Продаются ботиночки
Я поднимаюсь, нажимаю тридцать раз на пробел, чтобы включился экран моего ноутбука. Спустя вечность на меня смотрит Фэйсбук и детские глаза.
– Это твоя дочь?
– С вероятностью в девяноста девять процентов.
– Это говорит генетический тест?
– Это говорит моя совесть.
– И что дальше? Плати алименты. Живи своей жизнью. Не ты первый, не ты последний.
Лана, вообще, очень практичный человек. За что, собственно, её и ценят в профессии. За что, собственно, её ценил и я в личных отношениях. Но сейчас её слова будто бензопилой пропилили мне грудь и превратили мои внутренности в гуляш.
– Если эта девочка мой ребёнок, я буду её отцом. Не по воскресеньям, а каждый день.
– Если это позволит её мать.
– Согласен: если это позволит её мать.
Лана поднимается, запахивает пальто и туго затягивает пояс.
– Проводишь?
– Конечно.
Её шаги в белых огромных кроссовках такие же уверенные, как и в лаковых туфлях на высоком каблуке в офисах с радостью нанимающих её компаний.
У двери она вдруг разворачивается и прижимает нос к моей шее:
– От тебя так… божественно всегда пахнет… Я знаю твой секрет.
– Я догадался.
– На это ты тратишь все свои деньги?
– Да.
Она отталкивает меня и делает шаг на площадку.
– Мне плевать, Перстнёв-Кох. Я зарабатываю достаточно, нам хватит на двоих. И, к тому же, я уверена, твой Гугл не откажется и от меня, – криво улыбается.
– И я в этом уверен, – тоже криво улыбаюсь.
– Так что… если мама твоей девочки тебя не примет, позвони.
– Позвоню.
– И помни: я могу родить тебя пять очень красивых девочек. А если захочешь, то ещё и пять умненьких мальчиков. И у меня овуляция до пятого февраля. Имей в виду.
В три ночи я пишу сообщение.
Здравствуй, Саша. Могу я пригласить тебя на кофе?
Через двадцать минут добавляю ещё:
Прошу встретиться со мной и дать мне шанс попросить прощения за всё, за что должен.
Я закрываю крышку ноутбука и запрещаю себе поднимать её до восьми утра. На телефоне устанавливаю авиа режим из тех же соображений, но сну это не помогает. Не помогает стакан горячей воды, не спасает час стояния у окна.
С ввалившимися глазами, но свежий и пахнущий гелем для душа и лосьоном для бритья, не проспав за эту ночь ни минуты, я ровно в восемь ноль-ноль перед выездом на работу поднимаю крышку своего ноутбука.
Не ответила.
Но всё не так плохо – сообщение не прочитано. Она просто-напросто ещё не видела моего послания.
Не успеваю я ступить ногой на пол холла нашей геймерской конторы, как:
– Слушай… тут это… главный просил тебя зайти, и так получилось по-идиотски, но он уже в курсе.
– Я ж тебя просил!
– Прости, брат. Я не со зла. Ей богу, не со зла! Чёрт попутал, я только Толику в курилке… ну, такая новость, меня прям пёрло от радости за тебя, вот же ж надо было мне ляпнуть… я просил этого дебила рот держать на замке пока суд да дело… а он, кретин такой…
– Я тоже кое-кого просил рот держать на замке.
– Виноват… брат, проси, что хочешь!
– Просто свали.
– Будет выполнено!
Я киваю и поворачиваюсь спиной к нему, лицом к своему столу. Включаю мониторы.
– Ты это… словечко-то за меня замолвишь? – слышу за своей спиной.
– Подумаю.
– Чёрт…
