочки. С приходом Миши он оживился.
– Что ты наделал, голова! – с упреком сказал он. – Вся мокрая. Ты ее мог утопить.
– Не утопил же. Зато рыбину поймал. Видел какую?
– А плевать я хотел на рыбину! Теперь она с тобой больше никогда не поедет. Люся, ты поедешь с ним еще кататься? – спросил он девочку.
– Нет.
– Слышал? А со мной поедешь?
– Поеду.
– Ага! Слышал? Теперь тебе полная отставка.
На какое-то мгновение в душе мальчика шевельнулось ревнивое чувство, но он не показал этого, а, пожав плечами, подошел к одежде и начал разглядывать старое пальто.
– Что делать с рыбой? – сказал он. – Отдать в котел?
– Ты ее посоли, на всю зиму хватит. Люсе половину снесешь, – посоветовал машинист.
– У меня там еще плотвы несколько штук.
– Ну а плотву мы зажарим.
– А если на рынок снести?
– Зачем?
– Продать, а на эти деньги Люсе обмундирование купить.
– Вот это верно. Вот молодец! – Сысоев засуетился. – Я и то смотрю: ботинки сносились и пальтишко неважное. Это мы с тобой завтра с утра сделаем. Ты знаешь, за такую рыбу ей можно что хочешь достать. Это уж ты на меня положись. Сейчас мы это все обмозгуем.
Сысоев торопливо ушел к себе и через несколько минут вернулся с бумагой, карандашом и десятиметровой рулеткой.
– Садись и пиши, – приказал он Мише.
Когда мальчик взял карандаш и устроился за столом, машинист принялся за дело. Измеряя рулеткой Люсю, он сравнивал размеры с развешанной старой одеждой.
– Начнем сначала с ноги. Ботинки… Сейчас мы прикинем, чтобы точно. Ну-ка, Люсенька, дай твою ножку… Четырнадцать с половиной сантиметров. Это надо же! Так. А здесь? Шестнадцать… Понятно. Один сантиметр на вырост. Пиши, Миша. Ботинки – тире – нога: пятнадцать с половиной сантиметров.
Работа оказалась довольно трудной. Мужчины столкнулись со многими сложными вопросами детского туалета. Например, какова должна быть ширина платья у девочки или как узнать размер головного убора, если Миша представлял его в виде капора, а Сысоев думал про пуховый платок для зимы и какую-то соломенную шляпу для будущего лета. Длина платья тоже вызвала спор. Пробовали обращаться за советом к Люсе, но она соглашалась с обоими и ничем помочь не могла.
Тогда ее поставили на табуретку, самым тщательным образом измерили всю вдоль и поперек и записали все размеры на обратной стороне списка намеченных для покупки предметов.
8. НА РЫНКЕ
Как и было условлено, на другой день без четверти час два друга остановились на набережной, против судна. Степа вытащил из кармана старый театральный бинокль и, прислонившись к стенке дома, стал разглядывать теплоход. На палубе никаких признаков жизни не было заметно, словно все вымерли. Прождав полчаса, ребята забеспокоились. Обычно Миша никогда не опаздывал и очень сердился, когда это случалось с другими.
– Пойдем спросим, – предложил Вася.
– Выгонят.
– Кто выгонит? Видишь, никого нет.
– Дежурный где-нибудь спрятался.
– Ну так что? Вылезет, а мы его и спросим.
– Подождем еще. Обедает, наверно.
В это время на палубе показалась рослая фигура старшего механика, торопливо направлявшегося к трапу с большим ключом в руках.
– Николай Васильевич, здравствуйте! – радостно встретил его Степа.
– A-а, Степа! – Старший механик протянул ему руку. – Давно тебя не видел. Как живешь?
– Хорошо.
– Не ко мне ли пришел?
– Нет. Мы с Алексеевым условились к часу прийти, а его все нет.
– Опоздал. Я ему разрешил отлучиться.
– А где он?
– На рынок пошел. Что-то сестренке понадобилось купить.
Ребята с недоумением переглянулись.
– А давно он ушел?
– С утра. Должен скоро вернуться.
– На Мальцевский рынок пошел? – спросил Вася.
– Вот этого не знаю… Ну, друзья, мне больше некогда, тороплюсь. Заходите в другой раз.
Николай Васильевич ушел. Ребята остались в сильном смущении. Что делать? Ждать ли здесь или идти на рынок – разыскивать друга?..
* * *Между тем Миша с Сысоевым, положив в сумки от противогазов по большому куску лососки, с утра отправились на рынок искать для Люси необходимое «обмундирование».
