Забытая семья миллионера
Я едва держусь, провожая Демида. Мужчина возвращается к себе, а у меня словно отнимают что-то слишком важное. Вроде бы мы немного времени провели вместе, разве можно так быстро привязаться к человеку? Нет… Не к нему. И не из-за него я ощущаю раздирающие сердце на части эмоции. Совсем не из-за него. Причиной всему становится откат, ведь я впервые посмотрела на жизнь под другим углом, послушала рассказ Демида о его школьном и подростковом возрасте, поняла насколько скучной и неправильной была моя жизнь. И всё это разрушает меня изнутри.
- Я приеду, как только улажу некоторые вопросы, - говорит мужчина, сжимая мои локти, а всё на что меня хватает в это мгновение – безмолвно кивать ему в ответ.
Безусловно, Демид понравился мне. Ещё никогда раньше такого интереса к мужчинам у меня не возникало. Поведение Кирилла смущало, конечно, но я не смотрела на него, как на мужчину. Не заглядывалась на врача, который вёл мою беременность, хотя мужчина делал неоднозначные намёки и слишком явно показывал, что я его заинтересовала… Я даже не влюблялась в актёров, как моя сестра. Демид прав – я ждала своего принца, как Ассоль. Хоть и знала, что меня ждёт, что родители собираются выгодно продать меня замуж, а глубоко в душе рассчитывала, что он – тот самый принц - примчится на алых парусах и спасёт меня от этого ужаса. И вот теперь я смотрю на Демида, понимая, как сильно хочу, чтобы он стал моим Греем. Однако причина отката не разлука с ним… В груди бьётся мысль, сколького я была лишена. Дикая лошадь, живущая в лесостепи, вынуждена сама добывать себе пищу и защищаться, но она видит многим больше той, что одомашнили люди и держат на привязи. Думая, что родители переживают за меня, выражают тем самым свою любовь, я жила как эта лошадь на привязи – получала всё готовое, но не видела, как бывает... как живут другие. И работала на людей, родивших и воспитавших меня.
- У тебя всё нормально? Такое чувство, будто ты резко погрустнела. Или всё так?
- Нормально. Устала. Сегодня был насыщенный день.
- Точно. В таком случае отдохни как следует, а я поеду. С утра нужно кучу вопросов решить. Скрести за меня пальчики, чтобы всё получилось.
- Договорились, - с улыбкой отвечаю я.
Приходится врать, чтобы мужчина не заметил мою боль, потому что сейчас я нуждаюсь в одиночестве, хочу побыть одна.
Демид отпускает меня, медлит какое-то время, глядя на мои губы, но уходит, не оставив прощальный поцелуй. И это правильно. С чего мы вообще должны сейчас целоваться? Нет… Ну и бред может посетить голову! Аж тошно!..
Машина выезжает со двора, ворота закрываются, и я спешу вернуться в дом. Хоть сын и спокоен, а ведь может проснуться в любое мгновение. Проверяю Лёшу и убеждаюсь, что он спит. Всё хорошо. Мой малыш устал сегодня. У нас получилась насыщенная прекрасная прогулка. И она открыла мне глаза на суровую правду. Иду в прачечную, чтобы отвлечься хотя бы на стирку, однако меня всю трясёт. Забрасываю вещи, стараясь держаться, но сил нет. Всю колотит, а слёзы всё-таки катятся по щекам. Я прислоняюсь к закрытой двери, скатываюсь по ней на пол и едва различаю хрипящий скулёж, слетающий с губ. Это истерика, не иначе. Мама говорила, что истерика ни к чему хорошему не приведёт, что плакать нельзя и важно быть сильной женщиной. Нет… не сильного человека она растила, а робота. Думаю, как много я упустила, а потом накатывает осознание…
Меня. Продали. Замуж.
Как скот…
Я. Родила. Ребёнка.
Не зная близости с мужчиной…
И ведь я считала, что всё это правильно, что именно так и должно быть. Я верила в любовь родителей.
Захлёбываясь собственными рыданиями, я едва держусь, чтобы не закричать. Хочется кричать так громко, чтобы охрипнуть, чтобы не слышать больше звучание собственного голоса. Такого нежного и наивного. Дура! Не бывает в жизни счастливых финалов для таких идиоток, как я. Потому что это жизнь… суровая, несправедливая. И я не сумею выжить в ней одна. Каким я выращу сына? Чему научу его? Но и родителям Демида отдать его не смогу. Лёше нужен такой отец, который у него есть, и я очень хочу верить, что он останется, что мужчина проникнется хотя бы к сыну и не бросит его без своей поддержки.
Телефон звонит, а я чувствую себя настолько слабой от беззвучных рыданий, сотрясавших всё тело, что не могу даже пошевелиться. Это не дело. Стоит взять себя в руки и пойти к сыну. Вот только ответить звонящему не смогу, если это Демид или Алиска. Мне не хочется, чтобы они слышали мой голос, чтобы поняли, что что-то не так.
Достаю телефон и смотрю на экран. Не они. Вика. Я могу раскрыться перед сестрой, в конце концов, она ведь оказалась в похожей ситуации, хоть видела вокруг себя куда больше, чем я.
- Вик, привет, - отвечаю я, всхлипываю и шмыгаю носом одновременно.
- Саша, что с тобой? Почему ты плачешь? У тебя такой убитый голос. Всё нормально, сестрёнка?
- Да, Вик… Я в норме вроде бы. Уже нормально, просто пришёл откат, проехалась катком по своей жизни и поняла, насколько никчёмное я существо.
- Не говори так, Саш! Ты чего? Ты самый светлый человек, которого я знаю. Уж точно светлее меня… Да и вообще, как ты можешь так плохо говорить о себе? Ты же солнышко, Сашуль. Не вздумай даже считать иначе.
- Я стараюсь, да не получается, - говорю с горечью. – Каково чувствовать, что тебя продали? Что всё это время родители выращивали тебя, как скот? Они же не любили нас, да? Они нас не любили… мы не нужны им были, Вика…
