Будь хорошей девочкой
Никита шагнул ко мне и, подцепив подбородок, заглянул в глаза.
– Почему ты не можешь просто прогнуться и слушать то, что я говорю?
Ухмыльнулась и с вызовом посмотрела в карие глаза.
– Потому что… – Тебе такая не нужна.
– Знаю. – Словно прочитал мои мысли и скользнул по лицу к губам. – Тогда идем.
Он даже не переоделся, подцепил мою руку и повел в зал сквозь темный коридор. Музыка долбила по ушам, а я старалась ровно ступать на шпильках, хотя ноги порядком устали. Длинные коридоры и складские помещения – все, где обычно я носа не казала, проносились мимо, и я уже начала напрягаться, куда он меня ведет, но Никита замер у лакированной двери и вдруг очень серьезно посмотрел на меня.
– Ты готова?
Нет.
– К чему?
Не спешил открывать дверь, лишь дернул меня на себя, чтобы я в который раз убедилась, что передо мной именно тот засранец, который снился мне во снах.
– К тому, чтобы стать плохой девочкой…
С этими словами он толкнул дверь, и я вошла в темное помещение.
И охуела…
– Никита Алексеевич, я справки у них проверил, через черный ход запустил, пока все шло нормально, без происшествий.
Охранник, который и вызывал меня по браслету, поднялся со стула и шагнул к Никите, но я его не замечала. Подошла к огромному во всю стену окну и замерла.
– Сейчас схожу на обед и сменю вас…
– Не спеши.
Их разговор доносился словно из под толщи воды, настолько я была поражена увиденным.
То, что происходило за тонкой преградой, было жутким и одновременно волнующим. Не смотря на то, что в здесь была комнатная температура, меня мгновенно бросило в жар, и сейчас я ощущала, как по спине стекает тонкая струйка пота.
– Что там происходит? – От моего дыхания стекло немого запотело, настолько близко я стояла. Мне бы следовало отвернуться и не смотреть, но я как завороженная наблюдала, вслушиваясь в глухие стоны, доносящиеся сквозь перегородку.
– Это еще одна грань ночной жизни клуба «Готэм»… – Никита подошел так незаметно, что я едва уловимо вздрогнула. Аромат его геля для душа окутал меня, и я на секунду прикрыла глаза, наслаждаясь близостью. – Та, о которой ты не знала.
Теперь я понимала, почему определенные дни были отмечены на календаре. Никита не говорил мне, почему так, но я и не расспрашивала. Он просто сказал, что меня это не должно волновать.
– Они нас не видят? – Я итак знала ответ, но нужно было чем-то заполнить эту давящую тишину, потому что она уже начала теплым медом проникать в сознание, и заставлять тело реагировать на порочную картину напротив.
– И не слышат… – Никита перешел на шепот, в котором скользнули нотки хрипотцы. Повернулась в его сторону и тут же пожалела, потому что он стоял слишком близко. Почти так же близко, как я к стеклу, и я смогла ощутить жар его тела сквозь ткань кожанки.
Нужно было срочно что-то сказать, потому что я чувствовала как медленно и верно тело начинает меня предавать, и дрожь нетерпения расползается по венам, толкая меня в бездну, из которой только один выход.
– Тебе страшно?
Безумно.
Потому, что я уже стою у той самой грани, перейдя которую дороги назад не будет.
– С чего ты взял?
– Ты дрожишь…
– Тут холодно. – Последняя попытка удержаться провалилась. Он разгадал мою ложь, потому что я слишком быстро выпалила ответ.
Лгунья.
Он не сказал это, но карие глаза выдали то, что у него на уме. Тьма, постепенно заполняющая зрачки, затягивала, и приходилось прилагать усилие, чтобы не качнуться ему навстречу и утонуть в этом омуте.
Резкая вибрация по руке заставила вздрогнуть, и я радуясь, что появился шанс уйти, отступила, тяжело дыша.
– Мне пора.
Кинулась к двери, но ушей коснулось пренебрежительное «трусиха», и я замерла.
