Письма. Том II (1933–1935) - Николай Константинович Рерих
Духом с Вами,
Р[ерих]
Приложение: коп[ия] Стэтмента[374] о картинах.
Из суммы за проданные картины был выплачен мой долг Крэну в 10 000 долл[аров] — значит, нельзя говорить, что кем-то специально выплачивались мои долги. Тоже из сумм за картины — по пяти тысяч были даны Юрию и Свят[ославу].
147
Н. К. Рерих — З. Г. Лихтман, Ф. Грант и М. Лихтману
1 ноября 1935 г. [Наггар, Кулу, Пенджаб, Британская Индия]
№ 3
Родные наши Зиночка, Франсис и Морис, все наши дни заполнены изучением восьмидесяти томов всяких документов. Бесчисленное количество заверений, постановлений и писем, подписанных полностью Л. Хоршем и Нетти Хорш, самым поразительным образом опрокидывают всю их теперешнюю предательскую клевету. Сам же Л. Хорш сообщает в постановлениях причину ресивершипа. Он же подписывается под причинами убытков Мастер-Института. Решительно обо всем — и о картинах, и о доме — обо всем имеются подписанные им заявления и постановления. Таким образом, их предательство выступает во всей своей ужасающей наготе. Все их россказни потрясают своею лживостью, если Нетти смеет утверждать, что она позировала для картины «Агни Йога», написанной мною в 1928 году в Дарджилинге[375], то после такой наглой лжи о чем вообще можно говорить?! Страшно подумать, что трио тринадцать лет «изучало» высокую Живую Этику, для того чтобы явить неслыханное преступное предательство. Думается, что они позабыли обо всем ими же написанном и, конечно, не дают себе труда вновь ознакомиться со всем материалом. Конечно, может быть, все документальные материалы ими разбросаны или исковерканы. Ведь вступив на путь лжи и всякого одержания, они могут безумно противоречить всему сущему. Теперь Вы еще раз видите, почему предательство является самым страшным проклятием. Неужели же, читая всю литературу о последствии предательств, трио готово создать для самих себя такой ужасный конец? Держите в полнейшем порядке всякие документы, чтобы никакие поползновения или даже «ночные хождения» им не угрожали. Похищение двух пишущих машинок тоже не забывайте. Ведь кому-нибудь может оказаться нужна именно та, а не другая пишущая машинка. Охранитесь всячески от всяких манипуляций и их последствий. Насколько хватает времени, мы посылаем Вам конфиденциальные копии Меморандумов и аннексов[376] к ним. Держите их в полнейшем порядке и немедленно прилагайте аннексы к соответственным Меморандумам.
Ведь сейчас подобно врачу можно сказать: «Температура высока, явны бредовые явления. Замечаются болезненные спазмы. Может быть, в основе лежит отрава, но дальнейшее развитие болезни покажут признаки ближайшего времени». Сейчас этот диагноз ответил бы происходящему. Конечно, около Вас собирается множество новых фактов. Вы видите многих друзей, вооружаетесь их соображениями, заносите формулы, подобные словам Косгрэва, в Ваши Меморандумы и там, где полезно, произносите их.
Наверно, трио продолжает Вас оскорблять, но положение оскорбленного неизмеримо выше положения оскорбителя. Общественное мнение всегда бывало на стороне обиженного. Ведь ни Вы, ни мы не подали повода ко всем тем предательским изрыганиям и поступкам одержимых.
После минутсов 29 августа мы не имели следующих. Если дальнейшие минутсы в «Урусвати» не высылаются, то присылайте нам хотя бы Ваши копии их. Чем больше беззаконий и недопустимых действий будет явлено, тем яснее положение для всех. Не забудьте отметить в своих меморандумах тот факт, что Вы пытались продать картины из принадлежащих мне, поставленных на продажу, и не были к тому допущены. Ведь кто знает, на какую сумму могла состояться покупка, и, во всяком случае, такие факты есть доказательства еще одного нанесения убытка. Какую жалкую роль играет Ньюбергер! Неужели из-за того, что он находится на чьей-то службе, он должен присоединяться ко лжи? Еще не имеем Вашего сведения на нашу телеграмму, внесены ли мои таксы[377] Луисом, еще имеющим мою доверенность. Ведь стараясь нанести всякий ущерб, может быть, он будет и в этом вопросе делать нечто вредное. Вообще, если бдительность всегда бывала непременным условием, то сейчас она особенно необходима. Радуемся, что поступления в Школу утроились. Морис помнит, как мы вместе с ним были когда-то в Олбани еще в 1921 году. Казалось, что после реорганизации дом дается именно в тот Мастер-Институт Соединенных Искусств, которому все время[378] давался чартр[379] и который являлся нашим начальным образовательным Учреждением. Я все время думал, что передача сделана первоначальному Мастер-Институту, что и было бы вполне объяснимым фактом. Но всюду вкрались какие-то подстановки, кем-то и для чего-то задуманные. Теперь же, когда вспомним, что взрыв ненависти скоропостижно произошел во время моего далекого отсутствия, когда я, связанный государственной службой, не мог действовать, — то такой проступок является тем более чудовищным и, каждому ясно, — предумышленным. Конечно, свет всегда побеждает тьму, отражения многих темных нападок[380] являются тому примером. Все мы душевно с Вами в борьбе за Свет, расстояния не существуют.
Публикация об экспедиции Н. К. Рериха в американской газете «The Richmond Item» от 23 октября 1935 г.
Шлем Вам всем наши лучшие мысли и сердечные стрелы бодрости.
148
Н. К. Рерих —
