Ты для меня?
— Доброе утро, семья! — умиротворенно улыбаясь, плюхнулся на свободный стул. — Дочка, плесни кофейку.
Не укрылось от нее, каким тяжелым взглядом припечатал отца Герман. И черт его знает, что ему не понравилось. То ли что мужчина ее дочкой назвал. То ли что поухаживать за ним попросил. Тем не менее доброго утра в ответ родителю пожелал.
— Необычный костюм.
Станислав загоготал:
— Всему есть логическое объяснение.
— Мелкая, — гаркнул, даже не оборачиваясь в ее сторону. — Прекращай передразнивать статую! Мы ждем.
И правда. Сама не поняла, чего застыла. Через несколько минут, выполнив просьбы обоих мужчин, вернулась и к своей трапезе.
— Вчера я понял кое-что, сын, — Давыдов-старший отхлебнул бодрящего напитка. — Всех денег не заработаешь. А жизнь-то проходит… как вода сквозь пальцы. В общем, возьму-ка я сегодня выходной.
Лера вспыхнула, подобно средневековому факелу, вспомнив, при каких обстоятельствах Станислав Юрьевич это понял.
Стыдоба!
— Сильная философия. Жизнеутверждающая.
— Не ерничай, Герман! Сегодня компания на тебе. И не вздумай звонить! Мы с матерью уедем и выключим телефоны.
Последний лишь кивнул, уплетая завтрак за обе щеки. Спокойный как танк.
— А я как же?
Две пары глаз устремились в ее сторону. Девушку действительно интересовал данный вопрос. Непосредственного руководства на месте не будет. Четких указаний на случай своего отсутствия Станислав ей не давал.
— Чем мне заниматься?
Первым из оцепенения вышел глава семьи:
— Работай в штатном режиме. Если закончишь раньше, можешь быть свободна. Только помни, завтра две очень важные встречи. Хорошенько подготовься.
— Все, зависящее от меня, уже готово. Осталось дело только за вами.
Мужчина смотрел на нее, тепло улыбаясь. После выдал одобрительно:
— И когда только все успевает?
— Признаться, самому интересно, в какое место у нее батарейки вставляются, — хмыкнул Герман. — Проверю на досуге.
— Послушай-ка, ревизор! — все трое обернулись на голос. В дверях, опершись на косяк, стояла Маргарита Алексеевна, сердито скрестив руки на груди. Бордовый халат до самых пят из благородного шелка подчеркивал ее изящную фигуру. Растрепанные волосы, припухшие губы и загадочный блеск глаз указывали на проведенную с пользой ночь. — Ты, главное, СВОИ батарейки куда попало НЕ ВСТАВЛЯЙ! А то полстолицы родственников набежит. Замучаешься алименты выплачивать.
Герман обреченно выдохнул:
— И тебе доброго утра, матушка!
— Глазам своим не верю! Ты завтракаешь яичницей?
— Не знал, что это уголовно наказуемо.
— Яичницей, которую терпеть не можешь! Которую отказываешься есть даже под страхом пыток? Я обязана знать, что заставило тебя пойти на подобную жертву!
Второй раз за утро Лера наблюдала, как мужчина швыряет столовые приборы на стол. Только теперь зло и раздраженно.
Захотелось втянуть голову в плечи, лишь бы не попасть под горячую руку.
— Я должен голодать из-за того, что мелкая ничего другого готовить не умеет? Мечется у плиты, как всадник без головы! Ты бы ее видела!
— Голодать? Холодильник ВСЕГДА забит едой, которую нужно только разогреть. Ладно, Лерочка спросить стесняется. Но ты-то в курсе!
— И что? — голос Давыдова приобрел стальные нотки. — Переломилась твоя Лерочка, приготовив мне завтрак?
— Сынок…
— Нет! — звонко прокричала Лера, вскакивая из-за стола и пытаясь предотвратить зарождающуюся перепалку. — Не переломилась ни капельки. Могу кормить его хоть каждое утро – яичницы не жалко. Я побегу, скоро приедет такси. Всем хорошего дня!
— И мне пора.
Герман поднялся следом.
— Дети! — взволнованно окликнул Станислав Юрьевич. — Неспокойно мне что-то. В мое отсутствие постарайтесь… не разгромить офис. И не свернуть друг другу шею.
***
Страхи Давыдова не подтвердились.
На планерке Герман вел себя профессионально и вполне корректно. Честно говоря, Лера даже залюбовалась им: так отлично мужчина держался в роли руководителя. Каждого выслушал, обязанности распределил. Одно было тошно – наблюдать, как Алина перед ним наизнанку выворачивается. В какой-то момент так глубоко ушла в себя, закипая от гнева, что не сразу заметила руку Антипова на своем колене.
А как поняла, что к чему, оттолкнула, яростно зашипев.
Незамеченным для новоиспеченного руководителя данный жест не остался. А потому он в довольно нетипичной для него манере – вежливой – освободил ее от планерки, отправив на непосредственное рабочее место.
Не знала Лера, как реагировать.
В целом стало грустно. Отчетливо почувствовала себя белой вороной, изгоем. Однако спорить не стала и благоразумно удалилась. Впрочем, довольно скоро поняла – к лучшему это. За несколько часов выполнила весь запланированный на день объем работы.
Вот что значит концентрация.
Да и не отвлекал никто различными мелкими поручениями.
В четвертом часу дня уже стояла в приемной Давыдова, намереваясь передать на подпись запрошенные им сметы.
Покровская окатила безразличным взглядом:
— Герман Станиславович занят!
— Фух!
Выдохнула с облегчением. Отчего-то не хотелось заходить в его кабинет. Воспоминания душили.
— Слава Богу! — пробубнила себе под нос, чем несказанно удивила девушку. Она даже изогнула свою идеальную черную бровь. — Передай ему, пожалуйста, как освободится.
— Не могу! — Алина состроила недовольную гримасу. — Он велел тебе зайти. Лично!
Деваться некуда.
Девушка удобно устроилась в кресле для посетителей. И что-то разморило ее, видимо, сказалась бессонная ночь. Словом, задремала, крепко прижимая к груди отчеты. Проснулась от того, что щелкнул дверной замок и послышались мужские голоса. Не сразу поняла, где находится. Но как увидела удивленное лицо Германа, тут же на ноги вскочила, будто кипятком в нее плесканули.
