Письма. Том II (1933–1935) - Николай Константинович Рерих
Прошу Хейдока переслать мне его статью «Пророки», которая, как пишут, с большим успехом читалась в нескольких харб[инских] кружках и собраниях. Пришлю Вам ее, может быть, пригодится. Конечно, не знаю, пройдет ли она по почте, ибо почтовые обстоятельства становятся все труднее. Может быть, Вы уже читали, что Головачев — друг Поротикова (оба вредители) — уже арестован в Харб[ине]. Уж очень быстро ныне действует Карма. Очень хорошо, что Вы сознаете положение вещей и понимаете все плюсы тактики Адверза. Но ведь и эта тактика тогда хороша, когда она вполне учтена. Жаль, жаль, если по душевному состоянию кого-то нельзя говорить о значительных подробностях К[анзаса]. Прямо удивительно, годами люди [к] чему-то готовятся, а когда это самое уже у порога, то вдруг наступает одержание. Ведь и одержание не может наступить само собою там, где сердце соблюдено в чистоте. Значит, в чьем-то сердце случилось нечто отвратительное. Значение двух спиралей Вы-то вполне знаете[346]. Будьте всегда на дозорной башне, и Вы засвидетельствуете, насколько мудро и неисповедимо водительство. Но никто не имеет права посягать на драгоценную энергию и отягощать ценнейшее сердце. Мешки с семенами растут. Пусть это будут семена добрые. Привет Вам всем.
Духом с Вами.
Р[ерих]
139
Н. К. Рерих — Г. Э. Уоллесу*
28 августа 1935 г. Тимур-Хада
Уважаемый г-н министр,
Мною получены две копии Вашего письма от 3 июля 1935 г., адресованного г-ну Луису Хоршу. Хотя письмо было послано «воздушной ускоренной почтой», оно пришло к нам вместе с письмом д-ра Брессмана от 20-го числа и, очевидно, было задержано в пути.
Газетные инсинуации от июня месяца по существу безосновательны и, должно быть, исходят из неосведомленного и недоброжелательного источника, сильно желающего затруднить и расстроить полевые работы экспедиции в разгар сезона сбора семян. Я настоятельно опровергаю наличие какой-либо политической деятельности с моей стороны или со стороны других членов экспедиции. В целом эта «надуманная история» нелепа и показывает абсолютное незнание фактов и местных условий. Мы заняты расследованием этого дела, и, похоже, его источник находится в Шанхае. Г-н Стил, корреспондент «Ассошиэйтед Пресс», посещавший Калган в начале июня, заявил в американской миссионерской службе, что мнения об экспедиции разделились и что много недоброжелательных слухов было пущено двумя отозванными ботаниками, которые, по его словам, «оставили после себя вредоносный след». Также мне известно, что многие из работников Консульства были настроены весьма предвзято и потому были склонны верить историям ботаников. Примечательно также, что местная пресса воздерживалась от участия в этом злословии и что большинство статей появилось в американских газетах («Peiping — Tiensin Times» перепечатала некоторые истории, но предусмотрительно опустила клеветнические пассажи).
Сбор семян продвигается успешно, на сегодняшний день мы имеем более 230 пакетов с семенами и около 20 полотняных мешочков с семенами нескольких разновидностей Agropyron, Elymus, Iris и зерновых, культивируемых китайскими земледельцами в степях Дурбита. Систематический гербарий насчитывает около 920 экземпляров. Юрий пишет о предполагаемом перемещении экспедиции в Кукунор. Боюсь, что это невозможно из-за напряженной политической ситуации в этом регионе, а также в областях к западу от Баотоу. Мы планируем вернуться в Пекин около 20 сентября для отправки коллекции и затем направимся к нашему новому местопребыванию в Северной Индии. Благодарю Вас за заботу о безопасности экспедиции. До сих пор наш лагерь был в сравнительной безопасности.
С сердечными пожеланиями.
Искренне Ваш,
Н. Р.
140
Н. К. Рерих — Г. Г. Шкляверу
28 августа 1935 г.
Дорогой Г[еоргий] Г[аврилович].
Благодарю Вас за письмо с извещением о добром постановлении Комитета «Утверждения». Пожалуйста, соответственно передайте им прилагаемый при сем мой привет. Также скажите привет мадам де Во за ее доклады в Обществе этнографии. Между прочим, если ей улыбаются подобные доклады, то нечто подобное могло бы быть сделано на основании моих Записных листов о Монголии. Наверное, Вы имеете пересланные из Наггара Листы, как, например, «Монголия», «Эрдени Мори», «Дархан Бейле», «Наран Обо»[347], «Добро»[348], «Зачем?»[349]. Некоторые подробности, как Вы знаете, были и в других Листах, а прилагаемое будет еще подкреплением. Конечно, Вы скажете об этом мадам де Во лишь в том случае, если заметите в ней прежнее желание подобных докладов, чтобы не было и тени пожелания с моей стороны. Конечно, если к чему-то подобному склонен Абданк, то можно и ему помочь материалами.
Все протекает ладно. Любопытно наблюдать, насколько даже самые, казалось бы, неуместные происшествия и выдумки оборачиваются на пользу. Так оно и бывает, когда основные линии правильны. Всякое шатание и сомнение могут подрывать даже и ближайшие уже сужденные. Но там, где все твердо и непоколебимо, там так же непоколебимо и складывается все нужное. Психологически необыкновенно ценно наблюдать эти обращения на пользу. Кому-то неопытному и незнающему многое происходящее показалось бы неясным лишь потому, что он не сумел бы водворить многое на должные места. Итак, даже и в огромных пределах теперешних событий происходит особое строительство. Только следует отрешиться и изгнать всякое сомнение. Если запереть врата входа ключом уныния, то даже лучший вестник не войдет. Кстати, поминая об «Утверждении», действительно нужно порадоваться, насколько неукоснительно они преодолевают всякие трудности. Ведь и само значение группы так выросло именно благодаря трудностям и нападкам оттуда, откуда они и должны были происходить. Ведь они были не что иное, как резонатор. Чем сильнее они были, тем звонче складывался резонанс. То, что Вы сообщаете о младороссах, — весьма прискорбно, но и характерно. Конечно, при теперешних их уклонах можно понимать все уже зарождавшееся в них сквернословие. Остается непонятным, на чем
