Письма. Том II (1933–1935) - Николай Константинович Рерих
Я попрошу Вас отмечать всех приверженцев Знамени Мира и всех противников этого Символа Света, тогда Вы получите два поразительных списка. Вы увидите, что это не простое разделение, и получите серьезное доказательство того, что противники Знамени Мира — приспешники тьмы. Как и их отец, сеятель лжи, они под разными обличиями сеют раздор в уже и без того смятенном человечестве. Таким образом, перед нами очень важное разделение, и мы должны понимать, что противники Знамени Мира являются врагами всей гуманитарной деятельности и будут открыто или тайно подрывать прогресс и благополучие наций. В случае с Красным Крестом можно было наблюдать аналогичное разделение. Те, кто насмехались над этой благородной идеей, оказались либо преступниками, либо невеждами. Недавно я писал одному высокопоставленному представителю Церкви по поводу распространяемой лжи. Преподобный ответил крайне убедительно: «Если даже Сын Божий не смог избежать человеческой клеветы, тогда чего ждать нам!» И так оно и есть. Но когда стремишься к Благу и Свету всем сердцем, все препятствия, чинимые темными силами, превращаются в возможности.
Может случиться так, что некоторые невежественные и безответственные люди будут нашептывать, что Знамя Мира не нужно, поскольку оно было учреждено уже давно. В своем злобном стремлении оболгать они будут напирать на то, что в уже 1907 году на Гаагской конференции создалось наше движение. Но это неправильно. В Гааге ничего решено не было, и сейчас некоторые боятся, что в Америке может быть утверждено еще одно спасительное для всего человечества решение. Эти так называемые доброжелатели никогда не упомянут то, что в 1930 году наш Пакт был единогласно принят Комиссией по музеям Лиги Наций и Международный суд в Гааге в лице президента М. Адачи (протектора нашего Международного Союза в поддержку Пакта Рериха в Бельгии) и членов суда Лодера, Альтамира, Бустаменте и таких высокопоставленных лиц, как барон де Таубе, профессор Лефюр, профессор Лапрадель, высоко оценили именно наш Пакт и его символ Знамя Мира. Итак, будем радоваться тому, что на нашей стороне такие выдающиеся личности, чьи имена навсегда останутся в истории.
Это что касается человеческого аспекта Знамени Мира. Но если мы представим его в ореоле славы Великого Служения, тогда наши силы, вера и несокрушимость станут безграничными. Я не могу сейчас доверить почте то, что хочу сказать Вам лично, так что не будем предавать Высшее и самое Драгоценное неопределенности больших расстояний.
Я рад, что увижу Вас уже после триумфа Конвенции, после достижения Вами результатов в деле охранения истинных сокровищ человечества. Мы несем человечеству добрую волю, но достичь этого можно только на высших путях Великого Служения. Во имя этой величайшей концепции позвольте мне еще раз выразить мои сердечные пожелания нашему общему делу во славу Высшего Света. Если в интересах дела Вы сочтете нужным что-либо сообщить мне, буду ждать Вашего письма, чтобы как можно скорее приблизить закладывание основ Будущего.
Духом с Вами.
75
Н. К. Рерих — М. А. Таубе
20 сентября 1933 г. «Урусвати»
№ 13
Дорогой Михаил Александрович,
Спасибо за письмо Ваше от 6 сент[ября]. Также очень благодарю Вас за Вашу прекрасную книгу о Международном Арбитраже. Она полна ценнейших фактов и читается увлекательно. Могу сказать, что Ваши книги именно отличаются этим качеством, которое, к сожалению, не всегда было выражено в трудах Мартенса. Также благодарю Вас за известие, что Вы пошлете свое международно обоснованное мнение к Вашингтонской Конвенции. И очень прошу Вас, сделайте это безотлагательно. Поясню Вам, почему это так необходимо. По дружелюбию теперешнего правительства выяснилось, что в делах Хуверского Кабинета[242] нашлась любопытная справка, составленная каким-то невежественным и враждебным чиновником. В этом любопытном по невежественности документе сказано, что Гаагское Постановление 1907 года вполне покрывает весь наш Пакт и Знамя. Конечно, наши в Америке немедленно ответили запискою с указанием на абсурдность этого явно злоумышленного конкокта[243]. Они, прежде всего, указали, что если бы это было так, то Музейная Комиссия Лиги Наций не стала бы одобрять именно наш Пакт, как и авторитеты Международного Права, как Лодер, Вы, Бустаменте, Альтамира, Адачи, Лефюр, Лапрадель, которые дали такие прекрасные отзывы именно по нашему Пакту и Знамени. Таким образом, раз мы узнали, что в недрах имелся подкоп, мы и должны вести именно против него обоснованную контрмину. Потому, когда будете писать к Вашингтонской Конвенции, то, пожалуйста, как можно ярче как бы возражайте такому невидимому оппоненту. Ведь когда Вы беседовали со Скоттом, то и он не выдвигал этой нелепости. Как известно, Хув[ерский] Кабинет состоял из людей исключительной безличности, а с другой стороны — невежественности. Вероятно, Стимсону какой-то подобный ему по невежеству подчиненный преподнес эту знаменитую справку, а так как сам Стимсон в вопросах международных был несведущ, то эта ложная справка и повисла без возражения. Тем более смешно говорить о 1907 годе, когда главные разрушения и одичания произошли после 1914 года и продолжают процветать до сего дня. Итак, Вы теперь знаете, по какому подкопу нужно поставить главную батарею. И как всегда, когда имеете дело с невежественным выпадом, придется употребить очень простой и мощный словарь.
За это время также выяснилось, что по должностному положению члены Кабинета не могут принимать официальное назначение в Конвенции, но они могут быть спикерами. Так наш друг уже согласился или, вернее, выразил свое желание не только участвовать, но и говорить на Конвенции. В смысле Покровителя, если таковой нужен, вероятно, придется пригласить одного из подходящих сенаторов.
В местной прессе здесь протекает очень благожелательное отношение к Пакту и Конвенции. Уже 12 журналов высказались по этому поводу, а всего таких дружественных выступлений намечено 44. Мы подберем весь этот печатный материал и пришлем полную его копию для Европейского Центра. Конечно, следует воспользоваться участием у нас Абданк-Коссовского для укрепления отношений с прессою. Именно о таком укреплении я и писал неоднократно все эти годы. Невозможно приходить как постороннее лицо в редакцию, непременно нужно иметь при себе одного