Самый крупный в Ленинграде, Сытный рынок на Петроградской стороне после обстрелов и прямых попаданий снарядов был закрыт, и первенство перешло к Мальцевскому.
Как только Миша протиснулся за ограду рынка, он сразу увидел женщину, которая держала в руках подходящие по размеру детские туфли.
– Тетя, сколько они стоят?
Женщина подозрительно посмотрела на мальчика и махнула рукой.
– Ладно, тебе не нужны.
– Не мне. Я сестренке хочу купить.
– А что у тебя есть? Я на крупу меняю.
– Крупы нет. У меня рыба есть.
– Какая рыба?
– Свежая. Вот посмотрите.
Миша раскрыл противогаз, и женщина, увидев розовое мясо, заговорила совершенно другим тоном.
– Это что? Кета?
– Это лососина, – пояснил Миша.
– Сколько у тебя тут?
– Можно свешать.
– А ты посмотри, какие туфельки-то! Кожаные, ни разу не ношенные.
Мише никогда не приходилось заниматься обменом на рынке, лососина ему досталась случайно, и он готов был отдать весь кусок за эти туфли.
– Эй, адмирал! – услышал он голос за спиной. – Ты не пропадай. Что нашел?
– Туфли. Как раз для Люси.
Сысоев внимательно оглядел торговку. Затем с видом знатока взял туфли, вытащил рулетку, смерил подошву, поцарапал ногтем по коже.
– Не то…
– Почему не то?
– Цвет не тот, – сказал Сысоев.
– Самый лучший цвет. Не маркий.
– Для вас он самый лучший, а для нас не годится.
– Но мы уже сговорились…
– Нет, нет, не подходит. Пошли, Михаил. – Он толкнул мальчика в спину и, нагнувшись, тихо сказал: – Ты не торопись. Надо посмотреть, что тут есть.
Они стали ходить по рынку. Детских вещей было много, и цены на них невысокие. Мальчик шел за машинистом, то и дело дергая за противогаз, но Сысоев отмахивался, пока наконец не остановился около старухи с детскими ботиночками синего цвета в руках.
– Вот, Миша, это подходящие, – сказал он.
Сысоев взял один ботинок и начал внимательно его осматривать.
– Раза три надевала внучка, – сказала старушка.
Машинист искоса взглянул на нее. У старушки были совершенно белые волосы, но молодые ясные глаза с грустным и добрым выражением.
– А большая у вас внучка? – спросил он.
– Шесть лет.
– Это нам подходит.
– Что подходит? – спросила старушка.
– Подходит, говорю, по возрасту, – объяснил машинист. – У меня тоже такая. У вас, мамаша, может быть, еще вещи имеются, ненужные для внучки?
– Они все ей теперь ненужные, – сказала старушка.
– Почему же ненужные?
– Немцы убили… вместе с матерью.
Всего этого разговора Миша не слышал. Он напряженно смотрел на высокого худого мужчину, который стоял к нему спиной, около железного столба, подпиравшего навес над рынком. Был момент, когда мужчина повернул голову, и Миша увидел лицо с прямым носом и тонкими сжатыми губами. К мужчине подошел франтовато одетый юноша и передал ему противогаз.
– Эй, Миша! На кого ты так уставился? – окликнул его Сысоев.
– Да тут знакомого увидел.
– Мы с бабушкой сговорились на квартиру сходить. Где у тебя список?
Миша достал из кармана бумажник, в котором лежал список Люсиного «обмундирования», и когда раскрыл его, то с фотографии глянуло лицо мужчины с прямым носом и тонкими губами. Он оглянулся. Ни мужчины, ни юноши на месте уже не было. Миша сунул обратно бумажник, быстро снял противогаз и передал его машинисту.
– Держи, Сысоев. Делай как знаешь. Мне некогда. Важное дело, – торопливо проговорил он и, не дожидаясь ответа, скрылся в толпе.
Сысоев знал самостоятельность юнги, какую-то тайну, связанную с его отпуском на берег, приездом на машине, знакомством с братом механика, и поэтому не удивился стремительному бегству мальчика. Главное, что ему разрешено было действовать по своему усмотрению, а значит, он доведет «обмундирование» Люси до конца.
Миша бросился искать мужчину. Проталкиваясь через толпу, огибая ларьки, он держал направление к выходу. Здесь ему удалось забраться на решетку и сверху посмотреть на море голов, но это не помогло…
Сосредоточив все свое внимание на физиономии мужчины, он не успел разглядеть, как он был одет, и это сильно затрудняло поиски.
