Ненавижу. Скучаю. Люблю
Антон не сразу поехал домой, злость кипела в венах, хотелось ее куда-то вымесить, поэтому пошел в зал. Отработал с грушей, как следует, отлупил ее, но легче не стало, разве только физически тело ослабло. В итоге позвонил Шестакову, надоумил его встретиться, выпить, повыть на луну, образно говоря. Витя не отказался, примчал буквально минут через тридцать, и они дружно уселись на балконе дома у Антона, открыли бутылку французского вина. Дул прохладный ветер, в висках пульсировала обеда на Юльку, и Леваков не в силах больше держать в себе негодование, все выложил.
- Ну… - протянул Шестаков, разглядывая напиток алого цвета в круглом фужере. От него исходил чудесный запах винограда, а на губах оставалась легкая терпкость.
- Не понимаю я женщин, - вздохнул Антон.
- Твоя дама сердца, как открытия книга. Она не хочет от тебя зависеть, вернее от твоих предков. Может это и похвально, в ней нет корысти и жажды наживы, в отличие от многих современных баб.
- Чего? – Леваков уставился во все глаза на друга, который продолжал задумчиво смотреть на стакан с вином, периодически крутя им в пальцах.
- Ты реально хочешь быть с ней? Ну… прям вставляет? И не боишься? – Витя сделал глоток алого напитка, затем поставил бокал, и повернулся к Антону.
- А почему я должен бояться? – искренне не понял Леваков. Свет луны отражался в глазах Шестакова, и добавлял его виду легкую зрелость.
- Всякое бывает. Знаешь, вот так живешь и думаешь, она одна единственная. А потом бац, и оказывается, все не так.
- Ну, если так рассуждать, можно вообще никогда не жениться и ничего не делать. Вдруг завтра конец света.
- Тоже верно, тогда у тебя всего два варианта, - деловито подметил Витя. Он скрестил руки на груди, вытягивая ноги вперед. Ветерок игрался с его короткими ореховыми прядями, а уголки губ медленно опускались вниз.
- Каких? Похитить Снегиреву?
- Это мы уже проходили, Тох. У тебя есть налик?
- Ну, есть, а что?
- Много? – Шестакова провел пальцами по бровям, переводя взгляд с серебряной ночной луны на друга.
- Ну, около полтинника, а что?
- Как думаешь, сможешь на эти бабки снять две хаты? Ну и… возможно временно, перестать быть зависимым от предков?
- А смысл? Что ты несешь, не понимаю, - Антон поднялся с плетеного кресла, которое стояло на балкончике у него в комнате, и уже хотел зайти внутрь, как Витя добавил:
- Твоя подружка хочет рядом самостоятельно парня, а не маменькиного сынка. Можно, конечно, послать ее на три веселых. Уверен, таких как твой дракончик полно, щелкни пальцем и прискочат. А можно, доказать ей, что ты и без поддержки родичей сможешь прожить в этом прекрасно-ужасном мире. Выбор за тобой, друг мой.
- Шест, - Левков оглянулся, задумчиво вздыхая. – Откуда ты такой философ взялся на мою голову?
- Забей, - махнул рукой Витя. Затем тоже поднялся с кресла и переступил порог, оказываясь внутри комнаты. – Людям, не знающим труда, такие вещи ни к чему. Да и Господи! Девок мало что ли? Она из себя кого строит, не понимаю. Королеву мира? Будешь ты ради нее вкалывать по четырнадцать часов, и жить в убитой однушке, - Антону вдруг показалось, что Шестаков говорит это специально, чтобы задеть его, подтолкнуть к решительным действиям. Нет, он в целом не планировал уходить от родителей, отказываться от их поддержки. Но вот сейчас, после слов Вити, подумалось, а почему бы и нет? Многие живут от получки до получки, снимают квартиры и едят в дешевых кафешках. Не умирают, наоборот, находят счастье, городятся своими заслугами. Антон тоже далеко не дурак, чем он хуже других? Да и вряд ли тяжело найти нормальную работу, как и квартиру.
- То есть ты думаешь, я не смогу?
- Жить на три копейки и спать по пять часов? Ну… а смысл? – Витя улыбнулся, и опять Левакову показалось, что за его улыбкой прячется что-то еще.
- Сам-то работал хоть раз?
- Ну а то ж. Мы с батей разругались на первом курсе. Я тогда ходил подавленным и постоянно зависал в клубах, бухал как не в себя. Он сказал, либо я бросаю заниматься дурью, либо чтобы собирал манатки и проваливал.
- А почему ты… столько пил? – Антон удивленно глянул на друга, тот в ответ пожал плечами, отводя взгляд в сторону.
- В общем, я год с отцом был в контрах. И чтобы как-то существовать, устроился в один местный сервис тачки чинить. Мужик хороший там, мне и матрас выделил, и еду дал, но за работу по четырнадцать часов. Знаешь, все мои богатые знакомые в тот момент резко отвернулись, типа без бабок я им нафиг не упал. Дружбу начинаешь ценить в моменты полной безнадеги. Когда ты умираешь от голода, когда задыхаешься от постоянной жажды и сухости в глотке. Именно в эти минуты отчетливо видишь, кто друг, а кто так, хорошее времяпровождение.
- М-да уж, - Антон опустил голову, словно это только что его пристыдили. Словно это он бросил Витю в тот период, и повернулся спиной. Смысл от такой дружбы, неужели для кого-то деньги и социальный статус важней? Леваков никогда не допускал подобной мысли в отношении тех, кто ему дорог, и слушая новые подробности жизни Шестакова, все больше припекал к нему теплом. Витя казался настоящим, не, таким как многие.
- Так что я понимаю Снегиреву. Она тебя не бросит в минуты дерьма, как меня, например, кенты.
